И надо его поздравить, у него это получилось! Правда, не сразу. Поздравляя и поздравляя его снова и снова своими изменами по мере того, как у него это всё лучше получалось.

Не понимая ещё того, что эти измены были, на самом-то деле, лишь стимулами, подгонявшими Юлию к тому, чтобы она худела всё быстрей и быстрей. Для него! Дурашки.

Даже не догадываясь о том, что Бытие (согласно расчёту судеб агентства «Новая жизнь ангела») таким образом просто дарит ему очередной подарок. Правда, его же руками. Прекрасно понимая (в отличии от него), что иначе ему будет с ней неинтересно. Даже – в это играть. Побуждая Ганешу (как Творца) играть с ней в «развивашку». Показывая на этом фоне, какой он умный! На самом деле. Чтобы Юлия могла мгновенно плениться не только его будущими деньгами (ожидая лишь когда же он уже придёт из рейса, так сказать, полюбив его авансом), но и его титанически могучим умом. А это – дольше.

Показав ему за всё это время, что она и сама «не лишь бы что». Если этого захочет. И буквально заставит его себя хотеть! А она могла, Юлия это знала. И умела. Оставалось только Ганеше это показать. Наглядно продемонстрировав ему, кто она такая – на самом деле!

И через неделю Ганеша действительно за ней заехал. Чтобы дать Юлии такой шанс. Застал её дома и сразу же после секса, пригласил в бильярд. Насладившись во время секса не столько её промежностью, это так банально, что не стоит и упоминать, сколько затем и её необычно большой грудью, которую уже давно хотел использовать во время секса и так и сяк. Вспомнив, как она смеялась:

– Клиенты мне постоянно на работе говорили: «Вначале заходит грудь Юлии, а за ней заходит и она сама!»

И – между ними. Тут же «заглядывая» своим «кием» в её довольный рот. Забив, в итоге, в эту лузу.

Предложив, с ухмылкой, и далее «погонять шары».

Но к его позору и удивлению оказалось, что Юлия играла в бильярд гораздо лучше его. Как и Елена. Но с Еленой Ганеша ещё мог тягаться, а с ней – нет.

Благо, что Братки, которые тоже звали Ганешу Зевс, держали ещё и салон. Где можно было как смотреть фильмы по проектору, так и играть в бильярд, плата за который бралась только на входе. Один раз. «И навсегда», – шутили Братки над тем, что играть можно сколько угодно. И так как Зевс их уже сто лет как знал по музыкальной линии, будучи и сам арт-директором группы Ганимеда «Гагарин бит», который был их общим другом, то входил к Браткам, игравшим тогда в рок-группе «Экспиреактор», как к себе домой. «По контрамарке дружбы». И играл там с Юлией часа по три. Пока им обоим это полностью не надоедало. Смотрели фильмы и просто общались со всеми друзьями, которые охотно и столь же бесплатно навещали чуть ли не каждый день Братков. «Устроив тут тусовку», – как смеялись Братки.

Оба однояйцовых и как две капли воды похожих друг на друга брата встречались после Натали с двумя симпатичными субтильными курсистками, одна из которых была красивой брюнеткой и тоже с большой грудью, но с осиной талией, так как ей было всего восемнадцать, а другая – просто очень симпатичной блондинкой и столь же молода. Поэтому Джек, заметив рядом с Зевсом громоздкое туловище уже пожилой по сравнению с их гопи Юлии, уличив минуту, пока та ходила в дамскую комнату, совершенно искренне его спросил:

– Зевс, Елена была моложе и гораздо красивее, с ней ты выглядел как мажор, но для чего ты сменил её на это? – не мог или специально не хотел подбирать Джек сравнений.

– Мама попросила, – отмазался Зевс, сказав ему истинную правду. Не зная, что ему и соврать.

– А, ну, тогда понятно, – вздохнул Джек, посочувствовав Зевсу. – Мама – это святое.

Мол, заставили. Оно понятно.

Поэтому, как только через пару недель Зевс заявился к ним в сопровождении Юлии снова, Джек презрительно бросил:

– Что, снова мама попросила?

И Зевс не знал уже, что ему соврать.

И потому, когда они вернулись к ней в коммуналку и переспали, Зевс сказал:

– Всё. Если ты срочно не похудеешь, можешь обо мне забыть!

Стесняясь уже выводить её в общество. Своих друзей. Пока она не похудеет до приемлемого Братками стандарта. И звонил ей не чаще, чем один раз в неделю. А то и – две. Периодически натыкаясь на то, что Юлия была с другим.

Придумывая ему всякую ерунду.

Он подъехал к кафе «Океан», где работала Юлия. Увидел, что кафе уже давно закрыто и позвонил ей.

– Ты же сказала, что будешь работать до двух часов? Ты где? – посмотрел Ганеша на часы и увидел, что только первый час ночи. Поняв, что их отпустили сегодня пораньше, так как было мало клиентов. Как это уже не раз было. Закрывая кафе в двенадцать.

– Я в кафе, как и говорила. И действительно сейчас работаю. Приезжай, если хочешь. Я буду ждать.

– Так я уже подъехал. Выходи.

– А где именно ты стоишь?

– Прямо возле входной двери. Кафе уже давно закрыто. Ты где? – понял он, что Юлия его обманывает.

– Ну, ты пока съезди домой. Чтобы тебя возле кафе никто не видел. И я тихонько выйду. А минут через десять подъедешь.

– Как ты выйдешь, когда кафе уже закрыто?

– Через дверь. Как же ещё?

– Но на двери висячий замок. Как ты откроешь его изнутри?

– Я работаю внутри кафе, в подсобке. Там есть маленькая дверка слева, видишь?

– Так ты же работаешь официанткой, а не кухработником, – усмехнулся Ганеша.

– Появилась срочная работа по подготовке к корпоративу. Надо кое-что тут согласовать.

– Под кем это ты там его что-то согласовываешь? – усмехнулся он. – Только не согла-суй это слишком глубоко. И не уходи в работу с головой, – усмехался он, намекая на минет.

– Приезжай за мной ровно в два! – попыталась она закончить этот цирк. – Я буду ждать тебя возле кафе.

– Тогда ты выйди ко мне на секундочку, чтобы я убедился в том, что ты именно там. И работай дальше. А не в том, что ты подъедешь к кафе к двум часам и будешь мерзнуть на улице.

– Мне сейчас некогда, – возразила она. – Нужно многое успеть.

– Я понимаю, что ты держишь меня за идиота, – усмехнулся он, – но не за конченного же. Если ты не выйдешь через минуту, ты только убедишь меня в том, что ты прямо сейчас изменяешь мне с другим.

– Прости, но мне действительно сейчас некогда. Даже разговаривать с тобой об этой ерунде.

– Ты разве не понимаешь, как сильно ты сейчас себя этим позоришь? И меня – своей связью с такой вот девушкой, – напомнил он ей о том, что она согласилась считать его «священным животным» и забыла о том, что должна ему поклоняться. – Ты меня унижаешь. Одной мыслью о том, что ты хотя бы можешь сейчас мне изменять. А не делаешь это прямо сейчас. Черт знает с кем!

«Прощай!» казалось, должно было прозвучать в повисшей между ними паузе.

– Ты хочешь со мной расстаться? – испугалась Юлия.

– А ты и рада! Дурёха. Теперь ты так просто от меня уже не отделаешься. Это всё равно, что вырубить противника нокаутом. Для меня это уже слишком просто. Просто тебя вырубить. Топором отказа. Я буду причинять тебе боль долго и медленно. Наслаждаясь твоими муками раскаяния – во всем, что ты сейчас совершаешь не со мной. Смакуя твои мучения, – усмехнулся он. – Не забывай, что с тобой я всего лишь собираю материал для своей книги. И то, как ты сейчас себя ведёшь, будет определять лишь то, какой ты будешь выглядеть в моей книге. Ты себя создаёшь не только в моих, но и в глазах всей галактики! Я опубликую книгу на всех планетах. Никогда об этом не забывай. Что я всегда и прежде всего Художник. А ты – моя натурщица. Так что ты можешь делать всё, что тебе угодно. Тебе же хуже! – снова усмехнулся он. – А то, что уже будет написано пером, не вырубить ни одним топором! Отказа. Так что даже не думай о том, что ты меня тут так просто вырубишь. Как телевизор, – усмехнулся Ганеша, и сказал, как и учил его дядя Андрей, наказывавший так рублём своих комбайнёров во время уборки урожая. – «За прогул – даю отгул!» Встретимся ещё ровно через неделю. Раз уж ты не торопишься со мной встречаться. Мне, если честно, хочется посмотреть на то, что из всего этого у нас получится. На бумаге, – усмехнулся он. – Ведь мне придётся тебя жёстко высмеять, если у нас с тобой так ничего и не получится. Пока!