И снова заставил её вспомнить об этом сексе, прижавшись к её телу. Всё это снова предощутив. Всем телом. Которое стало рефлекторно прижиматься к нему в ответ.

И когда одна из бесовок зашла в офис чтобы попить чай и увидела то, как они целуются, Васаби с трудом оторвалась от Ганеши и попросила её посидеть за рабочим столом, попринимать заявки. А сама увлекла Ганешу в соседнюю «Комнату отдыха водителей», которая должна была тогда быть в любом офисе такси по текущему трудовому законодательству. И сказав: «Пошли, как следует, попрощаемся», сама потянула его в неё.

Что он выполнил так горячо и страстно, как уже давно мечтал это сделать. С той самой – двадцатипятилетней кореяночкой! Понимая, что у него это с «Ней» наверняка уже в самый-самый последний раз! И он уже никогда не сможет этого с ней делать. Ни разу! Уже жалея, что он, из-за звонков зека и Гульчехры, позволил себе покинуть ту, которую так безумно-безумно (прямо сейчас!) любил. Желая, напоследок, оторваться с ней по-полной! Почувствовав всю всколыхнувшуюся в нём силу своей любви к этой его (и только его!) девушке, ускользавшей теперь от него в навсегда, не желая её терять.

Минут десять. Пока не зашла в офис её мать. И спросила у сидевшей за рабочим столом водителя:

– А где Васаби? В магазин пошла?

– Она со своим парнем, – нарочито спокойно ответила водитель. С лёгкой иронией в голосе.

– С парнем? – не поняла Гульчехра: «Кого это она уже себе нашла?» – С каким это?

Пока Васаби в соседней комнате спешно натягивала на талию тонкие чёрные брюки, застёгивала расстегнувшуюся в порыве страсти белую блузку на стальных кнопках и оправляла волосы. Подгоняя Ганешу жестами сделать то же самое. Пока её мать не зашла и не поняла, сколь активно они в этой «комнате отдыха» отдыхали.

– С Ганешей. С каким же ещё? – мол, всё легально. Улыбнулась водитель.

– С Ганешей? Так они ж расстались. – опешила Гульчехра. – Так, я не поняла! – строго и громко сказала она вошедшей Васаби. – Что – опять?!

– Опять, – с рефлекторно счастливой улыбкой кивнула Васаби. В теле которой всё ещё бушевали алкалоиды, самопроизвольно вырабатывающиеся в крови беса во время секса. Иначе этим никто бы не занимался. Даже – в пожилом возрасте, не в силах «слезть» с «кожаной иглы» партнёра до самой смерти.

– Ганеша, вы что, снова теперь вместе? – спросила она у вошедшего следом за ней Ганеши. Намекая на то, чем они там занимались.

– Да, – согласился он. Со столь же рефлекторной улыбкой, полностью подтверждавшей её опасения.

– И – надолго? – усмехнулась над ним Гульчехра.

– Навсегда! – невозмутимо ответил Ганеша. Счастливый, как слон! Надувной – от нахлынувшей радости.

– И ты на это опять согласна? – растеряно спросила она у Васаби.

Ганеша тоже посмотрел на Васаби. И увидел, что она каким-то чудом перестала быть поджарой кореянкой. Черты лица её оплавились страстью, слегка расплылись, и она снова стала натуральной узбечкой! Той, что за три недели до этого и жила с ним всё это время. Его родной и любимой Васаби! Которая каким-то чудом снова пошла в мать, изменив сексом психотип стервы на более домашний. И сказала, преданно глядя на Ганешу, словно возле алтаря:

– Да.

– Я в шоке! – отреагировала Гульчехра. – Ганеша, ты меня поражаешь! Что ты сделал с ней там за эти пять минут?

– За десять, – с улыбкой поправила её водитель, глянув на часы. Встала из-за стола и уступила место Васаби.

– А, ну, тогда понятно, – усмехнулась Гульчехра. – Ты неисправим! Ты будешь сегодня с нами работать?

– Если вы этого захотите, – согласился Ганеша. На всё что угодно.

– Васаби, отправь его на заявку, а я пока что сделаю на него карточку.

И он стал опять жить с Васаби. И работать в их фирме.

– Как всегда, – вздохнула Гульчехра. – Столько дней я ей объясняла, что ты – полный ноль, и как только она со мной полностью была согласна, ты приехал и за какие-то десять минут мне всё испортил. Дуй на заявку, пока я не начала на тебя злиться!

И Васаби продиктовала Ганеше адрес. С улыбкой, обещавшей ему быть теперь его всегда. И пока Гульчехра не видела, кивнула ему на комнату отдыха, дав понять, чтобы он заехал позже. Нормально «попрощаться» ещё разок, когда не будет матери. И заявок будет уже поменьше, ближе к утру. Как и народу в офисе.

То есть – Ганеша тут же поднял Васаби на самую вершину их любви! Которая приобретает латентную фазу транса лишь после весьма и весьма продолжительных соитий. Как минимум, медовый месяц. Который можно будет потом, в любое время, снова актуализировать. По вашему (медовому) желанию. Как по щелчку!

Даже – одним единственным поцелуем, передавая в нём всего себя. Свою страсть. Своё пламенеющее – в этот момент – сердце. Как в сказке! О «спящей» царевне. Попросив у случайно встреченной тобой «бывшей» один единственный, якобы, «прощальный поцелуй». Который позволит тебе, если ты, целуя её, вдруг вспомнишь как сильно-сильно ты её когда-то давно любил (а значит – и до сих пор любишь!), реально почувствовав, ощутив всеми силами своей души эту свою любовь, тут же её вернуть. Навсегда!

Если ты этого захочешь. Полностью изменив её психотип. То есть стерву (потаскушку) – на ту, что тебя любила (пастушку). В мгновение ока смещая её доминанту восприятия и активируя в ней те области головного мозга, где она тебя искренне любила. А значит – и любит Всегда. Во веки веков (аминь).

Если, конечно же, у тебя хватит силы «нервного импульса», чтобы она не просто смогла всё это тут же вспомнить, но так долбануть ей по мозгам своей самой искренней любовью к ней и только к ней, чтобы она неожиданно для самой себя расцвела и снова начала всем этим жить. Желательно тут же переспав с ней, по ещё горячим следам (в её сердце), закрепив в её спинном мозге её внутреннюю трансформацию (головного мозга). Снова для неё всё это актуализировав: то есть переведя её любовь к тебе из возможного состояния – в действительное. В спальне. Чтобы она и сама во всём этом наглядно убедилась.

Пока будет одеваться.

А не успела решить для себя, что всё это ей только показалось – пока вы целовались. И скоро пройдёт. Снова отодвинув «вас» в долгий ящик.

Для чего желательно проделывать всё это либо в помещении (любом), либо в машине. Либо как можно скорее найти для этого уединённое местечко. Чтобы тут же…

Итак, возвращаем бывшую.

Но для этого желательно будет, за день до этого, сперва «почистить пёрышки» – в раскаянии. Мысленном – перед ней. Заставляя её – в тоже самое время – точно так же ощущать перед вами свою вину. Как и вы – перед ней. Мысленно умоляя её о том, чтобы она вас простила. Желая её. И только её!

Так сказать, проведя артподготовку.

А затем «нечаянно» её встретить. Как можно скорее, пока её чувства к вам не будут вытеснены более свежими впечатлениями.

Что Ганеша и после с ней проделывал. И не раз!

Но, конечно же, много позже.

Так что первое, что он услышал от Васаби при последней, уже совершенно случайной встрече через пару лет после их «окончательного» расставания:

– Целоваться не будем!

Ощутив панические нотки. Заставившие её отойти на пару шагов от его машины.

– А жаль», – таинственно улыбнулся он, постукивая пальцами по рулю, глядя на то, как идет ей это её лёгкое летнее платьице.

Поняв, чего именно она боится: снова запасть на него на три-четыре года. А он так хотел снова увидеть лицо той, что когда-то его так сильно любила! Её покорные, преданные глаза. Какими они стали тогда, сразу же после «прощального» поцелуя (в «комнате отдыха»), благодаря которому они ещё около года всё никак не могли расстаться. А не холодное и независимое, самодовольное лицо кореянки, с которой они, улыбаясь друг другу уже понимающими недосказанное между ними улыбками, поговорили пару минут и разошлись. Каждый – по своим делам. Ведь она уже убедилась на своей шкуре, что он – Волшебник. И побоялась вновь ощутить на себе всю силу его любви. И он дал ей тогда уйти, отпустил. Хотя, она всё ещё была так красива, что он уже жалел об этом. И периодически, вспоминая её, подумывал о том чтобы её всё-таки вернуть.