– Как постоянно и случалось, – подтвердила Оливия.

– Гитлер проиграл на самом деле только лишь потому, что проворонил тот момент, когда Сталин, внедряя в массы учение Ленина, уже сумел превратить Советский Союз в империю царей.

– А не холопов, – усмехнулся Ганимед.

– Царей Пре-Красной империи! Где власть принадлежала каждому, кто превращал свою жизнь в служение. Но уже – пред алтарём Разума. Во благо всей своей многонациональной страны. Введя обязательное тогда для каждого беса образование. А для тех, кто хочет пробиться во власть – нормативы по философии.

– Которую, поэтому, зубрили тогда все, – усмехнулась Козлова. – Так вот почему, оказывается, «Капитал» заменил нам Библию! А статьи по экономике – стали теперь «молитвами».

– Которому поклоняются и до сих пор, – подтвердил Ганимед, – как «Золотому Тельцу».

– Дав понять немцам, в сорок пятом году дав им по заднице, что одно наличие обезьяноподобного организма ещё не делает нас истинными арийцами!

– Арийцами вовсе не рождаются, – подтвердил Ганимед.

– Как это?

– Сказку про Буратино смотрела? Каждому из нас надо еще ой как постараться чтобы стать хотя бы бесом. Перестав быть животным.

– Социокультурным?

– Для того чтобы стать социокультурным вначале необходимо стать хотя бы просто культурным, – усмехнулся Зевс. – Так как именно культура и описывает те парадоксы, которые возникают в жизни беса, когда он пытается бездумно соблюдать обычаи и исполнять обряды, подстраиваясь под общество. И пытаясь просто вести себя, как другие. Животные. Ни то мы так и остались бы марионетками своих потребностей, страстей и навязываемых нам концепций.

– Но для чего тогда нам их навязывают?

– Для того чтобы нами удобнее было управлять.

– Хотя бы для того, чтобы мы тупо не разбежались, как стадо без пастуха.

– И нас не перебили по одиночке?

– Поэтому-то и существуют в мире всякие непонятные тебе теории.

– Сбивающие нас в стадо?

– А иногда и – в тугую связку! – усмехнулся Ганимед. Над Гитлером.

– В веник? – усмехнулась Козлова.

– Ведь таким добром можно забить гораздо больше голов крупнорогатого скота!

– Создавая колхозы, чем играя с ними в Гестапо! – усмехнулся Зевс. – Именно это Сталин в течении пятилетки перед войной и пытался наглядно объяснить Гитлеру.

– И заключил с ним пакт «Молотова-Риббентропа», наивно думая, что тот всё понял?

– Ведь, предоставленные самим себе, не все ещё могут стать социокультурными. А то и вообще начинают верить во всемогущество вещей и денег. И становятся антисоциальными.

– Преступниками? Так что, на самом-то деле, можно на всё начхать?

– Ни в коем случае! Ты должна соблюдать все правила общежития.

– Даже если уже и осознаёшь их условность, – улыбнулся Ганимед.

– Для того чтобы другие верили в этот миф? – презрительно усмехнулась Козлова.

– Для того чтобы выступать гарантом их безопасности. И они не воспринимали тебя как Чужака. И наглядно видели – на твоём примере, что и они могут стать такими же. Не менее разумными. Выступая гарантами безопасности друг друга.

– И постепенно перестали убивать друг друга и чинить несчастья, – со вздохом поняла Оливия.

– Если каждый, вдруг, забьёт на правила и станет делать только то, что он хочет, а не то, что должен, то всё здание цивилизации тут же рухнет. И города, как по щелчку, снова превратятся в джунгли.

– Где мы быстро деградируем до обезьян? – усмехнулась Козлова.

– Да мы уже рождаемся как приматы! Поклоняясь телу. Тебе разве этого мало? – удивился Зевс. – И только речь, вобрав в себя всё культурное прошлое цивилизации, своей витиеватостью так закручивает нам мозги, что постепенно перехватывает управление телом. И вместо того чтобы только обслуживать его потребности, помогая телу адекватно обменивать свой труд на материальные блага, полученные в результате трудовой деятельности других, вдруг заставляет нас глядеть на себя со стороны. И показав нам, что это вовсе не то, к чему надо стремится, рождает у нас самостоятельную мысль.

– Понятие.

– А оно и превращает обывателя в арийца, – подвела итог Козлова.

– Естественно, не сразу, – усмехнулся Зевс. Над собой. – И поначалу бес долго сопротивляется и всё норовит вернуться на исходную. Став Бананом. И причем – далеко не каждого. Многие бесы так и расценивают мысль как некий узор речи, чтобы не обращать на неё особого внимания и нечаянно не стать арийцами.

– А что, от этого могут быть проблемы? – удивилась она.

– Мысль делает тебя намного сложнее и менее податливым. Ты начинаешь постоянно искать и, не находя, требовать объяснений. Задавать массу неудобных вопросов. Не таким слепо управляемым как те, кто ещё ничего не понимает.

– То есть – не оперирует у себя в голове понятиями и основаниями, – подтвердил Ганимед.

– То есть – большинство, – усмехнулась Козлова. Над собой. – Думающее, как и я, что за них уже всё придумано и продумано.

– Не понимающие того, что логика обстоятельств постоянно меняется. И никогда полностью не совпадает с логикой намерений. Ни – самих обывателей, сваливающих за это вину друг на друга. Ни – их вождей. Пытающихся на этой почве конкурировать друг с другом. Вызывая обычным бесам массу неудобств.

– Что и заставляет обывателей в конечном итоге тоже шевелить мозгами, – усмехнулся Ганимед.

– Вот я всё никак не пойму, – призналась Оливия. – Как демоны сгоняли нас в стадо? Неужели только посредством идей и внушений?

– Естественно, нет. Главное «орудие труда» демонов это страх. Ведь вначале тебе нужно дать затрещину, а уже потом ты будешь не просто слушать, но и внимательно прислушиваться.

– Теперь они это делают, организуя теракты, – подтвердил Ганимед. – Руками идиотов, желающих на этом заработать. Как минимум – репутацию «борца за «высшие» ценности».

– Но раньше они действовали очень и очень медленно. По крайней мере, в России. Вначале через якобы внезапные нашествия разбойников на хутора они сгоняли народы в городища, за крепкие стены. Затем, натравливая города друг на друга, – в княжества. Через локальные войны постепенно сгоняя княжества в государство, чтобы всем скопом иметь возможность сопротивляться более сильному противнику. А уже через Мировые войны – в одну сплошную цивилизацию. Что мы и можем наблюдать, ощущая последствия этой финальной битвы на своей шкуре.

– Но – зачем? Чтобы защитить нас от самих себя?

– Как же! Чтобы согнать нас с наших родовых земельных наделов. Постепенно лишая нас на неё прав. Заставляя нас согласиться на всё, что они нам предложат. Как это было при социализме под видом коллективизации. Или – из страха быть убитыми внезапным нашествием варваров.

– Таких как Наполеон, Гитлер и им подобные, – усмехнулся Ганимед, – идеологически обработанные харизматичные лидеры.

– Не пойму, так почему бы им было сразу же всех нас не перебить?

– Так они только того и добивались. Каждый раз. Но народ постоянно уходил в леса и начинал партизанить.

– Пуская под откос их «цивилизацию». Которую они пытались тут же создавать на нашей земле.

– Вместе с их многочисленными поездами, – вспомнила Козлова подвиги партизан во время Второй мировой войны.

– И так называемые «Траяновы валы» – железнодорожные насыпи – наглядное подтверждение того, что подобное происходило ещё в глубокой древности, – подтвердил Ганимед.

– Тогда как даже по «римскому праву» каждому новорожденному полагается свой земельный надел. И нам нужно лишь поделить пригодную для проживания площадь твоей страны на количество её граждан и вычислить тот кусок земли, что положен каждому. И тебе лично.

– Благо, что в России, как говорил ещё Гоголь, «хоть три дня скачи на коне и никуда не доскачешь»!

– И затребовать его у властей. Только тогда мы будем отстаивать свою землю до последнего патрона, когда она станет именно твоей. Защищая свою семью и свои постройки – овеществлённый труд. Который унаследуют именно твои, а не какие-то там абстрактные потомки. Ради которых в Советском Союзе никто не хотел гнуть спину.