– Так не ходи по клубам.

– Так это они ночью там бесятся. А днём они расползаются по учебным заведениям и своим рабочим местам. И становятся кто студентками, кто продавцами и официантками. Они повсюду! Скоро весь мир будет состоять только из бесовок. Как только они вырастут и сменится поколение.

– Вот поэтому я и женился, пока нам было по восемнадцать лет, – усмехнулся тот, – и сразу же завёл двоих детей, чтобы моя и не думала гулять.

– Да я пробовал жениться, когда нам обоим было уже по двадцать один. И понял, что пришёл к своему старту на её финише. И резко передумал жениться. С тех пор.

И стал в двух словах объяснять тому, как он наивно считал Джонсон ангелом, сошедшим к нему с небес.

– Да, поздновато, – усмехнулся тот, когда Ганеша выложил ему всю подноготную Джонсон, которую он осознал уже после того, как окончательно с ней расстался. И описал это всё в главе «Летучий корабль». – Всё самое главное в её жизни уже случилось. До тебя. Найди себе восемнадцатилетнюю, в чём проблема?

– Что ж, надо будет попробовать, – решил Ганеша. Бросить Васаби. И начать всё «с чистого листа».

Тем более что он ещё час назад позвонил ей из Владивудстока и из разговора убедился в том, что она сейчас ездит с подружкой, обрусевшей кореянкой, на машине её матери, на которой та, сутки-через-сутки с матерью работает в такси «Восток-авто» водителем, и узнал от неё, что они снимают парней чтобы с ними «просто общаться», разводя тех на выпивку.

– Не веришь, у неё же есть парень, я же вас знакомила. Вспомнил?

– И у тебя – тоже?

– Ну, да, у меня есть ты! Ладно, мы уже приехали, пока!

И творили за этими двумя ширмами бог знает что. «Шалавы», – решил Ганеша. Так как уже хорошо успел изучить её подружку. И лишь убедился – из разговоров с Васаби – что был по отношению к той полностью прав. Но не стал ей снова названивать, чтобы её корить. Так как давно уже покорил Васаби, и она его во всём слушалась (особенно – в постели, просто делая вид, что он её постоянный клиент, и начинала охотно играть в эти ролевые игры).

Но только – когда он был рядом. Поэтому он периодически ей звонил, чтобы Васаби о нём не забывала. И наивно думала, что он по ней безумно скучает. Тем более что так оно уже и было. И Ганеша просто использовал эту свою тоску по женскому телу в конструктивных целях. Чтобы ему было на что опереться, пока он будет искать более достойную канди-датку. Восемнадцатилетнюю. Как только вернётся. Так как решил для себя, что во Владивудстоке поиски вести уже бессмысленно – выжженная земля. Санникова.

«А в крайнем случае, можно будет воспользоваться и Ликой, – усмехался он, пока бродил вдоль машин. – И настрелять ей в каску. Не покупать же из-за неё зимнюю резину? С шипами. Так как летник её уже не вдохновит. В аптеке это всегда так унизительно, – вспомнил он, – как будто бы ты уже прямо там делаешь это – при свидетелях. Это же эксгибиционизм!» – вспомнил он. Как проходил это с Еленой.

И, вдохновившись воспоминаниями о Елене, на следующий же день пошёл в аптеку чтобы купить и летник и зимник.

Но шоу не удалось. К таким волнующим Ганешу зрелищам продавец – грузная женщина лет пятидесяти – была уже совершенно равнодушна:

– Что-нибудь ещё?

– Да и… ещё парочку.

– Парочку надо искать не здесь, а в ночном клубе, – усмехнулась та. По наименованию товара понимая уже, о чём речь. У него будет с девушками.

Тем более что его чёрная, как сама ночь, машина Ганеше и самому так сильно нравилась, что девушки тоже это чувствовали. И уже через пять минут наслаждения ездой, его «Вагон-р-вайд» начинал нравиться уже абсолютно всем девушкам. Если те были не лёгкого поведения, разумеется.

И не мудрено: полный тюнинг вкруг со спойлером, противотуманными фарами и обвесами; турбина с ноздрёй на капоте под интеркулер; полностью раскладывающийся салон в шикарное ложе; одна сплошная массивная колонка сверху под потолком в задней части салона дополнялась мощным саун-буфером в багажнике, занимавшим половину его объёма; магнитофон с жк-экраном, по которому вовсю рассекали видеоклипы с модной музыкой. Что он затем дополнил ещё и голубой подсветкой ног водителя и переднего пассажира. И – мигающей всеми цветами радуги, как светомузыка, подсветкой ног задних пассажиров, которую он включал с тумблера только в вечернее время. Да и то в последнее время – только если к нему садилась особенно симпатичная бесовка. Так как молоденькие клиентки, увидев, что всё это богатство вкуса дополняется ещё и весьма симпатичным и стильным парнем, начинали просить заехать по дороге в ближайший же магазин за пивом, а затем ещё и уговаривать его немного «постоять на видовых». «За любые деньги!» – уверяли они. В итоге, так ничего ему и не заплатив. Стервы. Почему-то считая, что «этого» вполне достаточно. Давая ему «на чай» минет, пока он вёз её домой.

Ведь внутри его машины места оказывалось чуть ли не в пять раз больше, чем казалось им снаружи. Что их очень удивляло. Вначале. То, что в ней можно буквально задрать ноги, не касаясь потолка. Что им, глядя на Ганешу, с первого взгляда так и хотелось – хотя бы попробовать произвести. И он уже устал отказываться.

– Я знаю одного таксиста! У него такая машина!!! – говорили даже те бесовки, что так и не решились хотя бы предложить ему свои услуги. Так как были слишком уж молоды для того чтобы об этом даже мечтать. С таким серьёзным парнем. С лицом самого Зевса!

Передавая о Ганеше молву из уст в уста. Уже заранее зная, садясь в машину, как только он включал мигающую подсветку ног, что его интересуют лишь их уста.

Что так и подмывало его уже давно бросить эту непутёвую Васаби и, закупившись резиной, «отправиться в свободный поиск»7, как и учили его ещё в юности Стругацкие. Когда он ещё не понимал: о каком таинственном и более «глубоком космосе» – сердца – братья, между строк, пытались рассказать в своих книгах. Не решаясь тогда, в советское время диктатуры пролетариата и цензуры, об этом заявить в открытую. И теперь мучительно переосознавал, с лёгкой иронией, их основные постулаты: Полудня Страсти.

Тем более что именно то, что Ганеша отказывался осваивать не особо красивых бесовок на резиновом фронте, заставляло тех тут же верить, что он реально честный, раз уж он не хочет изменять – «даже со мной?» – своей девушке. И начинали ещё трепетнее ему поклоняться, а потому и более благосклонно склоняться к тому виду поклонения, на которое он им тут же указывал. Лёгким кивком головы: мол, падай! И большинство из них падало. Надеясь растопить этим его лёд (Изольды) и пригласить в гости. Думая, что он не может позволить себе «ничего такого» в своей машине. Ведь он уверял их, что тогда: «В машине будет дурно пахнуть!» И с глубоким вздохом соглашались с тем, что тут если и пахнет, то тонким ароматом его Принцессы, от которой тогда почти не пахло. А не богатым ароматом (разложения) тех, кто так и хотел бы разложиться на его сидениях. Которых он так и отшивал. Считая такое недостойное его имиджа поведение абсолютно неприемлемым.

– Ну, а что такого? – не поняла его реакцию одна клиентка. – Мне всего-то тридцать шесть лет. Ну, а тебе – тридцать три?

– Да какая разница? Ведь моей девушке сейчас всего лишь двадцать! Так что – психологически – между нами огромная разница!

– Да, что-то в тебе такое есть, – прищурившись, посмотрела она ему в глаза. – И кто она, какая-нибудь иммигрантка из неблагополучной семьи?

– Как ты догадалась? – удивился Ганеша.

– Да нормальную девушку за такого, как ты, никто и не отдаст. Я бы свою дочь за тебя ни за что б не выдала!

– Да я и не собираюсь ни на ком жениться! – опешил он.

– Вот именно поэтому бы и не отдала! – усмехнулась та. – Знаю я таких, как ты. Поэтому и попыталась тебя соблазнить. По тебе видно!

– Что по мне видно? – не понял Ганеша.

– Ты не производишь впечатление обычного парня.

– А это плохо?

– Для твоей девушки – да. Для меня – нет. Так может быть, всё-таки, заедешь ко мне в гости?