– Как тирана, который только и заставляет тело их выполнять, – подтвердила Талия с усмешкой.

– Так стань же духом, который только и будет рассматривать их как повод для того, чтобы получать наслаждение от их адекватного и виртуозного исполнения. Восхищаясь тем, как ловко и эффективно он это делает! И усмехаясь над телами, которые только и стонут о том, как это всё им уже надоело. Так, что они мысленно уже готовы к тому чтобы повеситься. Или – утопиться, – вспомнил он себя в минуты отчаяния.

– Это ты тоже узнал на собственном опыте? – догадалась Талия.

– И не я один. На самом деле это было известно всем очень и очень давно. Ведь рабами в древних Афинах являлись не какие-то подневольные бесы, потенциальные пролетарии, но те, кто как и сейчас живут телом и исповедуют в жизни философию комфорта. Заставляя себя всё делать чуть ли не из под палки. Они сами и являлись теми, кто их постоянно угнетал. Своей же собственной ленью. А не какой-то мифический рабовладелец. Потому что раньше в города бесы объединялись на сугубо добровольной – деловой – основе. Совместно строя вокруг своих жилищ стену для того чтобы, пока они спят, их не съели хищники, и их имущество не смогли украсть блуждающие вокруг их поселения вооруженные камнями и палками бездельники и лихоимцы. Так что никто их в города палками тогда не загонял. Кроме страха быть растерзанными вне стен города. После введения Времени, выпустившем мутантов (также получившим тела бесов) на свободу. Свободу убивать ближнего. А Сократ как раз и учил граждан тому, как им стать свободными на самом деле. Указывая им на их реальные цепи. На то, что и превращает их в рабов – своего же собственного тела! Которым, как они наивно считали до общения с Сократом, думали, что управляют. Тогда как оно уже давным-давно управляло ими. Еще и заставляя их управлять другими, шантажируя их совместным пребыванием в городе ради общего блага.

– И – как же именно?

– Как ты сейчас шантажируешь меня нашим совместным пребыванием в твоей квартире ради получения мною твоих сексуальных и прочих услуг. За что Сократа, собственно говоря, бесы и отравили. Чтобы он не мешал им спать. Не будил в них разум. Который он, по роду своей – среди них – деятельности и называл критическим. Заставлявшим его сомневаться даже в самом себе, если вдруг чувствовал, что его бесовское тело снова пыталось захватить над ним власть. Похотью, истериками и амбициями растоптав в нём ангела.

– Но теперь-то ведь пребывание в городе уже не может защитить нас даже от воровства?

– Поэтому-то теперь пребывание в нём и бессмысленно. Теперь жители города это не более, чем горстка рабов – обслуга градообразующего предприятия. Которое и наделяет хоть каким-то смыслом жизни находящиеся в нём тела. Не самостоятельным смыслом у каждого из них в отдельности, но – опосредованным. Жизнь которых становится не нужной и им самим, если данное предприятие вдруг обанкротится.

– Что происходит у нас сейчас с завидной регулярностью.

– С той же регулярностью пополняя жителями городов ряды самоубийц. Что в первых городах звучало бы как полнейший абсурд. Ведь тогда каждый знал, что ему делать и умел это делать. Вне зависимости от региона пребывания. Ведь он был свободным ремесленником – мастером своего дела. Который легко переключался на другие дела, если на производимую им продукцию временно терялся спрос. Быстро становясь мастером любого другого дела. Так как отдавал труду всего себя без остатка. В свободное от работы время размышляя вслух о том, что бы ещё такое создать. Из чего. И как легче и быстрее всего это будет сделать.

– Превращая общение с друзьями в студию дизайна, – усмехнулась Талия.

– В отличии от нас, которые ничего, кроме своей профессии, делать не только не умеют, но и считают это чуть ли не зазорным. Подчеркивая, что каждый должен быть специалистом только в своей области. Рабом навыков своего тела. Которое не хочет делать ничего другого, кроме того, к чему оно уже кое-как привыкло и что получается у него уже чуть ли не само собой, вне их (духа) непосредственного участия. Так сказать, автоматически. Пуская всё на самотёк.

– Так я не поняла, – растерялась Талия, – выходит, что никакого рабства, о котором нам так долго рассказывали в школе, на самом деле не было?

– Миф о рабстве был специально внедрен в сознание современных обывателей только для того, чтобы они не осознавали того факта, что они и есть самые настоящие рабы. И даже не пытались искать подлинной свободы. Называя свободой тот образ жизни, который им дан, открыто им гордясь. Называя это не иначе, как достижением современной цивилизации.

– И что, рабства африканских народов в Америке тоже не было?

– По началу нет. Но они никак не хотели социализироваться и постоянно разбегались по лесам, пытаясь вести привычный для них образ жизни охотников и собирателей. Вот завозившим их туда «за лучшей долей» белым колонизаторам, поразмыслив, и пришлось ввести институт рабства ради их же блага. Со всеми этими надсмотрщиками, охраной и поисковыми группами беглых рабов, которые очень дорого им обходились. Только для того чтобы через несколько поколений те разучились охотиться и привыкли работать на плантациях. А кто посообразительней – учиться в школах и осваивать более сложные специальности. А затем этот дорогостоящий «институт рабства» был отменён. И заменён менее дорогостоящим – привычной для нас формой цивилизации якобы уже свободных бесов. Достигшей своей кульминации в советский период, когда наивные крестьяне боролись меж собой за право под любым предлогом покинуть пахотные земли чтобы от рассвета до заката гнуть спину на заводах и фабриках. Называя это не иначе, как достижением социалистического труда! Ура, товарищи!

– Ура! – машинально подхватила Талия. – Да, действительно, смешно! Вот, сволочи, еще и заставляли нас этим гордиться! – засмеялась над собой она.

– Ну, зачем ты к ним так строго? Как ещё Тёмным было вас социализировать и постепенно окультурить? Вы бы так и бегали по лесам и поедали друг друга.

– Так значит, мутанты все-таки одержали верх? – сокрушенно поняла она.

– Это было неизбежно. Ведь чем совершеннее становились ангелы, тем более они становились сострадательными и доверчивыми. Наивно пытаясь всем помочь. Так что демонам всё легче и легче было входить к ним в доверие. И сдружившись с ними, в один прекрасный (для Тёмных, но ужасный для Светлых) момент всех их предать. Я ввёл тут Время только потому, что демоны всех своих ангелов всё равно превратили в демонов искушения. Всех поголовно. Никому на этой планете нечего было уже терять. Ни о какой любви тут не было уже и речи. Как нет о ней тут речи, по сути, и до сих пор, – с укором глянул он в глаза Талии. – Как между Рулём и Эхо, красоту и актёрский талант которой тот использовал в своей банде для того, чтобы эта нимфа играла настолько прекрасного демона искушения, что тут же вовлекала наивных лохов туда, где Руль и его помощники кидали тех на деньги. Вот мне и пришлось откликнуться на зов угнетённых ангелов и начать тут всё постепенно налаживать. На совершенно других принципах, разумеется. Чтобы это снова не повторилось. Ведь данный случай характерен не только для данной планеты, но и для всех звёздных систем этой галактики.

– То есть? После того, как ты ввел Время на планетах низшего типа, как эта, ты стал вводить его ещё и на планетах высшего типа?

– А чем я, по твоему, сейчас в этой галактике занимаюсь? Иначе я бы уже давно улетел в Центральную галактику.

– Но для чего ты стал вводить Время на планетах высшего типа? – упрямо задала она вопрос, который не могла не задать. Как богиня, защищавшая (в шоу) интересы всех ангелов.

Заставив абсолютно всех в этой галактике прильнуть к экранам.

– Как это – для чего? Чтобы демоны уже не жили «во тьме внешней», как говорил Монте-Кристо. С отмёрзшими ушами. А жили бы уже точно также, как и ангелы.

– Ты пожалел демонов? – презрительно бросила (вызов Творцам Вселенной – в глазах зрителей) Талия.