— Крабом даже не пахнет! — возмущается. — Знаешь, Ника, завтра мы с тобой пойдём в нормальный ресторан, где подают крабовый салат с настоящим крабом.

— Я завтра не могу! — хлопаю глазками.

— Отмени свои планы. Тебя ждёт удивительный вечер!

— Мой завтрашний вечер будет удивительным и без вас.

Суббота. Я обещала зайти к матери. Мне нужно убедиться, что у неё есть продукты, что она сыта и довольна. И что она не бухая в хлам.

Волков воспринимает мои слова в штыки.

— Свидание? — голос его становится ядовитым.

Я делаю глоток компота. Да уж, с ним лучше не играть.

— Если бы… — я огорчённо качаю головой. — Завтра пойду на войну с матерью.

— Требую подробностей, — босс облегчённо улыбается.

И я не стесняясь рассказываю обо всём. Как мама привела дядю Петю, как я ушла из дома, жила у подруги, а потом, будто в сказке, встретила его.

— Значит, посиделки в ресторане мы устроим, когда подпишем контракт со Швейцарской компанией.

Говорит, как факт. У него даже мысли нет, что я накосячу и всё сорвётся.

После "Таракана" Волков везёт меня домой. Я сытая и довольная. Вечер в его компании выдался довольно увлекательным, если не учитывать, что я получила боевые ранения на светской тусовке.

У подъезда внедорожник резко тормозит, звеня покрышками. Понимаю, что время пролетело незаметно, и я не хочу прощаться с боссом. Даже не смотря на то, что в понедельник я вновь увижу его в офисе.

— Ну чтож, спасибо тебе за то, что заставила Эвелину понервничать. Мне жаль, что я не усмотрел за тобой, и случился этот инцидент, — Степан Ефимович смотрит так, будто тоже не хочет прощаться.

Наверно, я просто принимаю желаемое за действительное.

— Всё нормально, я чувствую себя прекрасно! — и я не вру.

— Я помню, ты сказала мне в офисе, что хочешь чисто деловых отношений, — Волков становится робким, нерешительным, говорит так тихо, что мне приходится напрягать слух.

Внутри меня, словно воздушный шарик, раздувается надежда. Босс скажет о своих тёплых чувствах ко мне.

— Но я не хочу… не хочу… оставаться просто твоим начальником… — многозначительно.

О боги, да поцелуйте вы меня уже, господин Волков!

— И чего же вы хотите? — мои губы еле шевелятся.

От напряжения в машине становится безумно жарко, и я невольно отбрасываю волосы назад, открывая вид на декольте своего платья.

— Я хочу тебя, — его рука уверенно тянется к моей шее.

Холодные пальцы мужчины скользят по горячей коже, и все мои внутренние запреты падают.

Горячее дыхание босса обжигает мои губы, он медлит, играет со мной, заглядывает в мои туманные от возбуждения глаза.

— Я тоже этого хочу, — пикаю я, и властные губы Степана Ефимовича накрывают меня в жадном поцелуе.

Я резко свожу коленки, внизу живота вспыхивает новое, до боли приятное чувство.

Его губы с таким голодом впиваются в мои, что я перестаю дышать. Отвечаю на поцелуй, а внутри закипает непередаваемое наслаждение. Внизу живота играет электрический импульс, заставляя меня забыть обо всём.

Подумать только, меня целует сам Волков.

Он способен свести меня с ума.

Ещё ни один мужчина не целовал меня так, будто я вся без остатка принадлежу ему, будто ничего кроме нас в этом мире не существует.

Сильная рука скользит по моей шее, уверенно надавливает, и я выпускаю слабый, едва уловимый стон.

Степан Ефимович отстраняется и смотрит мне в глаза. Внимательно. В его зрачках полыхает дьявольский огонь, азартный и живой.

— Что ты со мной делаешь, Вероника! — хрипло шепчет он.

Волна жара накатывает резко, заставляя всё тело покрыться мурашками. Моё собственное имя звучит с его губ соблазнительно, неузнаваемо. Будто он только что сам его придумал. Я дрожу.

Волков чувствует мои реакции, ослабляет хватку. Подушечки его пальцев продолжают уверенное движение к разрезу платья, и я замираю, лишь жадно хватаю воздух, грудь часто вздымается, то выскакивая из декольте, то вновь утопая в нём. Довольная улыбка на лице босса сводит меня с ума. Я закрываю глаза, когда горячая ладонь скользит по чёрному бархату моего платья, уверенно обхватывает грудь с затвердевшим от приятных ласк соском. Я горю, краснею, пропадаю. Растворяюсь в одном моменте.

И снова ощущаю жар на своей шее. Степан Ефимович издевательски проводит языком от оголённой ключицы вверх, и я не могу больше держать ситуацию под контролем.

Я целую его. Дерзко. Уверенно. Мои пальцы заплетаются в тёмных густых волосах на его затылке. От неожиданности босс шумно вдыхает наэлектризованный воздух.

— Пойдём к тебе, — шепчет мне прямо в губы.

Я коротко киваю.

Дверь машины открывается, меня обдаёт ледяной волной свежего кислорода. Голова идёт кругом. Морозный воздух щиплет раскалённую кожу.

Минуты кажутся вечностью, пока мы идём до подъезда, ждём лифт, едем вверх в мою квартиру.

В голове кавардак и неразбериха.

Ещё недавно я говорила боссу, что не намерена быть его игрушкой, а теперь готова до утра отдаваться ему без остатка. И будь, что будет. Я слишком давно не была с мужчиной. Бывший парень Влад последний месяц от меня прятался, говорил, что он в командировке. Понятно, какая это была командировка. Дома сидел с женой. И теперь дикая животная потребность выворачивает наизнанку душу, оголяя все мои непристойные желания.

Выходим из лифта. В коридоре тихо, пустынно, лампочка моргает. Я на ходу ищу ключи в своей сумке, подходя к двери в квартиру. Если пущу Степана Ефимовича, то пути назад не будет. Я перейду черту. Если сейчас ещё есть шанс остановить это безумие, то после он исчезнет без следа. Шумно выдыхаю, вставляя ключ в замочную скважину. Нет. Я не готова сейчас дать по тормозам, когда за спиной его возбужденное дыхание и этот ощутимый кожей взгляд.

Врываемся в квартиру, словно дикие звери. Босс впечатывает меня в стену, хватает сильными пальцами мои ладони и поднимает их вверх. Целует губы, шею, ключицы. Так властно и бесцеремонно, так страстно и горячо! Глаза мои закатываются от наслаждения. Я уже на пределе, влажная, готовая. И его бесконечные ласки… Хочется кричать, умолять, чтобы он не медлил. Чтобы сорвал с меня это дорогущее платье и вошёл в моё раскалённое пространство.

Но я могу только хватать губами воздух и хрипло шептать что-то неразборчивое.

Наконец его пальцы находят молнию на платье, тянут замок. Волков распаковывает моё тело, словно подарок, трофей. Бархат скользит вниз, падает в ноги. И я остаюсь в одних лишь крошечных чёрных трусиках. Окунаюсь с головой в чувство неловкости вперемешку с необузданной тягой понравиться ему.

Степан Ефимович одаривает моё тело восхищённым взглядом, медленно осматривает крепкие бёдра, плоский живот, торчащую грудь с каменными сосками, мурашки на шее. И, наконец, встречается с моими глазами. Мягкая улыбка на его лице призывает меня к действию.

Дрожащими руками от острой потребности слиться в одно целое, я начинаю растёгивать бесконечное количество пуговиц на его чёрной рубашке. Пальцы не слушаются. Волков хватает подолы рубахи, нитки трещат, блестящие пуговицы разлетаются в стороны. Я охаю от неожиданности.

Его тело именно такое, каким я себе его и представляла. Крепкие кубики пресса, стальные мышцы груди с чёрной порослью и полоска волос, убегающая от пупка под брюки. Я сглатываю. Тот случай, когда ожидание и реальность полностью совпали.

Тянусь к его ремню, чувствуя его желание неловкими пальцами. Шумно выдыхаю, расстёгивая брюки.

Одним движением Степан Ефимович подхватывает меня под бёдра и прижимает к себе. Обхватываю ногами его тело, губы сплетаются. Чувствую, как в меня упирается его член. Мощный, пульсирующий. Язык босса гуляет в моём рту, изучая пространство и присваивая его себе.

Уверенно и мягко Волков несёт меня на кровать. Квартира то однокомнатная, заблудиться сложно.

Я падаю на мягкое пространство. Мужские пальцы хватают трусики. Влажная ткань скользит ко бёдрам, по голени, по щиколотке. И исчезает в темноте. Дыхание мужчины становится ближе.