- Довмонт? Здравствуй, дорогой! Как жизнь, как семья?.. Рад это слышать, брат! – и спросил. - Тебе ещё нужны кораксы для работы?

- Отец!!! – голос Линаса дрогнул.

- Заткнись!.. – рыкнул бета на сына и продолжил гилайонный разговор: - Нужны? Вот и славно! Тогда сегодня принимай пополнение. Отправляю тебе двух…недокораксов, - он на секунду запнулся и попросил: - По полной, брат! Чтобы драк доброй бабушкой показался!

Послышался щелчок, это Ритис выключил гилайон. После долгой паузы он сказал парням:

- Если и это не поможет, шелик вам цена как мужчинам.

- Но…

- Вон с глаз моих! – перебил бета сына. - Вернёшься домой, когда настоящим кораксом станешь!.. Петух, топчущий кур, мне в стае не нужен.

Линас и Мариджус вылетели из кабинета. От их ненавидящих взглядов сове захотелось спрятаться под стол.

- Грант, зайди! – велел бета.

Сидни, труся, переступила порог.

- Слушаю вас!

Ритис присел на край стола и спокойно посмотрел на оборотницу. Так сразу и не скажешь, что только что надавал по мордасам двум здоровым парням.

- Я надеюсь, ты понимаешь, что это лучше не обсуждать со своими друзьями?

Она кивнула.

- Понимаю... Мне собирать вещи?

- Ещё чего! – усмехнулся коракс. - Будешь у меня на глазах, чтобы я мог тебя контролировать. К тому же ты… хороший «ночник». А Линас и Мар... – Ритис отвернулся, но Сидни заметила боль в его глазах. - Мальчишкам пора повзрослеть. И понять, что счастье измеряется не количеством палок, брошенных ночью, а возможностью жить!

- Куда вы их отправили? – осторожно спросила девушка.

- В столицу. Будут работать в полиции в отделе убийств.

И оборотница содрогнулась. Бета не пожалел сына, выбрав довольно суровое наказание. У кораксов была уникальная способность: они могли видеть последнее, что видел умерший, но для этого приходилось есть его глаза. За это воронов и называли любителями мертвечины.

Ритис никак не отреагировал на ошарашенный вид девушки.

- Почему ты написала рапорт? Ты же понимала, что я не дам делу хода!

Сова вздохнула.

- Из всех способов решении моей проблемы этот был самым… самым мирным.

- Вот как? - Рихетч выгнул бровь.

И Сидни объяснила:

- В птичьей ипостаси я сильнее вашего сына. И пусть не убила бы его, но потрепала бы точно. После такого авторитет Линаса в стае спас бы только вызов мне, а это уже наверняка чья-то смерть: или его, или моя… Я выбрала рапорт с жалобой. Он безопаснее. Мужчин это возмутит, но не удивит. Они всех женщин считают нытиками и ябедами.

Ритис с интересом посмотрел на сову и напомнил:

- Стукачей у нас не любят.

Оборотница спокойно выдержала его насмешливый и даже немного презрительный взгляд.

- А мне ваша любовь и не нужна.

Зима в Диасе-Баганг была суровая, с сильными морозами и сбивающим с ног ветром. Часто метели заносили дома почти до крыш, а автолёты напоминали большие сугробы. Теперь Сидни поняла, зачем в домиках кораксов такие высокие чердаки: чтобы при желании можно было взлететь, не выходя за дверь. Авилаки, служащие в гарнизоне, конечно, чистили дорожки от снега, но к так называемой жилой зоне не доходили.

В лютене из-за непогоды сова редко покидала свой дом и вылетала только в дозоры. Она сидела в тёплой гостиной и смотрела через окно на не стихающие вьюги и бураны. В небольшом камине потрескивал огонь, а на полке негромко пел радиоприёмник, скрадывая ощущение одиночества. Ведь ходить девушке было некуда да и не хотелось в последнее время.

В стае практически невозможно что-то скрыть, ментальная связка между оборотнями делала общение особенно тесным и откровенным. И вскоре многие кораксы узнали, куда улетели Линас Рихетч и Мариджус Бурич и почему. Самое странное, что крайней оказалась Сидни. И дело даже не в том, что на неё смотрели как на стукача. Именно оборотницу обвинили в случившемся. И местные стали ещё больше сторониться её. На девушку с осуждением и презрением поглядывали все, даже те самые сёстры, которых она видела в магазине. Сидни замечала, как авилаки перешёптываются за её спиной, как тычут в неё пальцами, и кожей чувствовала их отторжение.

Однажды, в начале весны, вернувшись из дозора, оборотница нашла свои вещи на земле, грязными и вымазанными в дерьмо. Чуть позже в городском чате-болтушке появилось сообщение о её связи со Стивеном Эгертоном. Девушка прочитала около десятка едких комментариев под ним и больше не смогла. Бросила. Её трясло сутки. Сидни не понимала, откуда такая жестокость и ненависть!

Жить под гнётом всеобщего осуждения было невероятно тяжело. Оборотница впервые столкнулась с подобным и оказалась не готова. Злости на Линаса и Мариджуса и уверенности в собственной правоте хватило ненадолго. К тому же родители приучили Сидни оценивать свои поступки по принципу «что соседи подумают?» или «что твои учителя скажут?» Поэтому в один не самый прекрасный день, она сорвалась.

Оборотница пришла в гарнизонную столовую. Она привычно ставила на поднос еду, задержавшись у линии раздачи и выбирая себе салат. Взяла сначала один, потом передумала и заменила на другой. Ничего особенного, такое случалось часто и не только с ней. Но девушка напряглась, когда следующий в очереди брезгливо велел работнику столовой:

- Подайте мне новый салат. Я не буду брать после ЭТОЙ!..

Сидни словно окунули в чан с кипятком. Кажется, она покраснела. Уши точно пылали. Спину кололо от чужих неприязненных взглядов. Но в обрушившейся круговерти мыслей и эмоций оборотница неожиданно чётко поняла: если она сейчас сбежит из столовой, то больше не сможет здесь появиться. Поэтому на деревянных ногах сова прошла к столику, села и стала обедать, не чувствуя запахов и вкусов. Из непонятно откуда вылезшего упрямства она заставила себя съесть всё до конца. Отнесла пустую посуду и улыбнулась повару:

- Спасибо! Было очень вкусно. Особенно салат с сыром.

Медленно, с прямой спиной Сидни вышла из столовой. А потом спряталась ото всех, дав волю обидным слезам.

Там, на чердаке собственного дома, оборотницу нашёл старый ворон. Девушка вздрогнула, когда он присел рядом.

- Почему они так со мной?

- Как?

- Как будто это я виновата! Я всего лишь защищалась!

- Потому что Линас и Мариджус – свои, а ты – чужая... Своему оправдание всегда найдётся, - спокойно объяснил Вэдимас Рукша.

- А та оборотница в магазине? Ведь она столько натерпелась от сынка Рихетча! Даже хотела сбежать в столицу! – девушку передёрнуло при воспоминании.

- Ты забываешь, что мы не совы и не орлы. Это вы собираетесь вместе только во время Перелёта и Гнездования, а всё остальное время живёте сами по себе. Сколько сов в твоём городе?.. Шесть-семь семей – и всё, - коракс посмотрел на оборотницу. - Мы вороны. Мы живём стаей. А в стае строгий порядок, и слабый всегда подчиняется сильному.

- Разве сила и насилие - одно и то же?!

- Для некоторых да… Но далеко не для всех.

И сова вспомнила, как Вэдимас защищал её, с какой злостью смотрел на авилаков, пытающихся принудить её к близости. Сидни тяжело вздохнула.

- Наверное, был другой способ…

- Наверное, – не стал спорить коракс и напомнил: - Но главное - ты решила проблему. Сама. Теперь никто не угрожает тебе.

- Я в этом не уверена, - оборотница непроизвольно глянула в сторону административных зданий, где была и столовая.

Вэдимас понятливо хмыкнул.

- Они не тронут. Поглумятся ещё, конечно. Кораксы, как ни крути!.. Но разве тебе нужна их любовь?

Сова вскинула голову, потому что авилак почти дословно повторил её слова. Неужели Ритис Рихетч рассказал ему? Вэдимас спокойно встретил вопросительный взгляд оборотницы.

- Мнение других - самая бесполезная вещь в мире. Меньше слушай, что о тебе говорят люди. Ты живёшь не для них!.. Если бы эти драковы дети тебя изнасиловали, ты всё равно осталась бы виноватой, – мужчина прищурился. - Причина травли не в тебе, а в мозгах остальных.