— Что случилось? — спрашиваю я в ответ на его приветствие.

— У него была довольно тяжелая ночь, Рай. — Он громко вздыхает. — Вообще-то, речь идет о сегодняшней ночи. Его отец, Рай. Он клянется, что прошлой ночью видел в окне отца. Он был в полном шоке. Буквально. Но в комнате с ним находилась Эйвери и сказала, что там никого нет.

— О Боже! — это все, что я могу сказать, представляя страх, разрывающий его маленькое тело.

— Да… Эйвери проделала отличную работу. На самом деле, он не отходил от нее весь день.

— Он по-прежнему разговаривает? — я сразу же думаю обо всех успехах, которых он достиг за последний месяц. О том, как на сеансах терапии он начал рисовать картины, изображающие то, что произошло в ту ужасную ночь, и собирать все детали воедино для своих воспитателей и представителей власти. Такой стресс мог свести все это на нет, и сделать даже хуже.

— Немного, но эта ночь еще свежа в его памяти. Я просто держу Эйвери рядом с ним. Эти двое по-настоящему сдружились.

— Нужно ли мне вернуться домой? Я могу… — меня пронизывает чувство вины. Сейчас я должна быть там с Зандером. Утешать его. Помогать пройти через это. Держать его за руку.

— Не говори глупостей, Рай. У нас все под контролем. Просто я знаю, как тебе нравится знать все о детях, когда подобное случается.

— Уверен?

— Абсолютно, — подтверждает он. — Как твое сопротивление Адонису? Корабль все еще тонет или ты погрузилась в его райские уголки?

Не могу сдержать улыбку, возникающую на губах.

— Ты разговаривал с Хэдди, не так ли? — его молчание — единственный ответ, который мне нужен. Смирившись и нуждаясь в ком-то, чтобы спросить совета, я неохотно отвечаю. — Это… сбивает с толку. — Я вздыхаю.

— Мужчины всегда такие, детка.

Я смеюсь.

— Не знаю, Дэйн. Я знаю, что видела. Я же не глупая. Но из-за Хэдди, говорящей мне, что я упрямая, и Колтона, постоянно отрицающего, что что-то было, я задаюсь вопросом, не совершаю ли я ошибку. Просто я не понимаю, как один плюс один не равняется двум.

Он издает неопределенный звук на другом конце линии, пока раздумывает.

— Черт, Рай, не все черно-белое, если ты понимаешь, о чем я. Кто пострадает от того, что ты выслушаешь его?

Шумно выдыхаю, сквозь меня покатывает волна страха, что я действительно могу ошибаться. Что я уже могу опоздать.

— Моя гордость.

— Сладкая, может, тебе стоит крепче держаться за этого Адониса, а не за свою гордость? Иначе в итоге ты останешься в одиночестве с кучей кошек.

Между нами воцаряется тишина, его слова звучат чуть ближе к истине, чем мне хотелось бы признать.

— Да… знаю.

— Тогда подними свою задницу и сделай что-нибудь! Такой великолепный мужчина не будет ждать вечно, независимо от того, насколько ты восхитительна. Черт, может просто попытаться обратить его в свою веру.

Я снова смеюсь; благодарная Дэйну и его непрошеным советам, которые, без сомнения, ставят меня на место. Дерьмо! Я быстро благодарю его и отключаюсь. Немедленно выбираюсь из своего делового наряда, снимая его через голову, и хватаю самое сексуальное платье, которое у меня есть в чемодане.

За время, что мне пришлось посидеть и хорошенько обо всем подумать, я освежила макияж и прочитала себе ободряющую речь, чтобы восстановить часть своей уверенности. Не уверена, что скажу Колтону, но что-то сказать я должна. Мне нужно исправить вред, нанесенный этой гребаной ситуацией, в которой мы постоянно оказываемся.

Настало время надеть на себя штанишки большой девочки.

Я подумала, что если успею быстро с ним поговорить, то смогу позже спланировать встречу и все обсудить. Дважды проверяю свое отражение в зеркалах лифта. Мое скорое преображение сотворило чудо как с моей внешностью, так и с моим настроем. Направляюсь в бальный зал, где проходит вечернее мероприятие. Мероприятие, на которое я не была приглашена, но мне все равно. Я должна сделать это сейчас.

Не могу больше ждать. Не могу терять ни минуты, цепляясь за свою гордость.

Кроме того, я и правда ненавижу кошек.

Мероприятие — благотворительная коктейльная вечеринка, где люди делают требуемое пожертвование в обмен на право сказать, что они выпили с неуловимым Колтоном Донаваном. Как бы я не была рада, что средства пойдут в пользу организации для детей-сирот Сент-Питерсберга, у меня есть подозрение, что участники праздника будут больше обеспокоены, пытаясь привлечь внимание Колтона — вернее того, что у него в штанах — чем детьми, которым помогут их деньги.

По пути делаю глубокий вдох. Я уже приняла решение. Мне нужно поговорить с Колтоном. Сегодня вечером. Нужно либо предать это забвению, либо рискнуть, довериться ему и послушать, что он скажет. Поверить его словам о том, что он не спал с Тони, никогда мне не изменял. Молча репетирую слова, которые хочу сказать. От нервозности скручивает живот. Разглаживаю руками платье, поворачиваю за угол фойе, ведущего в бальный зал, и останавливаюсь, как вкопанная, когда сталкиваюсь лицом к лицу с человеком, которого я боялась увидеть всю эту поездку. Единственным человеком, которого, я уверена, Колтон намеренно держал подальше от моих глаз.

— Ну надо же, какой неожиданный сюрприз, — журит она меня своим неповторимым голосом, заставляя волосы на затылке встать дыбом. Мне требуются все силы, чтобы не броситься на нее. Не стереть пощечиной с ее лица эту самодовольную, вкрадчивую ухмылку и показать, какие чувства я на самом деле к ней испытываю.

И только я собираюсь всё ей высказать, когда проходящий мимо джентльмен ловит мой взгляд и кивает мне, пробормотав «Райли» — это один из наших спонсоров.

Киваю ему в ответ, заставляя себя слегка улыбнуться в знак приветствия, зная, что, как бы я ни хотела наброситься на Тони прямо здесь и показать, что я о ней думаю, я не могу совершить профессиональное самоубийство, которое могло бы произойти из-за этого. И я понимаю, Тони знает об этом, потому что водит языком по внутренней стороне щеки, и ее ухмылка становится шире.

— Что? — говорит она, глядя на меня сверху вниз. — Ты наконец-то готова простить Колтона за его проступки? — она хмурит брови, ее глаза выражают не только презрение. И для меня не ускользает, что слово «проступки» использовано во множественном числе. Смотрю на Тони, столько всего, что бы мне хотелось на нее вывалить, проносится у меня в голове. Мне приходится сжать кулаки, чтобы не потянуться и не ударить ее. Гнев так давит мне на горло, что я не могу произнести ни слова. Чувства-эмоции-ненависть переполняют меня, но слова не идут наружу.

— Думала, он изменится только ради тебя, куколка? Может, тебе стоит спросить его, чем или, я бы сказала, с кем он занимался последние пару недель. — Резкий смех срывается с ее губ, накаченных ботоксом, она делает шаг вперед. — Ни Ракель, ни Кэсси, ни… — она поднимает брови, намекая на себя, — не жаловались в твое отсутствие.

Ее слова сначала шокируют меня, а потом приводят в ярость.

— Катись к черту, Тони, — выдавливаю я, шагая ближе к ней, нарушая границы ее личного пространства. Руки трясутся. Кровь прилила к голове. Она в одиночку сменила мою надежду примириться с Колтоном на гнев и абсолютное отчаяние. А чего я ожидала? Уж если на то пошло, ведь это она отняла его у меня.

С меня хватит. Охренеть как хватит. Как раз, когда я заставила себя поверить, что это я виновата во всех этих страданиях — бац, и правда ударяет меня по лицу. Моя надежда разлетается и осколками падает на землю к моим ногам.

— Знаешь что? — усмехаюсь я, желая прижать ее к стене и схватить рукой за горло. — Мне уже все равно кому он достанется, но, черт возьми, уж я точно сделаю так, что это будешь не ты!

Она притворно смеется, мои слова не трогают ее.

— Ох, ужасное для тебя потрясение, милая, но ты уже все продула, потому что до конца ночи Колтон мой. — Она ухмыляется, подмигивая мне, прежде чем повернуться и уйти. Стою и смотрю ей в спину, пока она удаляется, и даже не могу начать обдумывать водоворот своих мыслей.