— Прости, — говорит она. — Скутеру приснился очень плохой сон, и он боялся, что я пострадала. Что меня заберут, как и его маму. Ему просто нужно было убедиться, что я в порядке. Извини, — повторяет она, и я клянусь, что мое гребаное сердце сжимается от ее извинений за свою самоотверженность. Она, черт возьми, настоящая?

— Не надо, — говорю я ей, когда она забирается на кровать рядом со мной и садится на согнутые колени. Говорю себе спросить сейчас, прежде чем отвлекусь при виде ее, сидящей там, выглядящей такой чертовски покорной. — Я тебя Человек-Паучу?

Она смеется с таким очаровательным видом.

— Да. — Она пожимает плечами. — Некоторые мальчики испытывают трудности с выражением чувства привязанности, когда попадают к нам. Либо они чувствуют, что предают своих родителей, независимо от того, насколько плохо их положение, чтобы иметь чувства к своим наставникам, либо чувства в целом несли в себе отрицательный оттенок, неважно в какой ситуации они находились раньше… на самом деле все началось с Шейна, но потом прижилось, и теперь большинство мальчиков так делают. Мы берем то, что они любят больше всего на свете, и используем это как эмоцию. Скутер любит Человека-Паука, так что его он и использует.

Смотрю на нее в замешательстве, немного расстроенный тем, что у нее есть эти дети, так тесно связанные со мной — если я позволю рассмотреть себя достаточно близко. Неосознанно она так сильно проникла в мой разум, что я заставляю взгляд блуждать к югу от ее лица, чтобы как обычно насладиться видом ее великолепного обнаженного тела.

Она неверно истолковывает мой взгляд, думая, что я ее не понимаю, поэтому пытается разъяснить. Меняет позу и садится ближе ко мне.

— Хорошо, например, представь, что ты один из моих мальчиков — назови мне одну вещь, которую ты любишь больше всего на свете.

— Это очень просто — я ухмыляюсь ей. — Секс с тобой.

По ее губам расплывается улыбка, а щеки вспыхивают. Так сексуально.

— Что же, подобного ответа я еще никогда раньше не получала ни от одного из моих мальчиков, — шутит она, смеясь надо мной. — Нет, серьезно, Колтон, назови одну вещь.

Пожимаю плечами, говоря о своей первой и единственной любви.

— Я люблю участвовать в гонках.

— Прекрасно, — говорит она. — Если бы ты был одним из моих мальчиков и хотел бы сказать, что любишь меня, или наоборот, ты бы сказал: «Я обгоню тебя, Райли».

Мое сердце вновь пропускает удар, когда я слышу, как она произносит эти слова, и, как только слова слетают с ее губ, думаю, минуту спустя она осознает, что сказала. Она замирает, и ее глаза устремляются ко мне, а затем вниз, к своим рукам, переплетенным на коленях. — Я имею в виду… — она идет на попятный, и я рад, что этот разговор заставляет ее нервничать так же, как и меня, — …если бы ты был одним из мальчиков.

— Конечно. — Сглатываю, отчаянно нуждаясь в отвлечении. Протягиваю руку, чтобы провести пальцем вниз от ее шеи, между грудей и остановиться у пупка.

Я обгоню тебя, Райли, проносится в моей голове. Просто чтобы услышать, как это звучит, просто чтобы понять, как будет чувствовать себя один из ее мальчиков, говоря такое. Сжатие в груди заставляет меня сосредоточиться на одной вещи, которая всегда позволяет мне забыться. Между Райли и мной не будет никаких гонок. Никаких. Поднимаю взгляд с того места на ее животе, где покоится мой палец, чтобы встретиться с ее глазами.

— А сейчас, думаю, ты как раз собиралась показать мне, насколько магическая твоя киска, прежде чем нас прервали.

Меня будит звонок мобильного, и в приглушенном свете восходящего солнца я нащупываю его на тумбочке.

— Алло? — бормочу я сонно, боясь, хотя это и не та мелодия, которая означает, что с кем-то из мальчиков в Доме что-то случилось.

— Доброе утро, соня. — Бархатистый, плавный, рокочущий голос Колтона наполняет мои уши. Слышу его улыбку на том конце провода, и от нее по мне бегут мурашки — от спины до кончиков пальцев ног. Я определенно проснулась.

— Доброе утро, — бормочу я, погружаясь обратно в теплую постель.

— Ты хоть представляешь, как бы мне хотелось оказаться с тобой в постели? И хотелось бы проснуться рядом и заняться ленивым утренним сексом, а не просто звонить на мобильный?

Его нежные, но соблазнительные слова достигают своей цели, ерзаю на кровати, чтобы успокоить ноющую боль, которую он только что во мне пробудил.

— Я как раз об этом думала. — Тихонько вздыхаю, удивляясь тому, как сильно я уже по нему скучаю. Насколько мое тело невольно реагирует на звук его голоса. Смотрю вниз на свои хлопчатобумажные кофточку с трусиками и ухмыляюсь. — Учитывая, что мне очень холодно и на мне не так много одежды, и я знаю, что ты точно знаешь, что сделать, чтобы согреть меня. — Маленькая ложь никогда никому не повредит, когда кто-то пытается поддерживать огонь страсти, не так ли?

Слышу, как он с шипением втягивает воздух.

— Господи Иисусе, женщина, ты знаешь, как заставить мужчину хотеть, — тихо говорит он, когда на заднем плане я слышу другие голоса и понимаю, что он не один.

Прошло всего четыре дня с нашего блаженного уикенда, но, кажется, что минула вечность с тех пор, как я могла прикасаться к нему. В понедельник утром по дороге в аэропорт Колтон подвез меня домой, и с того времени мне приходилось выживать на сообщениях и телефонных звонках, из-за которых я чувствовала себя обездоленной и вела себя как влюбленный подросток.

— Сейчас приду, — говорит он кому-то, и я слышу, как болтовня на заднем плане исчезает. — Не уверен, что завтракающим в отеле людям захочется смотреть, как я передергиваю, потому что моя девушка, так чертовски горяча, — смеется он своим соблазнительно призывным смехом, и я позволяю этому смеху омыть меня.

А затем замираю, когда одно сказанное им слово прорывается сквозь сон, затуманивая разум. Девушка. Мне хочется попросить повторить это снова, чтобы я могла услышать слово, такое простое, но буквально перехватившее мое дыхание. Но из-за того факта, что он произнес это так непринужденно, словно так обо мне и думает, мне не хочется привлекать к этому внимание.

Погружаюсь в уют кровати с широкой улыбочкой на губах.

— Как там Нэшвилл?

— Нэшвилл — это Нэшвилл, — отвечает он шутливо. — Он неплох, только это не дом. Прости, что разбудил тебя из-за разницы во времени, но я буду безумно занят весь день, и мне хотелось убедиться, что смогу поговорить с тобой. Услышать твой голос.

Его слова вызывают у меня нежную улыбку, знать, что он думает обо мне, несмотря на работу и подготовку со своим главным спонсором.

— Твой голос определенно лучшая побудка, чем мой будильник… — я запинаюсь, сдерживаясь, прежде чем проговорить про себя «К черту» и просто сказать, что у меня на уме. — Я скучаю по тебе, — говорю я ему, надеясь на то, что он услышит, что на самом деле я имею в виду. Что скучаю не только по сексу. Что я скучаю по нему в целом.

Он молчит на другом конце линии, и я думаю, что, возможно, выразила словами слишком большую привязанность к Мистеру Мужество.

— Я тоже скучаю по тебе, детка. Больше, чем думал, что это возможно. — Его последние слова сказаны очень тихо, будто он едва ли в это может поверить. Широко улыбаюсь и устраиваюсь удобнее под одеялом, его слова согревают меня. — Так какие у тебя на сегодня планы?

— Хммм… еще немного поспать, а потом пробежка, стирка, уборка дома… Может, поужинаем с Хэдди. — Я пожимаю плечами, хотя знаю, что он этого не видит. — Какое у тебя расписание?

— Встречи с командой бренда «Firestone», спонсорские интервью, поездка в Детскую больницу — лучшая часть дня, если ты меня спросишь — а затем какой-то официальный ужин вечером. Мне нужно уточнить у Тони точный порядок. — Он вздыхает, я невольно передергиваю плечами, услышав ее имя. — В подобных поездках дни иногда просто походят друг на друга. Это все важно, но также довольно скучно.