— Колтон! Эй, Донаван! — кричит кто-то справа.

Колтон бормочет проклятие, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

— Я быстро, — говорит он, прежде чем целомудренно поцеловать меня в губы. Он поворачивается и идет через комнату, приветствуя джентльмена. — Винсент! — Слышу, как Колтон здоровается, они пожимают руки и хлопают друг друга по спине, как два человека, которые являются больше, чем случайными знакомыми.

Наблюдаю за их общением издалека, с нежной улыбкой на лице, восхищаясь Колтоном и неожиданным поворотом событий этого вечера.

— Эта улыбка на твоем лице не продлится долго, — произносит голос рядом со мной.

Я ощетиниваюсь при этом звуке. Вот начинается дождь, чтобы изгадить мой праздничный парад.

— Какой приятный сюрприз, — говорю я, мой приторный тон пронизан сарказмом. Смотрю прямо перед собой, сосредоточившись на Колтоне. — Хорошо проводишь время, Тони?

Она игнорирует мой вопрос и бьет прямо в уязвимое место.

— Ты же знаешь, что ты ему уже надоела, правда? Что он уже высматривает следующую готовую на все девицу? — Она низко и ехидно смеется, и боковым зрением, я вижу, как она поворачивается ко мне, в поисках реакции, которую я не намерена ей давать. — И ты знаешь, как и я, что есть много женщин, соперничающих за это желанное место.

Я сегодня под кайфом от откровения Колтона. Чувствую себя дерзкой и меня тошнит от дерьма Тони.

— О, поверьте мне, я знаю — ухмыляюсь я. — Но не волнуйся, я не так наивна, как ты думаешь, когда дело доходит до потребностей Колтона. Я не маленькая Красная Шапочка. — Слышу, как Тони с шумом втягивает воздух, когда понимает, что я подслушала ее разговор. Колтон отрывается от разговора, и его глаза встречаются с моими, на лице написан вопрос, когда он видит, кто стоит рядом со мной. Я сладко улыбаюсь ему в ответ, будто все под контролем.

Так и будет через минуту.

— Твое время вышло, Райли, — настраивает она.

Отпиваю глоток шампанского и тщательно подбираю слова, мой голос низкий и язвительный.

— Ну, думаю, что пришло время тебе купить новые часы, Тони, потому что мне, кажется, ты застряла в прошлом. Тебе действительно нужно начать идти в ногу со временем… потому что, сделав это, ты увидишь, что у тебя больше нет права голоса или права быть частью личной жизни Колтона.

Наблюдаю, как ее грудь поднимается и опускается, внутри нее горит гнев. Мне хочется ей сказать, что если то, что она чувствует, это гнев, то у меня для нее найдется чертова адская пропасть ярости. И я только начала.

— Должно быть, Тони, для тебя отстойно, когда все, чего ты с нетерпением ждешь в жизни — это нескольких влажных секунд с Колтоном. Думая, что ты одна достаточно хороша для него, и он вернется к тебе, как только перепробует всех остальных, кто, по его мнению, мог оказаться лучше. Поговорим об ударе по твоему раздутому эго.

— Ты сука! — бормочет она. — Ты не можешь удовлетворить его потребности. Ты…

Я быстро разворачиваюсь к ней, взгляд на моем лице останавливает ее на полуслове.

— Ох, куколка, я только что это сделала. Или это тебя он трахал на капоте Секса в гараже перед ужином? Я так не думаю, — произношу я с покровительственной ухмылкой, но мои глаза говорят ей, что он мой, и чтобы она отвалила.

Вид ее лица бесценен: глаза широко распахнуты, губы раскрыты, переваривая то, что я только что сказала.

— Колтон никогда бы не стал… — произносит она в гневе, вновь заводясь, — …Феррари — его малышка. Он никогда не рискнет поцарапать ее.

— Что же, думаю, ты не знаешь его так хорошо, как думала. — Награждаю ее той же ехидной ухмылкой, которой она несколько раз одаривала меня. — Либо так, либо ты просто не значила для него больше, чем его машина. — Приподнимаю уголки губ в улыбке и смотрю на нее, в то время как ее эго пытается переварить то, что я только что сказала. — Значит мы закончили, — говорю я со смехом, направляясь от нее к Колтону.

Боже, как хорошо! Так ей и надо.

Когда я подхожу к Колтону, он протягивает мне руку и обнимает за талию, подтягивая к себе, заканчивая разговор с Винсентом. Они прощаются, и когда он уходит, Колтон наклоняется и нежно меня целует.

— Что там такое? — осторожно спрашивает он.

Наклоняю голову в сторону, смотрю на него, и провожу пальцами вдоль линии его челюсти.

— Ничего… это не имеет значения, — говорю я ему, морща нос от этих слов.

— Уверена, что тебе не слишком холодно?

— Ага, — бормочу я, когда Колтон растирает мои руки, проводя ладонями вверх и вниз, океанский бриз пронизывает прохладой мою обнаженную кожу, но я не хочу испортить момент. Этот вечер — после спора в саду — был тем, что я никогда не забуду.

Что-то изменилось в Колтоне в ходе вечера. Не то, на что я могу точно указать пальцем, а скорее несколько еле уловимых деталей стали другими. Как он на меня смотрит. Простые прикосновения то тут, то там без какой-либо конкретной причины, кроме желания показать мне — он рядом. Эта застенчивая улыбка, что я заметила, сегодня предназначалась только для меня. Или, может быть, так всегда и было, просто сейчас я смотрю на вещи под другим углом, когда знаю, что Колтон попытается дать нам шанс. Он готов попытаться разрушить схему, которая, как он клянется, укоренилась в нем. Ради меня.

Кромешно-черная ночь освещается лишь осколком Луны, висящей в полуночном небе. Закрываю глаза, тихо мурлыча под песню «Целуй меня медленно», плывущей из динамиков, и подставляю лицо навстречу соленому бризу, поднимающемуся на террасу, где мы стоим. Колтон опирается подбородком на мое плечо, обхватывая меня сзади руками за талию. Растворяюсь в его тепле, не хочу, чтобы он меня отпускал. Мы стоим, потерявшись каждый в своих мыслях, погруженные в атмосферу темной ночи, и всецело осознавая глубинный поток желания между нами.

Бакстер лает у ворот, желая спуститься на пляж, и Колтон неохотно отпускает меня, чтобы выпустить его.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашиваю я, меня начинает знобить в ту же минуту, как его тепло покидает мое тело.

— Пожалуй, пиво?

Бреду на кухню и беру наши напитки. Когда я выхожу, Колтон стоит, упершись руками о перила, и смотрит в пустоту ночи, полностью погруженный в свои мысли. Его широкие плечи вырисовываются на фоне темного неба — белизна его рубашки навыпуск создает разительный визуальный контраст — и вновь мне вспоминается ангел, с боем прорывающийся сквозь тьму.

Ставлю свой бокал вина на стол в патио и подхожу к нему сзади, грохот волн заглушает звук моих шагов по террасе. Провожу руками по его рукам и торсу, прислоняюсь к его спине, и обхватываю его руками. Через секунду после того, как мое тело касается его, Колтон яростно разворачивается с резким воплем, эхом разносящимся в ночном воздухе, его пиво вылетает из моих рук и разбивается о пол террасы. В результате его действий, меня отшвыривает в сторону, и я больно ударяюсь бедром о перила. Когда я убираю волосы с лица и смотрю вверх, Колтон стоит лицом ко мне. Его руки плотно прижаты к бокам и сжаты в кулаки, зубы стиснуты от ярости, глаза дикие от гнева — или от страха — его грудь вздымается в частых, быстрых вдохах.

Его глаза фиксируются на мне, и я замираю на середине движения, мое бедро повернуто в сторону, рука прижимается к больному месту. Мириады эмоций мелькают в его глазах, когда он смотрит на меня, наконец, прорываясь сквозь маску страха, скрывающую его лицо. Я видела этот взгляд раньше. Полный и всепоглощающий страх травмированного существа в момент воспоминаний. Намеренно не спускаю глаз с Колтона, мое молчание — единственный способ позволить ему прорваться сквозь туман, который его удерживает.

Мой разум возвращается к другому утру, которое я провела в этом доме, и что случилось, когда я свернулась калачиком позади него. И теперь я знаю, в глубине души, все, что с ним случилось, все, что живет в темноте его души, имеет отношение к этому. Это действие — ощущение того, что его обнимают сзади, удерживают — вызывает воспоминание и мгновенно возвращает его к пережитому ужасу.