— Может была вполне веская причина… — предполагает она, но останавливается, когда я смотрю на нее.

— Так я и думала.

— Мне просто невыносимо видеть тебя такой. — Она поворачивается ко мне и поджимает губы. — Послушай, я понимаю, куда ты клонишь, Рай, понимаю. Правда, но я не была бы хорошей подругой, если бы просто сидела и смотрела, как ты совершаешь ошибку. Думаю, ты так расстроена — и имеешь на это полное право — тем, что произошло, что сейчас не видишь леса за деревьями. Тебе нужно поговорить с ним и выслушать его. Я имею в виду, что парень все еще неотступно тебя преследует.

Я в волнении приподнимаю брови, машинально взъерошивая перышки.

— Это в тебе говорит чувство вины, — бормочу я, продолжая рассматривать другие возможные варианты подарка.

— Да, — соглашается она, — но также и то чувство, когда тебя ложно обвиняют в чем-то. — Поднимаю глаза от коробки с iPod и аксессуарами к нему, встречая ее взгляд. Она протягивает руку и кладет ее мне на плечо. — Я видела, как он на тебя смотрит. Я слежу за его безостановочными попытками привлечь твое внимание. Черт, за последнюю неделю он был у нас дома три раза, пытаясь заставить тебя его выслушать. Я не собираюсь больше лгать ему ради тебя и говорить, что тебя нет дома. Знаю, ты боишься снова подпустить его к себе, но я думаю, что этот страх может оказаться полезным. Мужик от тебя без ума. Так же, как и ты. Пожалуйста, помни об этом.

Смотрю на нее какое-то время, а затем возвращаюсь к делу, нуждаясь в минутке, чтобы переварить то, что только что сказал человек, который знает меня лучше, чем кто-либо.

— Я подумаю об этом, — это все, что я могу сделать. — Я что-то упускаю? Почему ты так настаиваешь на этом, ты же у нас королева движения вперед к следующему парню, когда существует самый маленький проступок, не говоря уже о том, что парень трахает кого-то другого? Я просто не понимаю.

— Потому что он делает тебя счастливой. Он бросает тебе вызов. Выталкивает за пределы зоны комфорта. Заставляет тебя вновь испытывать чувства — и хорошие, и плохие — но, по крайней мере, ты чувствуешь. Как я могу не настаивать, когда за то короткое время, что вы были вместе, ты снова вернулась к жизни? — она бросает коробку хлопьев в тележку, которую я толкаю. — Знаю, что должна быть на твоей стороне, потому что ты моя лучшая подруга, но я не теряю надежды.

Я пытаюсь пропустить ее слова через себя.

— Ты не видела того, что видела я, Хэдди. И давай посмотрим правде в глаза, слова ничего не значат. Сначала он говорит, что ничего не было, а потом, что это был просто поцелуй, но знаешь что? Что-то действительно произошло, и я говорю не только о его отношениях с Тони. Я сказала ему, что люблю его, и случилось то, что он убежал к другой женщине. — Мой голос срывается на последних словах, моя решимость слабеет. — Я понимаю, у него могут быть проблемы из-за его прошлого — я понимаю. Убежать на время, чтобы разобраться, что у тебя в голове — это одно, но бежать к другой женщине? Это неприемлемо.

— Никогда бы не подумала, что ты можешь быть так строга к кому-то. Чтобы не дать ему возможности оправдаться. Из того, что ты сказала, он кажется таким же несчастным, как и ты.

— Мы закончили, — говорю я ей, и имею в виду не только покупки. Я больше не хочу слушать, как она сочувствует Колтону. Закатываю глаза, слыша вздох, когда Хэдди встает перед тележкой, блокируя меня.

— Такой мужчина, как Колтон, не будет ждать вечно, — предупреждает она. — Нужно понять, чего ты хочешь, иначе ты рискуешь потерять его. Иногда, когда любишь кого-то, ты должна делать и говорить вещи, которые никогда не думала, что сделаешь или скажешь — к примеру, простишь. Это полный отстой, но так оно и есть. — Она становится с боку тележки, не сводя с меня глаз. — Есть тонкая грань между упрямством и глупостью, Райли.

— Пф-ф, — это все, что мне удается сказать в ответ, толкая тележку мимо нее, но ее слова попадают в цель. Делаю глубокий вдох, борясь с подступающими слезами и образами, наполняющими память. Изо всех сил пытаюсь разобраться, где именно проходит эта линия. В какой момент я действительно открываюсь и слушаю объяснения Колтона с возможностью поверить ему? И на каком этапе этого процесса я совершу глупость, простив его, либо не простив. Готова ли я позволить человеку, которого люблю, уйти из принципа?

Это безвыигрышная ситуация, и мне так надоело думать и убиваться из-за этого. Учитывая, что с четверга я буду проводить время с ним и его командой в Сент-Питерсберге, думаю, у меня будет более чем достаточно времени, чтобы зациклиться на этом. Сейчас я просто хочу купить Шейну подарок на день рождения и пойти насладиться его вечеринкой без осложнений связанных с Колтоном.

Твою мать! Издаю внутренний стон. Я веду себя как трусиха, и я это знаю. Просто я так боюсь простить и снова испытать боль. Быть втянутой в торнадо, именуемое Колтон, и быть отброшенной в эмоциональное самоубийство. Я вывернулась перед ним на изнанку, а он прожевал меня и выплюнул, как и предвещала Тони. Но что, если Хэдди права? Что, если я все испорчу? Что, если он этого не делал?

И на пол пути моего самоуничижения, я смотрю вверх, и мой взгляд цепляется за последний выпуск журнала «People». И вот он — настоящая причина моих страданий и эмоционального состояния, склонного к шизофрении — украшает обложку журнала. Откровенный совместный снимок его и Кассандры Миллер на вечеринке.

Боль бьет по мне в мгновение ока, и я делаю все возможное, чтобы быстро прийти в себя. Увы, в последние несколько дней у меня это хорошо получается.

— Такой же несчастный, как я? — спрашиваю я Хэдди с сарказмом в голосе. Пытаюсь оторвать взгляд, но не выходит. Он считывает каждую деталь фото. — Да, он выглядит, как настоящий страдалец.

Хэдди раздраженно вздыхает.

— Рай, это был благотворительный аукцион. Тот, на который, если я правильно помню, ты должна была пойти как его спутница, и я прочитала в Интернете, что он пришел один.

Проглатываю комок в горле. Мне и так плохо от мыслей о нем и Тони, но теперь я должна выбросить из головы и образ Кэсси.

— Прийти одному и остаться одному — это две совершенно разные вещи, — отвечаю я, отрывая глаза от обложки.

— Рай…

— Оставь это, Хэдди, — говорю я, понимая, что веду себя неразумно, но мне уже все равно.

Выйдя из магазина, мы с Хэдди болтаем обо всем, кроме Колтона, наш предыдущий разговор оставлен на потом, чтобы обдумать его позже, у меня в руке новый комплект шумоподавляющих наушников и подарочная карта iTunes для Шейна. Мы с Хэдди находимся в нескольких метрах от моей машины, когда я слышу:

— Извините, мисс?

Гляжу на Хэдди, прежде чем повернуться на голос за моей спиной, внезапно обрадовавшись, что Хэдди напросилась сопровождать меня в моем задании. Нет ничего более нервирующего для женщины, чем случайный мужчина, приближающийся к ней на стоянке, когда она одна.

— Чем могу помочь? — спрашиваю я джентльмена, когда он приближается ко мне. Он среднего роста, в бейсбольной кепке, закрывающей его длинные каштановые волосы, прячущий глаза за парой солнцезащитных очков. Он выглядит совершенно нормальным, но мне все равно неуютно. Что-то в нем кажется знакомым, но я знаю, что никогда не встречала его раньше.

— Вы… нет, это не можете быть вы? — у него уникальный голос, он качает головой.

— Прошу прощения?

— Вы похожи на ту молодую леди, которая была на снимке в газете с детьми-сиротами и тем парнем-гонщиком. Это были вы?

Его слова меня удивляют. Смотрю на него, думая, как лучше ответить, и пытаюсь понять, почему он помнит именно эту статью. Странно, но всякое бывает.

— Э-э… да.

Он лишь наклоняет голову и несмотря на то, что я не могу видеть его глаза за темными линзами, у меня появляется отчетливое чувство, что он пробегает глазами по моему телу, и это меня нервирует. Как только я собираюсь сказать «к черту все это» и сесть в машину, он снова начинает говорить.