Каждая частичка моего тела сжимается от того, как он, словно хищник, движется в мою сторону. Боже мой. Возьми меня, хочется мне сказать ему. Возьми каждую частицу меня, которую ты еще не украл, захватил и потребовал.

— О, определенно. Он настоящий бунтарь… — морщу нос, подыгрывая ему, — …а я однозначно не любительница плохих парней.

— Нет? — Он облизывает губы быстрым движением языка. — Какой именно типаж ты предпочитаешь? — Дьявольская ухмылка выгибает уголки его губ, когда он протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, и в то же мгновение она исчезает. Его глаза сужаются, замечая синяк, который оставил Зандер на моей щеке. Моя тоналка явно стерлась. — Кто это сделал? — требовательно спрашивает он, руками обхватывая мою шею, поворачивая мне голову в сторону, чтобы он мог рассмотреть серьезность синяка. — Это сделал Зандер прошлой ночью?

Поражаюсь его словам.

— Да, это вполне естественно. — Я пожимаю плечами. — Откуда ты об этом знаешь?

— Бедный пацан. — Он качает головой. — Я звонил тебе сегодня утром. Ты еще спала после того, как всю ночь была с Зандером. Я ничего от тебя не слышал и забеспокоился. — Он делает паузу, и эти слова — его признание, что он заботится обо мне, сразу вслед за теми другими, говорят мне о многом, что он нуждается во мне — воспламеняют мою душу и заставляют губы автоматически складываться в улыбку. — Я позвонил в Дом, ответил Джексон. Он рассказал, что случилось. — Он отводит в сторону мой подбородок, чтобы снова посмотреть на щеку.

— Уверена, что все в порядке?

— Да. — Я киваю головой, его забота умилительна.

— В общем, я подумал, что детям может понадобиться перерыв, чтобы стряхнуть с себя воспоминания о прошлой ночи. — Он наклоняется и снова прислоняется ко мне губами. — И я очень хотел увидеть тебя, — бормочет он на одном дыханий, его слова выстреливают прямо мне в сердце и впиваются в каждую клеточку.

Как он может говорить, что не разделяет романтических взглядов, когда так непринужденно произносит подобные вещи, когда их меньше всего ожидаешь?

— Сегодня вечером у меня дела, так что я ограничен во времени, но мне хотелось бы пойти повеселиться и снять стресс. — Он еле заметно качает головой, и я вижу, как намек на печаль возвращается в его глаза. — Кроме того, это был тяжелый день и мне нужно отдохнуть. Сделать что-нибудь, чтобы расслабиться.

— Всё в порядке?

— Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться. — Он натянуто улыбается, наклоняется и целует кончик моего носа. — Кроме того, я подумал, что мальчикам это тоже понравится.

— Уверена, так и будет, — говорю я ему. — Мне нужно взять сумочку. — Собираюсь отправиться в комнату персонала, когда слышу, как из противоположной части дома Зандер зовет меня по имени. Останавливаюсь, широкая улыбка расплывается по моему лицу, слыша, как он называет мое имя, как и все другие дети в доме. Это наполняет мое сердце счастьем. — Что случилось, Занд? — спрашиваю я.

— Ботинок. — Это всего лишь одно слово. Но это слово. И он действительно общается, так что это делает его еще лучше. Широко улыбаюсь, и Колтон улыбается вслед за мной в знак понимания.

— Иди бери сумочку, — говорит он мне. — Я пойду и помогу ему.

— Уверен? — спрашиваю я, но он уже поворачивает за угол гостиной.

Собираю вещи, запираю заднюю дверь и готовлюсь уходить. Когда иду по коридору, слышу шепот голосов. Делаю несколько шагов, а затем останавливаюсь, понимая, что Колтон и Зандер разговаривают о прошлой ночи.

Знаю, я не должна подслушивать, должна уйти и оставить их наедине, но мое любопытство задето. И когда я слышу, как Колтон говорит: «Знаешь, мне тоже снились очень плохие сны, Зандер», понимаю, что никуда не уйду.

Я не вижу их, но у меня такое чувство, что Зандер каким-то образом признает слова Колтона, потому что тот продолжает.

— Когда я был маленьким, со мной тоже случались очень плохие вещи. И раньше мне было страшно. Очень страшно. — Слышу вздох Колтона и какое-то ерзанье. — И когда мне очень страшно, знаешь, что я говорю, чтобы попытаться не быть таким напуганным? Я повторяю у себя в голове: Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек. Я говорю это снова и снова. И знаешь, что? Если зажмурить глаза очень, очень сильно — вот так — это поможет.

Стою в коридоре. Мое сердце тает, когда я слушаю человека, который настолько сломлен, что поклялся никогда не заводить детей, но настолько невероятен с ними в общении. Особенно с теми, кто сломлен. Теми, кто нуждается в нем больше всего. Теми, кого он понимает лучше всех. Чувствую призрачную боль в животе и отбрасываю в сторону мысли о том, чего не может быть. У меня. И с ним.

Затем лучший звук на свет вытаскивает меня из чувства жалости к себе. Он краток, но это смех, который согревает меня изнутри. Хотелось бы мне видеть, что делает Колтон, чтобы рассмешить его. Какой барьер он рушит, чтобы добыть этот звук из Зандера.

— Знаешь, что? Открою тебе еще один секрет… даже сейчас — даже будучи взрослым — когда мне снится плохой сон или я очень боюсь, я все равно это говорю. Клянусь…

Колтон смеется, и я делаю шаг вперед к открытой двери. И от того, что я вижу у меня перехватывает дыхание. Колтон сидит на кровати, а Зандер сидит ко мне боком на его коленях и благоговейно на него смотрит. С нежной улыбкой на губах. На долю секунды Колтон поднимает взгляд, замечая меня, его ласковая улыбка становится шире, а затем он поворачивается обратно, чтобы сосредоточиться на Зандере.

— И это по-прежнему помогает. Теперь, готов проехаться на карте и обогнать меня?

Зандер смотрит на меня и широко улыбается.

— Хорошо, тогда забирайся в фургон! — говорю я ему. Он оглядывается на Колтона и кивает головой, прежде чем вскочить и побежать к входной двери.

Мгновение Колтон сидит на месте, и мы просто смотрим друг на друга. Молчаливый обмен, который говорит ему, что я все слышала и он этому рад. Этот обмен взглядами — наблюдая за ним с Зандером — разбивает защитную стену вокруг моего сердца на миллион кусочков и из ее трещин просачивается любовь. Качаю головой, чтобы очистить ее от всего, что мне хочется ему сказать в этот момент, и вместо этого протягиваю ему руку.

Он медленно поднимается с полуулыбкой на губах.

— Пойдем. — Он берет меня за руку и дергает на себя. — Как думаешь, сможешь выиграть у меня в гонке?

— Знаю, что могу оставить тебя без штанов, — отвечаю я с намеком.

Он смеется над моими словами.

— Как бы мне ни нравился ход твоих мыслей, Рай, мы будем на публике.

Отпускаю его руку и обнимаю за талию, желая почувствовать его тело. Теперь мне нужно ощутить себя ближе к нему. Он смеется над моим внезапным штурмом.

— Думала, развратничать на людях заводит тебя, — шепчу я ему на ухо.

— Господи Иисусе, женщина — стонет он. — Ты знаешь, что сказать, чтобы у меня встал.

Целую его прямо под челюсть.

— Знаю. Жаль, что мы будем окружены семью маленькими мальчиками, которые ловят каждое твое слово, иначе я бы позволила тебе утолить жажду, которая, похоже, мною владеет.

— Боже, ты просто дразнилка для члена, — смеется он, когда мы выходим из дома. Он отпускает меня, чтобы я могла запереть входную дверь, полный желания взгляд затуманивает его взор, когда он смотрит на меня.

— Думаешь? — застенчиво бормочу я, хлопая ресницами, он кивает. — Может, следует показать тебе, насколько хорошо я умею дразнить, — острю я, проплывая перед ним вниз по дорожке, покачивая бедрами из стороны в сторону. Знаю, секс не входит в программу вечера, потому что ему нужно уйти сразу после картинга с детьми, и в следующий раз я увижу его только в субботу вечером.

Поворачиваюсь к нему лицом, делая шаг назад, наблюдая за ним.

— Жаль, что ты побрился, — говорю я, борясь с ухмылкой. — Мне нравилось ощущать грубость щетины между бедер. — Приподнимаю брови, он втягивает воздух сквозь зубы.

Это может быть забавно. Когда предвкушение нарастает. Я могу провести неделю, поддразнивая его и наращивая ожидание, чтобы к вечеру субботы мы не могли оторваться друг от друга. Будто нам нужна в этом помощь.