— Врёшь! Не надо меня обманывать. Ты же знаешь, что я всё могу узнать одним пальцем,— стягивает перчатку.

— Не надо,— останавливаю её.

Есть ещё одна проблема в виде Дарины, которая до сих пор мозг выносит. Вот о ней Алисе знать, точно не стоит.

— За мной журналисты следили. Я не мог их сюда привести,— признаюсь.

— Только и всего? Позвонить и объяснить было нельзя?

Да, блядь! Знаю, что накосячил. И глубоко раскаялся.

— Ты, смотрю, здесь всё равно не скучаешь. Со Стасиком в салочки играешь,— лучшая защита — нападение.

— Чего?! Совсем крыша того,— повернула пальцем у виска.— Ты сам ему сказал за нами приглядывать. Засунь свою ревность себе в одно место!— хмыкает и уходит.

— Ник!— хватает за ноги подбежавший Илюха.

— Привет, бандит!— подхватываю мелкого на руки.

— Я не бандит, я пилат!— звонко смеётся.— Мы вчела были на площадке и иглали в пилатов. Стас был капитан Клюк.

Опять Стас...

Остаток дня провёл с сыном, а после того, как он заснул, сам упал на кровать и отрубился мертвецким сном.

Утро в полном разгаре. Я проспал. Последние напряженные дни сказались. Опять сбой в биоритмах.

— Все уже позавтракали?— вхожу на кухню и сразу наливаю себе добрую порцию кофе.

— Давно,— жрёт меня глазами Вера.

Не стал заморачиваться — надел майку и шорты, а для неё это прям как липучка для мухи. Увольнять её нахер надо, в понедельник обязательно позвоню в агентство для подбора персонала.

— И где все?

— Илья с Кларой Валентиновной играют на площадке, Алиса на пробежке,— пожимает плечами.

— Пробежке? С каких пор она бегает?

— С недавних. Обычно они это со Стасом делают, но сегодня у него выходной.

Стас...

Меня это начинает бесить.

А этой сучке Вере, похоже, нравится моя реакция. Лыбится нагленько.

А может, ничего нет? Я себя накручиваю? И она специально?

— Никита Сергеевич, к вам гостья,— входит охранник.

— Гостья?— здесь?

Какого хрена сюда кто-то припёрся!

— Кто?

— Она представилась как Дарина.

Трындец!

Каким образом она узнала адрес?

— Проводи её в гостиную.

Он кивает и уходит.

— Что тебе надо?— вхожу в комнату, где у камина стоит Дарина и рассматривает антикварные часы.

Надо избавиться от неё побыстрее, пока Алиса не вернулась.

— Я соскучилась,— подходит ко мне, виляя бедрами, обнимает за шею и тянется поцеловать. Отворачиваюсь.

— Я, кажется, ясно сказал, что между нами всё кончено,— отрываю её руки от себя.

— Ну, зая... Нам же было так хорошо вместе,— дует губы и прогуливается пальчиками по моему бицепсу.

Твою мать, за что мне это, а?!

— Говори за себя. Я тебе ничего не обещал. И вообще — откуда у тебя этот адрес?— прибью того, кто его дал.

— Аврора.

Сука! Не угомонится тоже зараза. До сих пор меня пилит за сорванные концерты.

— Зая, ну обними свою рыбку,— опять меня обнимает.

— Звездец! Меня сейчас стошнит от этого зоопарка,— раздаётся голос Алисы.

Она стоит в дверном проёме, привалившись к косяку плечом.

Моё сердце срывается с места и падает вниз. Отталкиваю Дарину.

На каком моменте она пришла? Мы словно в дешёвой мыльной опере. Меня поймали на «измене».

— Зая, почему она здесь?— смотрит на меня во все глаза Дарина.

— Это её дом,— пересыхает в горле.

— То есть? Аврора сказала, что ты его купил,— повышенный претензионный тон.

Что ответить? Я купил дом для нашего с ней сына? Она же пойдёт и разнесёт всем.

— Чё молчишь, ушастый?— наезжает Алиса.— Сорри. Зая,— издевательски.— Понятно теперь с кем ты эти дни провёл.

— Это не так, Алиса,— слабая попытка оправдаться.— Мы давно разбежались. Но она,— киваю на Дарину.— Никак не оставит меня в покое.

— Слабо. Пруфы где?

Протягиваю ей руку:

— Смотри.

— Неа. Не хочу. А то загляну в ваш разврат и поплохеет. И так подташнивает,— надевает наушники, уходит напевая.

" Ты не делай из меня ду-ду-ду-дуру... Ну, зачем ты променял меня на эту шкуру... По ночам крутил любовь с ней без перекура... Я любила за глаза, а она за купюры... "

— Уходи!— показываю на дверь.— И отвали от меня. Я давно тебе сказал — больше ничего не будет!

Дарина задирает нос к верху и горделиво проходит к выходу.

— Ты ещё пожалеешь!— бросает перед тем, как уйти.

Ни разу!

Бегу за Алисой. Она у себя в спальне собирается пойти в душ.

— Алиса, не было у меня ничего с ней последние два месяца,— скольжу по ней взглядом.

Обтягивающий костюм. Потная... Брр... Мозг холодеет...

— Охотно верю. Хотя...— задумывается.— Нет.

— Проверь,— подхожу к ней и беру за руку. Отдергивает.

— Дело не в том, что ты с ней спишь. А в том, что ты притащил её сюда. Где ты её нашёл? На "рынке шкур"? На ней клейма негде ставить. Мне даже прикасаться не надо, чтобы это увидеть. А ещё меня в чём-то обвиняешь...

— Я обвинил, потому что приревновал.

— К Стасу? Мля... Если нормально с кем-то общаешься, то все — чпокаетесь? Он мальчишка ещё.

— Ему двадцать пять.

— Всё равно он для меня — пацан. Просто хороший парень.

— Алис, прости...— хочу её обнять.

— Отвали, Гас! Вали к своей рыбке,— толкает в грудь.— Червяка она хорошо заглатывает?

— И это я ревнивый? На себя посмотри!

— Проваливай! Чтобы я тебя не видела!— указывает на дверь.

Сейчас лучше уйти. Пусть остынет.

Но днём разговор не клеится, а она дуется.

Вечером, уложив Илью спать, выцепляю Алису в коридоре и затаскиваю в кабинет.

— Руки убрал!— дерётся, отбивая мои попытки обнять.

Обхватываю руками в кольцо и плотно сжимаю. Она сопротивляется. Трётся своей задницей об меня.

Ммм... Как хочу...

— Давай поговорим,— сжимаю её ещё сильнее, не давая трепыхаться, и шепчу на ухо.

— О чём? Снова о том же? Я уже сказала, что похрен с кем ты спишь,— рычит сквозь зубы.

— Ни с кем я не сплю. Уже давно...— тут осекаюсь.— Мне никто кроме тебя не нужен.

— А мне ты не нужен!— шипит от злости.

Не верю. Было бы похрен — так бы не бесилась. Просто равнодушно, как раньше, пропустила мимо. А тут обида.

Рывком к себе лицом. Смотри в глаза. Отворачивается. Хватаю за подбородок и поворачиваю снова.

— Скажи мне это в глаза,— требую.

Вся сжимается. Сейчас что-нибудь лопнет от напряжения. Ноздри раздуваются от нервных глубоких вдохов. Глаза гуляют по моему лицу. Мы близко до безобразия. Один наклон и я врежусь в неё губами.

Я наклоняюсь. Целую эти манящие алые прелести. Влажные и пухлые. Они пульсируют и отдают импульс мне.

Хочу прямо здесь. Разложить на этом письменном столе.

Подсаживаю её, скинув со стола на пол что-то и не отрываясь от поцелуев.

Мои руки скользят по её телу. Пробираются под рубашку, ищут грудь. Она упругая от имплантов.

Ааа... Меня словно в горячий костёр бросили. Всё тело горит от желания.

Бах! Удар в голову.

Ммм... Отступаю.

— Ты что творишь?— смотрю на неё, сидящую на столе с пресс-папье в руке.

— Тот же вопрос,— бросает.— Теперь вижу, что у тебя недотрах. Про траур слышал что-нибудь, идиот?— спрыгивает.— Ещё раз руки распустишь — я тебя чем-нибудь потяжелее огрею.

— Ты же сама...

— Не переводи стрелки...

Хлопает дверью.

В голове звенит. Хорошо не пробила, как обычно. Надо лёд приложить.

Вот мудак!

Галопом в свою комнату.

Когда-нибудь я его убью ударом в голову. Не рассчитаю и убью.

Просто у кого-то борзометр зашкаливает и руки в карманах держать не умеет. И член свой заодно на привязи.

Подпираю спиной дверь и стекаю по ней вниз.

В теле гул, как от электрического напряжения. Грудь и так ныла перед " женскими праздниками", а теперь ещё больше. Чувствую пальцы Ника на ней.