— Зачем приехала? Тебе же на меня плевать,— ледяным тоном, даже не посмотрев на меня.

Подхожу и сажусь рядом.

— Прости... Так нужно...

— Кому? Тебе? Мне точно нет.

— Нам всем. Так не должно быть... Мы нарушаем правила.

— Так они изначально были нарушены. Я не любовь сюда пришёл искать. Но всё равно шоу мне помогло. Этой ночью я понял, что ещё могу чувствовать по-настоящему.

— Ник...

Слова застряли в горле. Я не знаю, что ему сказать. У меня самой в голове полный фарш. Все смешалось: кони, люди, как говорил классик. А точнее — чувства и сомнения.

— Завтра я еду домой. Это наш последний разговор. Поэтому хочу сказать — ты очень хороший. По крайней мере, со мной ты был открытым и честным. Я рада, что ты смог мне довериться.

— Почему ты уезжаешь?— повернулся ко мне.

В глазах страх потерять что-то важное для него.

— Я не уложилась в три часа поиска, которые мне дала Лиля. Значит, приказ о моём увольнении уже у неё на столе.

— Жёстко. Почему она к тебе так придирается? Я заметил, что с другими она не так строга, как с тобой. А тебя прессует постоянно.

— Помнишь, я тебе рассказала, что живу с теткой?

— Да...

— Вот... Это Лиля. Она моя родная тётя. Но никто об этом не знает.

— Охереть! У вас вроде разница в возрасте небольшая.

— Бывают тети младше племянников. Лилька старше на восемь лет. Она меня воспитала, когда мама умерла. Мне было двенадцать. Я ей многим обязана.

— Это не даёт ей право распоряжаться твоей жизнью,— отвернулся и бросил камушек в воду.

— Она так заботится... Возможно, это звучит странно, но,— она так любит.

-У вас обоих извращенное чувство любви.

-И это ты мне говоришь?

-Заботливая родительница не будет вмешиваться в жизнь взрослого ребёнка. А у вас? Лиля — карьеристка, а ты ей помогаешь. Знаешь, как тебя зовут в группе?

— Как?

— Серый кардинал. Все уверены — это не Лиля руководит здесь всем, а ты. А ваши стычки — это просто какие-то игры.

-О, Боже!— засмеялась.

— Чем ты занимаешься на площадке?

Молчание.

— Вот. Ты даже не можешь сказать про свою работу. Что за тайна такая?

— Мерзкая и... Отвратительная... У меня есть талант... Я искусно умею находить на людей грязный компромат.

— Гипноз?

— Нет. Я никогда им не пользовалась. Что-нибудь про ментализм слышал?

— Да. Даже сериал смотрел. Хочешь сказать, что ты менталист?

— Угу...

А что я ему скажу? Что я в прямом смысле вижу всё о людях. Да он меня за сумасшедшую примет.

— Подожди,— встала и побежала к машине за своим рюкзаком.

Достала оттуда альбом и вернулась обратно.

— Ты сказал, что у меня рисунки странные, больная фантазия. Так вот, это не фантазия. Это зарисовки грехов других людей. Здесь девушка оставляет своего ребёнка в больнице, а сама, отказавшись от него, уезжает навсегда из роддома. Она молодая и глупая, ей всего шестнадцать.

— Это не оправдание...

— Я согласна... Но в этом возрасте они остро переживают перемены в жизни. А ребёнок в корне её меняет. Она же сама ещё ребёнок.

— Это Евгения? Похожа на неё.

— Да... А вот эти руки, которые топят младенца, принадлежат шестилетней Марте. Она утопила младшего братика в ванной из ревности к родителям. С появлением малыша они стали меньше уделять ей внимание. Так она считала...

Я повергла его в шок. Он соскочил с места.

— Как такое можно увидеть в людях с помощью психологических приёмов?

— Можно... Если уметь...

Снимаю очки и сжимаю переносицу. Я не хочу видеть сейчас его глаза. В них море злости, как то, перед которым мы сидим.

— И вы меня втянули в это,— заламывает руки.

— У всех есть скелеты в шкафу, главное хорошо их поискать... Почти у всех...

Я вспомнила сейчас Пашу. Вот он почти чистый. Кроме нескольких одноразовых девушек за ним ничего нет, но свободному парню это прощается.

— А про меня? Что ты знаешь про меня?— смотрит исподлобья.

— Ничего. Кроме того, что ты мне рассказал. Я не искала...

Я просто не хочу это делать. Не хочу глубоко погружаться в него. Боюсь... Боюсь найти там что-то такое, что заставит меня думать о нём плохо. И Лиля не разрешает...

— Хочешь, я сам расскажу?

— Нет!— категорически.— Останься для меня добрым парнем.

— Только ты меня таким считаешь... Для всех я чсвэшник.

— Может ты с ними был таким. Если честно, то я о тебе первые минуты так же думала. И даже сейчас немного...

— Есть во мне это. Звёздная болезнь сразу не отпускает. Популярность даёт о себе знать,— соглашается.

— Я понимаю...

Я встаю и подхожу к нему, запускаю руку в его растрёпанные волосы и наклоняю голову к себе. Он кладёт руки мне на талию и сжимает ладони. В груди начинает ныть, а губы пульсировать в ожидании поцелуя.

— Ник... Мы должны всё завершить.

— Давай не сегодня,— шепчет где-то у виска.— Я не готов сейчас мило общаться с ними, зная, что они сделали такое.

— Тебя накажут. Придётся платить неустойку за сорванный день. Это много...

— Я готов. Поехали в город, до него немного осталось. Я хочу провести этот день с тобой... Наедине. Если он у нас последний...

— Хорошо. Но Лиля нас убьёт.

— Значит, мы умрём, как в сказке — в один день,— целует меня. — У тебя трос есть?

— Трос? Зачем трос?— немного в прострации от нахлынувших чувств.

— Я тачку по самое днище засадил в песок.

— Не знаю... Надо посмотреть.

А сама обнимаю его за шею и целую. Мне так этого сейчас хочется, что просто ломает всю.

Мир тонет вокруг, и мы погружаемся куда-то глубоко в пучину. Мозг пытается мне кричать, что я делаю большую ошибку, но я не слышу. Да и кто прислушивается к здравому смыслу, если у тебя любовь.

Любовь?

А что это тогда?

— Ник, ты сдурел?— оглядываюсь по сторонам.— Не мог выбрать менее пафосный отель?

— Чем тебя этот не устраивает?— улыбается и тащит меня за руку к ресепшн.

— Тут номер за ночь стоит, как крыло от самолёта.

— И? Ночевать на улице? Я могу себе позволить, не волнуйся. У тебя паспорт с собой?

— Да,— стаскиваю с плеча рюкзак и достаю документы, сама при этом, открыв рот, осматриваю холл огромного пятизвёздочного отеля.

Мрамор, хрусталь, золото и миллион цветов кругом. Персонал весь такой с иголочки и отмуштрованный.

— Побудь здесь, я номер сниму.

— Угу,— киваю головой, как китайский болванчик.

Достаю телефон и делаю несколько снимков для соцсетей. Когда я ещё побываю в такой красоте... Правильно — никогда.

— Идём,— берёт за руку Ник и ведёт за собой к стеклянным лифтам.

Я плетусь следом, спотыкаясь на ходу, потому что хочу всё разглядеть.

— Здесь столько цветов! Ты видел?— смотрю вниз из лифта.

— Любишь цветы?

— Конечно, любая девушка их любит.

— Ну, это если у неё нет аллергии,— усмехается.

— У меня нет.

— Я сделал в памяти зарубку...

— Зачем?— шок от увиденного всё ещё тормозит мой мыслительный процесс.

— Ты любишь цветы. Логично — их тебе подарить.

— Не стоит...

Лифт остановился на этаже.

— Стоит. Наш номер семьсот семьдесят пять.

Это люкс. Огромный. В нём заблудиться можно. Всё стильно и дорого.

— Ник, ты ванную видел? В ней можно сдавать на мастера спорта по плаванию.

— Видел и больше,— как ни в чём не бывало, вышел на балкон.

— Ещё бы... Ты к такому привык,— прыгаю и проваливаюсь в необъятной кровати.

Ммм... Как же здесь будет классно спать. Томно закрываю глаза.

Рядом аккуратно прилёг Гас.

— Нравится?

— Ага. Я никогда не спала на таком царском ложе.

— Вообще-то я с тобой этой ночью на ней не спать планирую,— наглая улыбка играет на губах.

Кладёт руку на мой живот и медленно ведёт вверх. Я перехватываю у груди. Мурашки и тепло поползли во все уголки тела.