— Ну, простите! Вот такая я вредная, не слушаю предписаний врача,— взрываюсь и отворачиваюсь от него.
Он подходит и берёт за плечи. Я перестаю дышать. Душно. Хочу, чтобы обнял.
Мне сейчас надо... Я на взводе. Алкоголь немного разбудил мои чувства, которые я запихивала глубоко внутрь последние дни.
— Я не хотел обидеть,— шепчет у макушки, пробуждая мурашки.
Разворачиваюсь и обхватываю его за пояс, тесно прижимаясь к нему. Он, поколебавшись, обнимает за плечи.
Не знаю, сколько мы так стоим, я кайфую от его легких поглаживаний по моей спине. И его запаха... И тепла, исходящего от тела... Но так нельзя, что он обо мне подумает? Неделю назад я была с другим, а сейчас обнимаю его? Чем я отличаюсь от тех девок, которые пришли к Гасу?
Вырываюсь и бегу к себе в комнату, не боясь, что куда-нибудь врублюсь. Лучше с размаху об стену и в отключку.
— Алиса!
Нет, не зови! Так плохо... Так нельзя...
— Алиса! Что происходит?— догоняет меня в комнате.
— Я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо,— начинаю плакать.
— Я и не думаю. Наоборот,— подходит близко.
— Я не знаю, что со мной. Я была с Ником, но и вы нравитесь... Так разве бывает?— поднимаю голову и пытаюсь на него посмотреть, но ничего.
От слёз ещё хуже стало, даже световых пятен не вижу.
— Бывает,— берёт меня за лицо.
Я чувствую его тёплые губы на своих щеках. Он вытирает ими мои слёзы.
Всхлипываю и замираю. Даже сердце словно перестаёт биться. Но так не может быть, оно работает всегда.
Нежно прикасается к моим губам своими. Они влажные, пахнут мятой. Я отвечаю на поцелуй, и у меня кружится голова. Он хочет остановиться, но вцепляюсь в него и не отпускаю. Доктор Грозный становится смелее и поцелуй уже более яркий и эмоциональный. Моё тело ватное и безвольное.
Боже, а вы умеете сделать девушку пластилиновой, Грозный Виталий Олегович.
Глава 32
Вы когда-нибудь спали с мужчиной просто так? В обнимку, в одной кровати, но без секса?
А я нет.
У меня никогда такого не было. И эта ночь для меня первая. И он такой первый.
И как мне теперь его после этого называть? По-прежнему доктор Грозный или Виталий Олегович? Не комильфо как-то.
А с другой стороны — ничего ведь не было. Просто поцеловались и уснули вместе. И то поцелуй вышел на эмоциях. Но такой потрясающий.
Что со мной не так? Почему сразу к двум такие чувства?
Выкинь это из головы! Никаких двух. Ник для тебя больше не существует. Он даже не вспоминает о тебе. Любил бы — двери бы вынес, чтобы поговорить. А он даже не пытается связаться. Обманщик и лжец! А если грубее и более верно — пиздабол.
Только легче не становится, всё ещё внутри давит и болит от предательства. Я смирилась с этими съёмками дурацкими, просто знаю, что это всё не настоящее. Но в любви-то клялся он реально. И где сейчас? Нет его...
Доктор Грозный пошевелился и прижал меня к себе сильнее, положив руку мне на живот. Обжёг кожу прикосновением горячей ладони.
Внизу стало тянуть и ныть.
Мамочки, я его хочу...
Не-е-т... Так не должно быть...
Прислушиваюсь. Дыхание ровное. Он спит. А я на иголках. В голове пульсирует только одна мысль — поцелуй его. Пусть проснётся.
Нет! Нельзя!
Снова шевельнулся и теперь его дыхание греет мою макушку.
Спасите-помогите! Я вся гусиной кожей покрылась.
Накрываю своей рукой его ладонь на моём животе. Он разводит пальцы и ловит мои в тиски.
— Вы притворяетесь,— заговариваю.— Не спите.
— Выспишься тут с вами...
— О чём это вы?— теряюсь.
Он рывком притягивает к себе вплотную, прижимаясь бёдрами к моей попе. Я чувствую его возбуждение.
— Волыну убери!
Он начинает смеяться.
— Не знал, что вы, Алиса, поклонница Сталкера.
— Кого? Да это пишут под каждым видео в интернете, где у мужчины стояк заметен.
— Всё! Я больше так не могу,— откатывается от меня со смехом.
— А что смешного? Логично подумать, что у вас это утреннее явление, как у всех здоровых мужчин. Но меня гложут смутные сомнения, что это и из-за меня тоже,— честный разговор.
Мы врачи, нас удивить и смутить чем-нибудь сложно.
— Скажем так — и то, и другое,— прокашливается после смеха.— И нет, мне не стыдно,— опережает меня, когда я открываю рот.— Вам про мои чувства прекрасно известно.
— Странно, что после всего этого мы друг друга на "вы" называем. Вам так не кажется?— сажусь на колени в кровати.
— А что вы предлагаете?— садится так же напротив.
— Перейти на "ты". Думаю, это логично.
— Ладно. Ты что на завтрак любишь?— резко меняет тему разговора.
— Чай и бутерброды обычно...
— Я спросил не что ешь, а что любишь.
— Овсянку с фруктами...
— Замечательно. Тогда я в ванную и готовить завтрак, а ты можешь поваляться ещё,— встаёт.
— Уже утро?
— Да, почти девять,— шоркает, обувая тапочки.
— А как же твоя работа?
— Сегодня суббота и выходные я планирую провести с тобой,— уверенно и твёрдо.
— Со мной будет скучно.
— Я как-нибудь переживу.
* * *
Из кухни пахнет свежесваренным кофе и плавленым сыром.
Застываю в дверном проёме, прислушиваясь к чуть слышному мурлыканию доктора Грозного. Он напевает что-то. У него хорошее настроение.
— Пахнет вкусно,— отвлекаю его от готовки.
— Твой завтрак готов,— голос полон тепла.
Я немного вижу его, как движущееся пятно в белой футболке и тёмных штанах.
Грозный подходит к столу и ставит ещё что-то в тарелках.
— Садись,— берёт меня за руку и провожает до стола.
— Я сама могу, тебя немного вижу.
— Отличная новость. Значит, прогресс пошёл.
С осторожностью пробую кашу, приготовленную доктором Грозным.
Ммм... Вкуснятина. Идеальное сочетание молока, сахара и фруктов.
— Кто вас научил готовить такую потрясную овсянку?
— Многолетний опыт холостяцкой жизни,— посмеивается, отпивая кофе.— Я думал, ты мою жизнь до мелочей изучила.
— Нет, конечно. Знать всё невозможно. Я хватаюсь только за ключевые моменты из прошлого.
— Жалеешь, что получила этот дар?
— Очень. Но думаю, что он не напрасно появился. Та авария была прямо загадкой какой-то. Ни свидетелей, ни записей камер. Ничего... И это в Москве...
— Считаешь, сможешь его найти?
— Когда-нибудь найду. Хочу ещё раз посмотреть в эти голубые глаза, чтобы он узнал — я выжила,— нервно сжимаю ложку в руке.
— Я думаю, он давно наказан,— разжимает мои пальцы и забирает прибор.— Ты её сломаешь.
— Я же не Геракл!
— Она погнулась. Вроде хрупкая, а столько силы.
— Это внутренняя энергия, которая мной движет все эти годы.
— Давай, ты немного свою энергию ослабишь. И мы решим, чем займёмся сегодня.
— Чем со мной почти слепой можно заниматься? Разговаривать,— усмехаюсь.
— Не говори ерунды! Ты не немощная. Можем сходить куда-нибудь прогуляться. Кино. Ресторан. Концерт.
— Кино — точно нет. Послушать фильм я и дома могу. А вот от концерта я бы не отказалась. Только вдруг наши вкусы не совпадают. Какую музыку ты любишь? Наверняка классику? Всё-таки такая родительница...
— Нет. К ней я равнодушен. Мама с детства меня изводила уроками игры на фортепьяно и вокалом. Но ничего из этого так и не стало моим будущим, как она не пыталась. Я пошёл по стопам отца. Стал врачом.
-Он тоже психиатр?— поставила руки на стол и сложила на них голову.
-Нет. Он сосудистый хирург.
— Ого! А ты почему не хирург?— становится всё интереснее.
— Крови боюсь.
— Что? Да нет! Врачи не боятся крови.
— Боятся и ещё как, просто со временем привыкают.
— Вы так и не ответили про музыку,— напоминаю ему.
— Я всеяден, кроме хард-рока. Такое мои нежные барабанные перепонки не выдерживают. Предлагаю зайти на сайт продажи билетов и посмотреть, что там есть на сегодня.
