Бледная совсем...

Прижимаю к себе. Она снова плачет. Сжимает мою рубашку в кулак.

— Прости... Я не знаю, что в таких ситуациях говорить, чтобы утешить,— глажу её по спине.

Мне самому сейчас херово. Где-то в душе теплится чувство вины. Ведь я хотел избавиться от Грозного, забрать Алису и сына. А вот как вышло... И это жмёт неприятно.

— Ничего не надо... Всё равно не поможет...

Это произносит Стас.

Бросаю в его сторону взгляд. Видимо у него была своя трагедия. Но не хочу спрашивать. Не время...

Алиса сползает и ложится головой мне на колени. Мои брюки становятся мокрыми от слёз.

Просто вожу машинально рукой по её волосам.

Удивительно, но в такие моменты пропадает желание. Остаётся только чувство нежности и тяга защитить, облегчить тот пиздец, что творится у неё в душе. Закрыть собой от всех проблем.

— Куда едем, Никита Сергеевич?— поворачивается ко мне Стас.

Я смотрю в окно. Мы всё ещё на стоянке у аэропорта. Мимо снуют люди с чемоданами. Машины... А в нашей словно мир остановился.

— К Лиле меня отвезите,— подаёт хриплый голос Алиса.— Я не хочу домой...

Стою под дверью в ожидании. Она дома, просто ей нужно время собраться и открыть.

Замок наконец-то щёлкает и Алиса выходит.

— Меня Лиля прислала,— приподнимаю пакеты с продуктами и готовой едой из своего ресторана.

Ничего не говорит, разворачивается и возвращается в комнату, падает на диван, прижимает к себе подушку.

Похудела, осунулась. Бледная, как поганка, с кругами под глазами. Да и сами глаза красные и опухшие от слёз. На голове спутанные немытые волосы.

Жалкое зрелище...

Но я бы на её месте выглядел так же.

Неделю в ожидании результатов экспертизы ДНК. Хоронить почти нечего — какие-то фрагменты тел. Все сгорели.

Я пытался ускорить процедуру, но ответили, что и так работают круглосуточно.

Оставляю покупки на кухне и подхожу к ней. Смотрит, редко мигая в одну точку на стене.

— Когда ты ела в последний раз?— сажусь рядом.

— Не помню...

— Чего ты добиваешься? Голодной смерти?

В ответ молчание.

— Алиса, жизнь не закончилась. Тебе есть ради кого жить. Когда ты сына в последний раз видела?— начинаю заводиться.

— Не хочу, чтобы он видел меня такой...

— Так может, стоит встать, принять душ и поесть немного? Илья скучает и не понимает, почему к ангелочкам ушёл папа, и мама его тоже бросила. Плачет и просится к тебе.

— Ты сам не лучше. Пропал на три дня,— упрекает меня.

— Дела разгребал, по вечерам к сыну ездил.

— Как тебя только Лиля пустила,— кидает пренебрежительный взгляд и отворачивается к стенке.

— Пришлось зарыть топор войны на время.

Лилька просто смирилась. Помочь больше некому, она одна с ребёнком не вывозит. Мальчишка постоянно хныкает и рвётся к матери. Как бы ни заболел.

— Так всё! Хватит!— надоедает мне смотреть на её самобичевание.

Подхватываю за талию, приподнимая в воздух.

— Ты что творишь, придурок?!— брыкается и царапается.

— Если придётся запихать тебя в ванную силой, то я готов,— тащу её в нужном направлении.

Я уже почти затолкал упирающуюся в стенку ногами Алису в душ, когда раздался звонок в дверь.

— Кого ещё там принесло?

— Отпусти!— кричит специально Алиса.

В дверь начинают настойчиво бить кулаком.

Включаю кран с водой, не обращая внимания на происходящее.

Алиса быстро становится мокрой и мне достаётся. Рубашку можно выжимать.

— Холодная!— верещит Грозная.

— Вот и взбодришься,— удерживаю рукой за лоб под струёй воды.

Стук не прекращается. Там уже пинают дверь и грозят ментами.

— Дальше сама,— отпускаю её и направляюсь в прихожую.

Как только открываю дверь, меня начинает лупить сумкой какая-то девушка.

— Ты чё мудак творишь?! Думаешь, если муж умер, то её и защитить некому?— продолжает отоваривать меня.

— Что ж вы ей вечно, как палицей размахиваете?— отбираю сумку и смотрю на ненормальную.

Придушить хочется психованную. Я её раньше где-то видел.

— Что кот из дома — мыши в пляс?— краснеет от злости пышечка.

— Какие кот и мыши? Ты кто вообще?— кидаю её сумку на тумбочку.

— Подруга семьи. Тебя-то я хорошо, гад, знаю. Обрадовался, что путь теперь свободен?!

— Марина?— вспоминаю имя.

— Да! Алиса где?— осматривает меня.

Я весь мокрый.

— В душе. Пришлось силой запихать. Ты её видела? Она на человека уже не похожа.

Марина обречённо опустила руки.

— Пакеты занеси,— прошипела на меня.

За дверью нашёл пару пакетов с контейнерами для еды.

— Я уже привёз продукты.

— С ресторана притащил?— вырвала сумки из рук.— А тут всё домашнее.

— В моих ресторанах готовят, как дома. Лично шеф-повар старался,— возмутился.

— А Алиска мой борщ любит,— направилась на кухню.

Там она ориентируется, как хозяйка. Знает где что стоит и лежит. Часто здесь бывает.

— Она же готовить вообще не умеет. Виталий всегда у плиты стоял,— делится со мной, выгружая из пакетов еду.— Всегда удивлялась, за что он её любит,— усмехнулась.

— А уметь готовить — самое важное в отношениях?— припал к косяку.

— Путь к сердцу мужчины лежит через желудок,— приподняла на меня глаза.

— Избитая и устаревшая "истина",— сделал кавычки пальцами.— Сейчас можно всё заказать или поесть в ресторане.

— Зато рабочая. У обычных людей на рестораны каждый день денег нет. Это вы, богатые, не знаете даже, где у вас на кухне кастрюли находятся.

— Я знаю,— осаживаю её.— Мало того, я их сам покупал. В Италии.

— Ещё бы я кастрюли из-за границы не тащила,— бухтит, открывая холодильник.

Выложила оттуда всю просрочку и отправила в помойку.

— Мусор вынеси,— протянула мне пакет.

— Что?— смотрю на неё во все глаза.

— Вынесешь, не переломишься. Мусоропровод на этаже,— всучает мне в руки.

Подхватываю в прихожей ключи от квартиры. У этой ненормальной хватит ума запереть дверь.

Так и вышло. Закрыла. Но хрен тебе, пухлая!

— Ты как?..— вылупила на меня глаза, когда я появился в квартире.

Позвенел ключами у неё перед носом.

— Я продуманный. Так просто меня не выгонишь.

— Смотрю, ты из тех, кого выставляют за дверь, а он лезет в окна,— скрещивает руки на груди.

— Наглость — второе счастье. Думаешь, как я всего добился?! Стоп!— выставил вперёд руку, заставляя её закрыть рот.— Тебе не кажется, что в ванной слишком тихо?

Марина забегала глазами и рванула к двери.

— Алиса?— начала стучаться.— Алиса, открой! Алиска, не вздумай!

С той стороны всё так же тихо.

— Ломай!— приказывает мне.— Хоть на что-то твоя груда мышц пригодится. Что стоишь?— орёт на меня.— Ломай, давай!

Уперся ногой в косяк и резким рывком вырвал замок.

Алиска сидела на полу, рядом валялся пузырёк с таблетками.

— Знает, сучка, какие пить,— подобрала его Марина.

— Я скорою вызываю,— потянулся за телефоном в кармане.

— С ума сошёл! Я сама скорая. Прошло минут десять, не больше, всосаться, ещё не успели. Тащи теплую воду с кухни и воронку. Она должна быть в ящике у холодильника.

— Ты что делать собираешь?

— Желудок промывать, что ещё?! Нельзя ей в больницу. Как ты себе представляешь врача психотерапевта и суицидника? Её ж с работы выпрут и лицензию отберут. Там и так без Грозного полный пиздец творится. Что сидишь? Метнулся кабанчиком!

— Воды сколько надо?— смотрю, как Лепницкая лупит Алису по лицу, пытаясь привести в чувства.

— Побольше. Шевели ногами! А то не откачаем.

Пока набирался графин с водой, нашёл в шкафу воронку. Ещё чайник и лечу в ванную.

— Держи за челюсть,— Марина запихнула узким концом воронку Алисе в рот.

Та стала подавать признаки жизни и замычала.