- Завтра буду ждать тебя в клинике. Остался один осмотр, и можно будет прописывать курс лечения, - улыбнулся он.

- Надеюсь, со мной все в порядке, и никаких страшных диагнозов мне не поставят.

- Не поставят. Я тебе обещаю.

Он склонился ко мне и подарил порывистый поцелуй. Я вздрогнула. Сердце заколотилось от волнения. Внутри всколыхнулось чувство вины. Как будто в тот миг, когда Игорь коснулся моих губ, я предала Виктора.

- До встречи завтра, - в смятении прижав к груди сумочку, я рванула из машины на улицу.

Быстро скрылась за дверью подъезда и застучала каблучками сапожек по лестнице.

"Я прощу тебя только один раз…только сейчас" - слова Виктора в тот день, когда он выкупил меня у полиции и привез к себе домой.

В груди горело и саднило. Щеки пылали. Виктор в тюрьме, а я его предала, променяв на приятного доктора.

- Как прошло свидание? - с любопытством выглянула бабушка из гостиной. В телевизоре разрывались ведущие из «Пусть говорят».

Я поставила сумочку на комод и стянула с ног сапожки.

- Нормально. Как мама? Ты ей звонила?

- Звонила, - отмахнулась бабушка. - Опять они с Дашулей коньяк пьют. Не нравится мне это. Ты уехала, и у них каждый день праздник.

- Она могла бы меня поддержать, когда я с Виктором оступилась. А она просто выгнала меня из дома.

- Твоя мама никак не может пережить, что ты влюбилась в Янковского.

- И что такого, что я влюбилась в Виктора? В него невозможно не влюбиться…

Бабушка развела руками.

Я повесила пальто в шкаф и прошла в свою комнату.

Темно-красные хризантемы стояли на письменном столе у дивана и источали неземной осенний аромат.

Сердце больно сжалось. Хризантемы пылали перед глазами, крича о предательстве. Я предала Виктора.

Рухнула на диван и закрыла лицо руками.

«Я люблю тебя, но ты приказал мне забыть тебя», - шептала в пустоту, и по щекам лились горячие слезы.

«Игорь сказал, что такие, как я, созданы для любви. Так почему же ты не вернешься, чтобы снова любить меня, Виктор?!»

Оставшееся время до сна я остервенело рылась в новостях родного города, пытаясь выудить хоть что-то о Викторе. Нет, ничего. Ни одного известия за последний месяц. Как будто не было никогда обвинений и публичной казни за грехи семьи.

Зажмурившись, я отбросила телефон в сторону и накрылась одеялом с головой. В груди по прежнему горела дикая боль. Она пылала, саднила и, казалось, сведет с ума.

Виктор не оставил мне выбора. Он приказал забыть, и мне ничего не оставалось. Только подчиниться приказу.

Обследование у гинеколога было назначено на утро, и оно выбило меня из колеи.

- Когда у вас были последние месячные?

- Примерно в июле.

- В июле? И у вас не вызвало подозрения, что их нет так долго?

- У меня просто не было мужчин. А после встречи с последним месячные шли.

- Сколько раз?

- Один… может, два. Я не помню.

- А что с анализами?… гемоглобин понижен сильно. Это нехорошо. Ложитесь на кресло.

Гинеколог подошла ко мне и принялась за осмотр. В моей жизни это был первый прием у подобного врача, и я заливалась краской от смущения.

- Ничего не понимаю. Матка увеличена в размерах. Надо делать УЗИ.

- Что значит, увеличена в размерах? - напугалась я.

- Может быть опухоль. Кабинет УЗИ сейчас работает, возьмите направление, а потом сразу ко мне.

- Ладно…

Дрожащими руками натянула на себя вещи и бросилась в коридор. Сердце сжималось от нехорошего предчувствия. Колени дрожали. Неужели у меня рак? Так рано? В двадцать один год?

У кабинета УЗИ мне пришлось ждать в очереди. Хорошо, вырвался с приема Игорь. Забрав у меня направление, скрылся за дверью.

- Как только все закончится, зайди ко мне в кабинет без очереди, - выйдя обратно, обеспокоенно сжал мою руку он.

- Хорошо. Я позвоню тебе, - закивала в ответ.

Скоро его широкая спина в белом халате растворилась в коридоре. Я уткнулась в новостную ленту в телефоне. Но буквы и картинки прыгали перед глазами. Было безумно страшно сидеть одной, без поддержки. Воображение рисовало картины, одну хуже другой. От рака умирают. Долго и мучительно. Неужели меня ждут мучения?

«Буду работать и работать. Пока смогу. Чтобы не думать…»

- Шторм! - громко позвала медсестра. - Проходите.

Горло сдавило спазмом, и стало трудно дышать. Как приговоренная к казни, я прошла в кабинет.

- Снимайте колготки, белье и ложитесь на кушетку, - взглянув на направление, дружелюбно улыбнулась мне доктор.

- Только… если там что-то страшное, скажите мне сразу, хорошо? Не отправляйте к доктору, - жалобно попросила я.

- Скажу, не волнуйтесь, - ободряюще кивнула она.

Я улеглась на кушетку и замерла.

Непонятные слова, размеры, стук клавиатуры. Снова слова. Как на китайском, честное слово.

- Что со мной? Все плохо? - не выдержала я.

- Это еще как сказать… - озадаченно произнесла она. - Вы замужем?

- Нет.

- А замуж собираетесь?

- Нет. А почему вы спрашиваете?

- Матка у вас увеличена, потому что внутри поселилась маленькая девочка. Уже почти шестнадцать недель срок.

- Кто поселился?!

- Ребенок. Как вы не заметили, что ребенка ждете?

- Нет, нет… у меня даже мужчины не было! - отчаянно мотала головой я. - Какой ребенок?!

- Послушайте меня внимательно, Наташа. У вас нет никакой опухоли. Вы беременны, срок шестнадцать недель. Срок довольно приличный, аборт уже нельзя делать. Опасно для жизни. Вена проходит неудачно. Не задеть при аборте ее не получится. Кровотечение потом не остановим, умрете от потери крови. Единственный выход - рожать самостоятельно, потому что кесарево сечение тоже может задеть вену. А сознание вы теряете, потому что гемоглобин резко упал. Вам препараты надо пропить, доктор пропишет. Давайте, быстро к ней с результатами. Пусть на учет вас ставит.

Я не помнила, как дошла обратно до гинеколога. Она что-то спрашивала, записывала в карту, чтобы поставить меня на учет, а я ничего не слышала.

- Может, все же аборт можно сделать? - умоляюще посмотрела на нее я. - Ну, куда мне ребенка?

- Мы никогда не подпишем согласие на аборт, если есть угроза жизни. А на таком большом сроке и подавно.

Я взяла рецепт на препараты и быстро вышла из клиники. Я не заглянула к Игорю в кабинет. Мне просто было нечего ему сказать. Ни к чему обременять его чужим ребенком. Отныне наши пути разошлись навсегда.

Забралась в свою машину и закрыла лицо руками. В голове шумело. Сердце бешено колотилось. Хотелось пойти и утопиться в реке.

Виктор оставил мне подарок. Он пророс внутри меня ребенком, с которым неизвестно, что теперь делать. Ненависть к себе вспыхнула ярким пламенем, и я впилась ногтями в ладони.

- Как, аборт? Ты, что? - возмущалась Ульяна в магазине. - Не надо, Таша! Срок большой у тебя. Ребеночек в шестнадцать недель уже все понимает и слышит. Тем более, дочка. Ты что? Только представь, она живая, а ты ее убьешь!

- Меня бабушка из дома выгонит, - плакала навзрыд я. - Про маму вообще молчу. Только все налаживаться начало, и снова удар под дых…

- Выгонит, к нам придешь. У нас квартира двухкомнатная. В тесноте, да не в обиде. И не смей больше про аборт думать. Это страшный грех! Лучше уже тогда приемным родителям отдать. Знаешь, сколько семей не могут получить ребенка по медицинским показаниям?

По дороге домой мне хотелось врезаться в какой-нибудь столб. Чтобы сразу, наверняка. Разбить машину и больше не очнуться.

Как я могла проворонить беременность?! Вещи стали тесными, да. Но я думала, это из-за десертов, которые не переводятся в магазине. Тошноты не было. Грудь немного налилась, но разве это показатель?!

Бабушка встретила меня радостной улыбкой.

- Таша, мама приехала! Волнуется очень за твое здоровье, и в гости пожаловала. Я сказала ей, что у тебя остался последний обход, и будет диагноз известен.