Мегудин вместе с главным агрономом Александром Лаврентьевичем Гриценко подробно продумал организационную и экономическую основу будущего объединенного хозяйства.

Гриценко знал хозяйства и людей объединяющихся колхозов не хуже Мегудина и мог здраво оценить возможности каждого из них.

В процессе объединения возникли разногласия при определении профиля развития каждого будущего отделения колхоза и их потенциальных возможностей.

Когда разногласия были устранены и подготовлены все вопросы, решили созвать общее собрание объединенных колхозов и избрать правление.

В Ближнем, Красной Поляне, Пушкине, Новой Эстонии и Беседине народ волновался. Каждому колхозу и каждому хлеборобу предстояло сделать шаг к чему-то такому, что очень манило, привлекало, но все же не совсем ясно было, как все получится в действительности. Говорили, спорили, рассуждали, высказывали сомнения и с нетерпением ждали, когда наконец созовут всех.

И стар и млад собрались в Петровке на первое собрание. Маленький, тесный клуб не мог вместить столько народу.

Многим не хватило мест, они толпились у входа, стараясь уловить, о чем идет речь.

— Кто там говорит? — спросил человек, который не мог пробраться поближе к двери.

— Какой-то представитель выступает, — отозвался другой. — Ну и говорит же он… Видимо, голова!.. Золотые слова говорит!..

Стоящие у дверей с трудом протиснулись вперед.

— Уже избирают правление, — сказал кто-то.

— А кого называют?

— Из нашей Красной Поляны называют?

— А из Ближнего?

— А из Новой Эстонии?

— Из всех колхозов входят представители…

— Уже проголосовали… Сейчас выбирают имя объединенному колхозу…

— Слышишь, «Красная звезда», «Труд», «Авангард»…

— Сейчас говорит Мегудин. Тише! Тише! Стало тихо-тихо.

— Шесть колхозов объединяются в одну семью, — начал Мегудин. — Посмотрите, кто входит в нашу семью — представители семнадцати национальностей. Само название колхоза должно отражать, кто мы такие. Давайте так и назовем, как нам больше всего подходит, — «Дружба народов».

— Правильно! Правильно! — подхватили все. — Назовем «Дружба народов»!

На первом заседании нового правления Мегудина избрали председателем объединенного колхоза «Дружба народов».

Материалы о состоянии и особенностях каждого хозяйства, которые Мегудин основательно изучил еще до объединения колхозов, очень пригодились, когда правлению предстояло разработать подробный план дальнейшей работы.

Ясно было, что хозяйство объединенного колхоза должно стать многоотраслевым, что каждое из шести отделений должно иметь определенную доминирующую отрасль, которая сможет развиваться наиболее благоприятно.

Главный агроном Гриценко развернул карту, где были обозначены земельные площади всех отделений, их рельеф и границы.

Мегудин отлично знал особенности этих полей, он уже примерно наметил, где какую культуру можно сеять, где что нужно построить и из каких источников можно извлечь средства. Как командир накануне боя наносит на полевой карте огневые точки, так он мысленно пробовал расставить силы, которые были в его распоряжении.

— Где у вас намечены скважины? — спросил он Гриценко.

— Разумеется, бурить будем вблизи орошаемых полей.

— И недалеко от ферм, — добавил Мегудин.

— Конечно, — кивнул головой Гриценко. — Не забывайте, Илья Абрамович, что зерновые у нас — основная культура, и все средства нужно направить на повышение урожайности этих культур.

— Но сокращать площади, отведенные под овощи и сады, мы ни в коем случае не должны, — заметил Мегудин, — ибо только они могут нам дать нужные средства для повышения урожайности зерновых и всего колхозного хозяйства.

— Одно из важнейших мероприятий для поднятия урожайности — это севооборот, — сказал Гриценко, — азбука культурного земледелия, а у нас тут большая путаница. При посевах не учитываются предшествующие культуры, черный пар почти полностью вытеснен, в основном сеют по лущевке. В лучшем случае такой посев дает двенадцать-тринадцать центнеров с гектара, тогда как по черному пару получаются урожаи свыше сорока. Как видите, неупорядочение с севооборотами приносит нам большой вред.

— Да, этот вопрос мы обязаны решить, — согласился Мегудин. — Посоветуемся с опытной станцией… А пока, я думаю, будем сеять только после пропашных культур. Кукуруза, если ее как следует обработать, дает хороший урожай, который мы используем на корм скоту, а осенью на этой земле посеем пшеницу. — Сделав короткую паузу, Мегудин взглянул на карту и спросил: — А вы наметили лесозащитные полосы?

— Нет, не знаю, как быть… — ответил Гриценко. — Там, где полосы имеются, они в плохом состоянии. А в Ближнем от них даже и следа не осталось. Надо посадить хорошие лесозащитные насаждения и обеспечить их надлежащим уходом, иначе деревья расти не будут.

— Но без лесозащитных полос мы будем страдать от суховеев. Они должны стать нашими «дозорами» против жестокого врага, — напомнил Мегудин.

— Давайте рассмотрим этот вопрос на правлении, пусть товарищи выскажут свое мнение, — предложил Гриценко.

— Ну что ж, я думаю, что у нас есть еще и другие спорные вопросы, которые надо обсудить на правлении.

Хотя объединенный колхоз еще полностью не осуществил все намеченные на правлении мероприятия, однако кое-что уже было сделано. Пробуренные весною новые скважины содействовали значительному расширению в Петровке орошаемых земель, на которых кроме овощных культур большое место стали занимать бахчевые.

В Новой Эстонии выросла огромная ферма. Большой урожай кормовой свеклы и другие сочные корма способствовали немалому увеличению надоя молока. Новые доминирующие отрасли возникли и в других отделениях.

Средства, вырученные от богатого урожая, выращенного на поливных полях, давали объединенному колхозу возможность обеспечить их нужным количеством удобрений и поднять все хозяйства почти до уровня передового Петровского колхоза.

Всюду заговорили о крупных успехах бурно растущего объединенного хозяйства. Сюда начали приезжать соседи и представители дальних областей, чтобы собственными глазами увидеть, что тут делается.

— Где председатель? — спрашивали они. — Мы хотим поговорить с Мегудиным…

На этот вопрос никто в правлении ответить не мог. Чуть свет, когда все еще спят, он может появиться в правлении, просмотреть нужные документы, подписать их и уехать в любое из шести объединенных отделений, заглянуть на какую-нибудь ферму, задержаться у какой-то скважины и посмотреть, нормально ли она подает воду, проверить исправность какого-то мотора. И обязательно увидит, где, кто и что проглядел, где допустил промашку… А осенний день короток. Надо успеть всюду побывать.

В конце одного из таких суматошных дней, когда уставший Мегудин вернулся в правление, его, как всегда, поджидали люди.

— Добрый вечер, товарищи, — поздоровался Мегудин.

— Добрый вечер… добрый вечер, — ответили присутствующие. — Мы вас целый день ждем.

— Я вас слушаю, — сказал Мегудин, разглядывая посетителей.

Первым подошел к нему невысокий широкоплечий мужчина с белой как лен бородой.

— Мы бы хотели… — начал он.

— Вы, кажется, из Миролюбовки? — спросил Мегудин, вспомнив его выступление на собрании колхоза. — Ну что, много сена накосили? Хватило для коровы?

— Накосить-то накосили, но сено уж больно дорогое… Ох и дорого оно нам обошлось! — с досадой ответил тот. — Это сено стоит дороже золота… Я виноват перед миролюбовцами, сам сглупил и их ввел в заблуждение. И вот пришел просить прощения… Я понял, товарищ Мегудин, какую оплошность сделал и сколько вреда нанес себе и людям.