— Пошли. Я первый даю двадцать рублей.

— И я столько же дам, а нужно будет — добавлю.

— И я добавлю.

Не успели Егес и Попелюха приступить к сбору денег, как извозчики, узнав, что у Авраама Мегудина околела лошадь, один за другим начали предлагать свою помощь.

Первым откликнулся Сендер Клафтер — щупленький человек в великоватой для него чумарке. Шепелявя, он сказал:

— Я готов помоц. У меня в кармане цервонец, даю его…

Червонец предложил и Тимофей Ковальчук — высокий, краснощекий, с жиденькой бородкой.

Пока поезд подошел, извозчики собрали больше двухсот рублей.

Пассажиров было мало. Егес и Попелюха решили до следующего поезда куда-нибудь податься, чтобы немного подработать.

— Давай по пути завезем Аврааму деньги, — предложил Егес. — Надо с ним поговорить, пусть чувствует, что его не оставили в беде.

— Ну давай, — согласился Попелюха.

Они сели на дрожки и поехали.

В доме Мегудиных было тихо, все были грустны, озабочены.

«Что делать? Как жить?» — сверлили голову Авраама тревожные мысли.

Как Зельда его ни утешала, он никак не мог прийти в себя от постигшего их несчастья.

Вдруг Авраам подумал: «Надо снять шкуру и подковы с околевшей лошади. Шкуру можно будет продать, а подковы могут еще пригодиться, если когда-нибудь заимею другую лошадь. Но как ее вывезти в поле? Придется попросить кого-нибудь из извозчиков помочь».

В это время в дом вошли Егес и Попелюха.

— Зельда, посмотри только, какие к нам гости пожаловали! — воскликнул Авраам, увидев их.

Зельда, возившаяся в соседней комнате, прибежала, предложила гостям стулья.

— Спасибо, мы спешим… Мы, проездом, решили ненадолго зайти к вам, — сказал Попелюха.

— Моему Аврааму уже некуда спешить, — вздохнула Зельда. — Вы уж, наверное, слышали о нашей беде…

— Слышали, слышали. Да, большое несчастье для извозчика, когда он лишается лошади… Но унывать не надо. Найдутся люди, которые помогут вам, — вмешался Егес.

— Кто нам может помочь? — отозвался Авраам. — И чем могут помочь?

— Вам нужно помочь купить новую лошадь, чтобы вы опять начали зарабатывать, — добавил Попелюха. — А пока что мы вам принесли немного денег…

— Денег? — удивился Авраам. — Если займешь деньги, надо их вернуть, а когда я смогу? Или вы собрали подаяние?

— Реб Авраам, извозчики решили поделиться с вами своей трудовой копейкой. Такое может с каждым из нас случиться. Как же пережить это тяжелое время, если мы друг другу не поможем? — сказал Егес, вынул из кармана деньги, завернутые в бумагу, и положил на стол.

— Заберите их! Я не возьму!

— Не упрямьтесь, реб Авраам, возьмите деньги. Не вечно же будет у вас такое тяжелое положение, — возразил Егес. — Вернется наша власть, начнете зарабатывать, станете на ноги и вернете их. Завтра или послезавтра еще принесем, купите другую лошадь.

Авраам колебался, но Зельда уговорила его, и он согласился взять деньги с условием, что вернет их.

Когда Егес и Попелюха собрались уходить, Авраам как бы невзначай сказал:

— Я еще шкуру с лошади не снял.

— Надо снять. За нее можно выручить немного денег. И подковы пригодятся, — отозвался Попелюха.

— А где она лежит? — спросил Егес.

— Под бугром, — ответил Авраам.

— Поедем, поможем вам вывезти ее в поле, — предложил Попелюха.

Взяв с собой старших сыновей Мотю и Мишу, Авраам поехал с извозчиками, которые отвезли лошадь далеко в поле и сразу же уехали. Авраам с детьми сняли с лошади шкуру и подковы и закопали тушу. Домой они вернулись под вечер и застали тут Моисея Кимблака с женой Этей — черноглазой шустрой женщиной, которая принесла полную корзину с продуктами, чтобы накормить голодную семью.

— Вам, наверно, не до еды было… — сказала она, выкладывая угощение на стол. — Ешьте, ешьте на здоровье.

Изголодавшиеся дети набросились на принесенное и жадно начали уплетать кому что попало. Разорвав на кусочки краюху хлеба, они хватали прямо из горшка картошку, а кто с ложкой набросился на кашу, кто из крынки пил простоквашу, кому достался кусочек мяса, кому селедка, а кому холодец.

— А вы почему не едите? — обратилась Этя к Зельде. — Божьим духом, что ли, сыты? Ешьте, надо набраться сил, чтобы пережить все невзгоды…

— Да, да, надо иметь много-много сил, чтобы перенести свалившиеся на нас несчастья, — тихо промолвила Зельда.

На ходу она немного поела и стала изливать Эте душу.

Вскоре вошел Авраам со старшими сыновьями, поздоровался с гостями, подсел к Моисею.

— Еще успеете поговорить. Сперва садитесь к столу, перекусите немного, — предложила Этя. — Вы, наверно, ничего не ели.

— Не до еды было, — ответила Зельда. — Спасибо вам за заботу…

Авраам сказал Моисею:

— Видите, как мне не везет… Только что снял шкуру и четыре подковы — вот все, что осталось от моей лошади.

— Знаю, все знаю, реб Авраам, — сочувственно глядя на соседа, ответил Моисей. — Но что поделаешь?.. Как вам помочь?

— Чем вы можете мне помочь? Разве только вздохом… Спасибо вам, что вы пришли… посидим хоть немного, поговорим… Горечь души своей отведу. Ведь я так надеялся, что наконец-то нам станет легче жить, так на́ тебе… — вздохнул Авраам.

Но Моисей, видимо желая отвлечь его от тяжелых дум, вдруг заговорил о другом:

— Знаете… задумал продать свою лошадь.

— Продать? А что случилось? Ведь лошадь у вас как будто хорошая.

— Лошадь отменная. Выносливая, крепкая. Но…

— Так в чем же дело?

— Видите ли, я собрал немного денег, мне подвернулась более видная лошадь к моему фаэтону, и я решил купить ее… Когда пассажир подходит к извозчику, он прежде всего смотрит на лошадь, затем на фаэтон, а уж потом на хозяина.

— У вас, слава богу, и так отбоя нет от пассажиров… Если бы мне бог помог заиметь такую лошадь, как ваша, я просто был бы счастлив.

— Я и хочу вам удружить ее.

— Вы что, смеетесь надо мной? — с горькой обидой отозвался Авраам. — Ведь вы знаете, что у меня и ломаного гроша за душой нет, а предлагаете купить свою лошадь.

— Реб Авраам, как вам могло такое прийти на ум, что я могу смеяться над вами?! Я знаю, что у вас нет денег. И все же я предлагаю вам купить мою лошадь. Мне известно, что извозчики собрали для вас немного денег и соберут еще. Сколько сможете, дайте мне, остальные я подожду…

Аврааму неудобно стало, что он великодушие Моисея принял за насмешку. Поблагодарив его, он сказал:

— Я еще старые долги не выплатил, и опять залезать в долги…

— Никто у вас пока ничего не требует. Когда у вас будут деньги, тогда и отдадите.

— Долг — это петля на шее, — ответил Авраам. — Я готов все что угодно делать, лишь бы не задолжать.

— Ничего, ничего, начнете зарабатывать, станете на ноги, дети подрастут, наступят лучшие времена, тогда расплатитесь, — уговаривал его Моисей.

— О, если в самом деле дадите вашу лошадь на выплату, вы просто спасете меня и мою семью. Но все же я боюсь воспользоваться вашей добротой. Ведь лошадь — живое существо; не дай бог, случится опять беда, что я делать буду? Я не только себя, но и вас подведу. Подумайте хорошенько об этом… Я ведь и так наказан, зачем же и вас подводить?..

— Верю вам, реб Авраам, верю, как себе. Я, и не только я, все, кто знают вас, вашу порядочность, переживают вместе с вами постигшее вас несчастье. Все извозчики, как только узнали об этом, предложили свою посильную помощь. Каждый готов был поделиться с вами последним куском хлеба. Помните, реб Авраам, как я со своей нагруженной тачкой карабкался в гору? Если бы не вы, я, может быть, лежал бы под горой… А теперь хочу вам помочь выкарабкаться из беды.

Слова Моисея Кимблака так тронули Авраама Мегудина, что он не удержался и громко сказал жене:

— Слышишь, Зельда, наш добрый сосед отдает нам свою лошадь на выплату!

Прослезившись, Зельда обняла Этю, душевно поблагодарила ее, затем подошла к Моисею, подняла руки вверх, как бы желая благословить его, и промолвила: