— У вас имеется скот? — спросила она.

— Да. У нас корова и телка, — ответила Зельда. — Что вы стоите, заходите…

Девушка вошла в дом, села за стол, разложила ведомость.

— По решению правительства проводится перепись скота… Как ваша фамилия? — спросила она.

— Мегудин.

— Имя, отчество хозяина?

— Авраам Давидович.

— Значит, у вас корова и…

— И телка, — ответила Зельда, — но она принадлежит сыну, Илье Абрамовичу.

— Он с вами живет или у него своя семья?

— Какая разница? Это его телка. Он ее вырастил. Семьи у него еще нет, но, надеюсь, будет.

— Ну хорошо, — девушка записала все в ведомость.

Илья смутился, ему было неловко от слов матери: он, комсомолец, в глазах девушки, наверное тоже комсомолки, выглядел собственником.

— А разве наш сын не может иметь свою телку? Разве это грех? — словно читая мысли сына, продолжала Зельда.

Девушка пристально посмотрела на Илью, их глаза встретились.

— Вы уже вписали в ведомость мою телку? — шутливым тоном спросил Илья.

— А как же, записала, — ответила она в тон ему.

— Как видите, я увеличил поголовье нашей страны почти на корову…

— Вы, конечно, сделали доброе дело, — ответила девушка, вкладывая ведомость в папку.

Она уже собралась уходить, но почему-то задержалась. Зельда заметила, что девушка не очень торопится и Илья, который всегда спешит, спокойно сидит и беседует с нею.

Зельда отошла в сторону, чтобы не мешать им, и, не спуская с них глаз, старалась уловить, о чем они разговаривают. Ей хотелось подойти к столу и угостить гостью, но прервать их разговор долго не решалась. Наконец, улучив момент, она подошла и спросила:

— Может, выпьете стакан чаю и немного закусите?

— Спасибо, я уже завтракала, очень спешу.

Все же Зельда подала яичницу, масло, чай, нарезала свежего хлеба.

Илья уже позавтракал, но выпил чаю с девушкой. Она поблагодарила Зельду за угощение и, попрощавшись, ушла. Илья пошел за нею.

В окно Зельда видела, что они остановились у палисадника и долго еще беседовали.

«Никак не расстанутся, — подумала Зельда. — Может быть, это его судьба».

Она переживала, что с тех пор, как Илья расстался с Минной, он ни с кем не встречался и его молодые годы проходят в непрерывном тяжелом труде.

В тот вечер Илья пришел поздно.

— Где ты был, сынок, так долго? — спросила мать.

— Задержался, — неопределенно ответил Илья.

— Папа сказал, что видел тебя около фермы с какой-то девушкой. Это та самая, что скот переписывала?

— Да, я ее провожал.

— Она откуда? Из района?

— Нет, из Ратендорфа.

— Хорошая девушка, видать, вежливая, обходительная. Зельда заметила, что сыну приятна была ее похвала.

Через пару дней Илья поехал в Ратендорф. Вернулся домой радостный, глаза его сияли. Матери сказал, что был у Лизы.

С этого дня Илья зачастил к девушке: то проездом завернет в Ратендорф, то специально выберется к ней. О своих встречах он не всегда рассказывал, но мать догадывалась, что Лиза ему по душе, он тянется к ней.

…Когда появилась статья о рекордном урожае бригады Ильи Мегудина, отовсюду посыпались письма и поздравления, но Лиза ни словом не откликнулась.

«Не иначе, что-то с ней случилось», — встревожился Илья и отправился к ней, но дома ее не застал.

«Значит, она не больна». Успокоившись, Илья завернул в правление колхоза.

Председатель, высокий широкоплечий мужчина, увидев Илью, громовым басом воскликнул:

— Вот это гость! Какими судьбами?

Обняв его, он долго жал своей крепкой ладонью руку Ильи и без конца повторял:

— Ты, парень, молодец!.. Молодец!.. Тебе можно только позавидовать.

Он усадил Илью за свой стол, засыпал вопросами:

— Верно ли, что ты сам отсчитал по сорок миллионов отборных зерен на каждый посеянный гектар и что в этом секрет твоего рекорда?.. Не можешь ли ты, Илья, сказать, какой сорт ты высеял?

Илья не успевал отвечать на вопросы, а председатель задавал все новые и новые. И в это время в правление вбежала взволнованная Лиза.

— Кого я вижу! — воскликнула она изумленно.

— Вы что, знакомы? — спросил председатель Илью.

— Конечно, знакомы, — ответил Илья, смутившись.

— Кто не знает нашего зоотехника. Она во всем нашем округе известна! — хвастливо сказал председатель.

— Извините, пожалуйста, Михаил Львович, — резко оборвала его Лиза. — Вы мне очень нужны.

— Что случилось? Вы же видите, какой дорогой гость у нас… Может быть, можно подождать?

— Нет, нет! Понимаете, телка заболела…

— Ну так что?

— Подозревают, что болезнь инфекционная…

— Инфекционная! — воскликнул председатель тревожно. — Еще этого нам не хватало! До сих пор бог миловал, ни одного эпидемического заболевания у нас не было.

— Не знаю, может быть, обойдется, нужна срочная помощь ветеринара. Ответственность на себя не хочу брать.

— Что ж, надо немедленно послать за ветеринаром. Извините, пожалуйста, товарищ, — взглянув на Илью, сказал председатель. — Я быстренько отправлю машину за ветеринаром и сразу же вернусь.

— А мы с товарищем Мегудиным пойдем на ферму, — предложила зоотехник. — Хотите?

— Пойдем, пойдем, — согласился Илья.

По дороге их нагнал почтальон. Он вынул из сумки газету и, отдав ее Лизе, сказал:

— Получите!

На первой странице крупными буквами было напечатано: «Что показал рекордный урожай бригады Ильи Мегудина».

— Вот каким известным стал Илья Мегудин, — сказала Лиза, указывая на статью в газете. — Ну, теперь загордишься!

— Чем? Кто захочет, может этого добиться.

— Видишь, не у всех получается. А ты даже не счел нужным со мной поделиться… Я на тебя очень обиделась.

— За что? За то, что я не шумел, заранее не хвастался… Кто знал, что у нас получится такой результат? Сами не знали.

— Ты не сказал мне, когда все уже было известно. Так не поступают настоящие друзья. Поэтому я тебя и не поздравила, решила, что ты загордился…

— Как ты могла такое подумать?

Когда они подошли к ферме, председатель их уже поджидал.

— Машина за ветеринаром ушла, — сообщил Михаил Львович. — Где больная телка? Пойдемте туда.

— Она в изоляторе.

Увидев в руках Лизы газету, председатель спросил:

— Почта уже была? Это сегодняшняя?

— Да, сегодняшняя, — Лиза отдала ему газету.

— Опять статья о рекорде Мегудина… Глядите, не перестают писать о вас. Орел!

— Скоро и о вас напишут, обязательно напишут, не о полеводах, так о животноводах или о чем-то другом. У вас же тоже есть такое, о чем можно и нужно написать.

Авраам с нетерпением ждал сына. Тот рано утром уехал по делам в соседний колхоз и почему-то долго там задерживался. Авраам то и дело подходил к окну и выглядывал на улицу. Когда наконец-то к правлению подкатила колхозная двуколка, он выбежал на крыльцо и, прежде чем Илья успел остановиться, закричал:

— Тебя направляют в Москву! Слышишь, сынок, в Москву!

Илья соскочил с двуколки и, недоуменно пожимая плечами, спросил:

— В Москву? Кто меня направляет в Москву? Откуда ты это взял?

— Приезжал представитель райкома и просил передать, что тебя посылают на совещание в Кремль…

Весть о том, что Илья поедет в Москву, разнеслась по всему поселку. Когда они с отцом вошли в дом, там уже было полно людей. Все горячо поздравляли его.

— Будешь в Москве, — напутствовал его Попелюха, — расскажи там о нас, о нашей работе, как нам трудно было осваивать дикую степь…

— Илья и сам знает, что говорить, — перебил его Пиня Егес. — Башка у него варит… Он расскажет, кем мы были и кем стали.

Зельда прислушивалась к разговорам, и лицо ее светилось от радости, а на глазах проступали крупные росинки слез. Вместе с Авраамом она радушно встречала гостей.

— Заходите, заходите, пожалуйста… — приглашали они входящих.

— Разве вы могли мечтать о том, что вашего сына — сына бедного балагулы — пригласят в Москву, в Кремль, вместе со знатными людьми всей страны, — не переставал удивляться Пиня Егес.