— Знаю, все знаю, Иван Никитич. А что я мог сделать, когда такое получилось, хоть караул кричи… Но теперь-то как выйти из этого положения? — И Авраам начал изливать перед ним боль своей души: — Тракториста нам прислали нерадивого, за ним надо было смотреть да смотреть, а я замотался… Бороны, что были у нас в коллективе, пришли в негодность. Их, может быть, можно было отремонтировать, но мы надеялись, что МТС пришлет нам свои, а они дали только одну, чтобы прицепить к трактору, а тракторист этого не сделал. Пришлось на лошади бороновать. А сколько целинной земли можно забороновать одной бороной?.. Люди измучились, лошади устали, а толку от этого чуть… Нам бы еще один дисковый культиватор, но как его раздобыть?
— Раздобудем, — отозвался Иван Никитич, — поедем в МТС, если там не достанем, поищем в других местах. У нас в колхозе он, кажется, есть. И бороны надо еще достать.
…Осенняя вспашка и боронование не были еще закончены, когда сюда прибыл старший агроном МТС — высокий, худой, с продолговатым лицом и прямым носом. Увидев Илью, он остановил его, спросил:
— Ну, как у вас идут дела? Пахоту закончили? К севу готовы?
Илья догадался по виду приезжего, по его тону, что перед ним какой-то начальник. Он не успел ответить на вопросы, как подошел отец с Иваном Никитичем. Агроном поздоровался с ними и что-то выяснил. Затем они пошли по вспаханному полю, о чем-то спорили. Вскоре Илья, который возился вместе с Семкой и Гришкой возле бороны, услышал голос отца:
— Мы еще не готовы к севу. Не забывайте, что земля наша в основном целинная… В отдельных местах пришлось снова перепахивать и еще раз бороновать.
— Земля сильно пересохла, — добавил Иван Никитич, — Надо обождать, вдруг дождик все же пойдет…
— Будет или нет… Спросите у господа бога, — перебил его агроном. — А когда сеять будете? Есть постановление, и я его не могу отменить.
— Но тот, кто выносил такое постановление, возможно, и не знал, что земля в этом колхозе сильно запущена и долгие годы не обрабатывалась… — сказал Иван Никитич.
— Вы, наверно, думаете, что умнее всех…
Илья услышал категорическое возражение агронома.
Все же Авраам и Иван Никитич под разными предлогами оттянули сроки сева. Они достали дисковый культиватор и бороны и начали обрабатывать вспаханный массив. Работа была очень трудной и потребовала большого напряжения сил.
Авраама вызвали в райцентр и потребовали, чтобы колхоз начал сев, а он доказывал, что из-за плохой вспашки, проведенной МТС, нельзя сеять, пока хорошо не подготовят почву.
В районной газете резко пробрали Авраама за то, что колхоз имени Свердлова долго не включается в сев. Ему даже вынесли выговор, но он спокойно продолжал готовить землю.
Когда уже больше тянуть нельзя было, Иван Никитич спросил Авраама:
— А кому поручите сев? Учтите, что это ответственное дело. Говорят же, что посеешь, то и пожнешь… Можно еще сказать: как посеешь, такой и урожай…
— Верно, верно, — согласился Авраам. — Хорошо было бы, Иван Никитич, если бы вы сами могли засеять первые гектары и показали кому-то из наших, как обращаться с сеялкой, как регулировать норму высева, как правильно устанавливать сошники.
— Хорошо, — согласился Иван Никитич. — Я покажу, покажу… Мне кажется, что думать тут особенно и нечего, к сеялке надо поставить Илью, он, наверно, это дело знает, а если не знает, то быстро освоит.
— Лучше кого-нибудь другого… Он ведь сильно измотался на бороновании, надо было бы дать ему передышку, — сказал Авраам.
— Ничего, молодой — вытянет.
Сразу же после разговора с председателем Иван Никитич поговорил с Ильей.
— Но разве можно сеять по таким глыбам? — недоумевал Илья.
— А что делать, не сеять вовсе?
— Сеять-то надо, но хоть бы еще раз пробороновать.
— Больше нельзя… Лошади устали, сев подорвем, — отозвался Иван Никитич.
Все же частично, там, где были особенно большие глыбы, еще раз пробороновали и сразу же приступили к севу.
Одно поле, которое было более подготовлено, Илья засевал под руководством Ивана Никитича. На втором он уже сеял сам. Но вскоре заметил, что сошники выскакивают из почвы и забиваются остатками корневищ, семена не высеваются. Он без конца прочищал их, но что делать с огрехами, не знал.
Вдруг его осенила мысль пройти с сеялкой вдоль и поперек, тогда меньше или совсем не будет огрехов. В совхозе, где он работал, для опыта сеяли таким способом. Перекрестный сев дает значительную прибавку урожая, но увеличивается норма высева.
Согласовывать свою затею с отцом Илья не решался: «Наверняка откажет». Посоветоваться с Иваном Никитичем тоже боялся — может заупрямиться, не поддержать его. Иного выхода, как взять все на себя, не было. «Риск — благородное дело», — решил он.
Илья вспомнил, что в совхозе один старик рассказывал ему, как сам сеял таким способом и получил большой урожай. Недолго думая, он решил: «Будь что будет, попробую».
Окрыленный этим замыслом, он велел Семке быстрее погонять лошадей, впряженных в сеялку, и тот, не жалея ласковых слов, похлестывал кнутом и кричал:
— Но, милые, но… быстрей, быстрей!
Когда засеяли поле вдоль и почти заканчивали поперек, вдруг откуда-то донесся голос:
— Что ты там чудишь?
Илья повернул голову и увидел невдалеке Ивана Никитича.
— Сошники забиваются, и много огрехов, и я…
— Кто тебе разрешил самовольничать? — резко перебил его Иван Никитич. — Что это тебе, игрушки?.. Тебе поручили такое ответственное дело, а ты…
— Иван Никитич… Иван Никитич… — пытался возражать Илья.
— Почему ты любишь делать все по-своему, не так, как люди делают?.. Что за вздор — сеять вдоль и поперек?! — кипятился Иван Никитич. — Как такое могло прийти тебе в голову?! Шутка ли, столько семян выбросить на ветер!.. Зачем ты это сделал? Зачем?! Сколько семян у тебя ушло на это?
— Не знаю. Сколько надо было, столько и ушло.
— Разве ты не знаешь, что существует норма высева?.. Имей в виду, за то, что ты такое натворил, тебя по головке не погладят.
— Иван Никитич, я уверен, что пропали бы не только семена, но и труд, если бы я сеял как обычно, а так…
— Что «так»? — еще больше вспылил Иван Никитич. — Не ожидал от тебя такого. Ты не только меня подвел, но прежде всего своего отца…
Илья выждал, пока Иван Никитич успокоится, и, утешая, сказал:
— Уверен, что не навредил колхозу, а пользу принес. Вот увидите…
Уверенность Ильи немного успокоила Ивана Никитича, он подумал: «Не зря же. Себе во вред Илья не полезет в такое дело…»
Более спокойно поговорив с Ильей и выслушав его, он все же решил сказать председателю:
— Не знаю, как быть, Илья натворил такое, что ему несдобровать…
— Что, что случилось?! — с тревогой спросил Авраам.
Выслушав Ивана Никитича, тот пришел в ужас.
— Как быть теперь? Что делать?.. — растерявшись, спросил Авраам. — Вот сорвиголова… Мне-то влетит за это в первую очередь. Как это я мог допустить? Чуяло сердце, что натворит беды… Мне так не хотелось, чтобы он сеял, — укорял себя Авраам.
Успокоившись немного, Авраам мало-помалу смирился с совершившимся фактом. Он никак не мог допустить, что Илья сделает такое, что может навредить колхозу.
«Наверно, он уверен в хорошем исходе, — утешал себя Авраам. — Но где взять семена, чтобы покрыть перерасход?»
Сколько он ни старался замолчать это, все же дошло до главного агронома, и тот поднял большой шум.
— Кто вам разрешил нарушать установленный порядок сева и транжирить драгоценный семенной материал? — суровым голосом спросил он Авраама.
— Никто мне не разрешал, я сам взял это на себя, — ответил Илья, который стоял рядом. — Земля была плохо вспахана; сколько мы ни старались ее обработать, ничего не получилось. Зря сеять я не хотел, было много огрехов, да и всходы заглушили бы сорняки, и погиб бы урожай.
— Сорняки надо полоть, — посоветовал агроном. — Я вижу, ты, парень, очень самоуверен… Кто тебя надоумил фокусничать? Вместо того чтобы сеять, как все, ты выдумал черт знает что!
