Проход закручивался, уходя вверх, раскрываясь еще одной пещерой. Грохот ветра ударил по ушам. Воздух наполнился взвесью песка. Вместо внешней стены здесь стояла рыжая мгла. Ирлан остановился, не решаясь шагнуть дальше, но взгляд отыскал темный силуэт, замерший прямо у стены бури, и он, отбросив сомнения, встал рядом.

— Красиво, — выговорил, вглядываясь во мрак, точно в бездну. Понимание — шаг и смерть поглотит его — огненными мурашками обожгло кожу.

Анди не ответила. Ирлан шестым чувством ощутил, что мыслями она не здесь. Стало чуточку обидно. Припомнилось, что для кого-то он хозяин, а к хозяину следует относиться с уважением. Хотя бы.

В песчаной круговерти вдруг наметилось движение. Нечто темное шло к ним против течения, сбивая песчинки с ритма пляски. Ирлан отступил, но девушка рядом не шелохнулось. Пришлось, послав подальше острое чувство опасности, вернуться обратно. Не мог же он бросить свою не-рабыню? Приподнял повыше факел.

— Не стоит, — тихо обронили сбоку, — огонь его спугнет.

То есть «его». Спугнет, значит. Ирлан со вздохом деактивировал факел, и пещера погрузилась во мрак.

Страх уплотнился, давя на спину, стягивая горло. Вой ветра стал громче, хотя вроде не должен был. А потом в завывание вплелось шуршание. Потянуло замогильным холодом. Ветер притих, и уши заложило от внезапно рухнувшей тишины.

Ирлан напряг глаза, вглядываясь в темноту. Осознание — они больше не одни — ледяным испугом ввинтилось в мозг, прошлось морозом по спине, надавило на плечи, стиснуло сердце. Мелькнула мысль — этот кто-то явно не человек, разве что пятиметрового роста.

Внутри уже бушевала волна потустороннего ужаса. Ирлан сжал вспотевшие ладони, по спине потекло — липкое и холодное. А потом по полу, разрывая напряжение, прокатилось, звеня металлом, нечто невидимое. И давление исчезло. Воздух потеплел. Ветер вернул прежнюю тональность, яростно штурмуя скалы. Даже света стало больше. Впрочем, его и должно было прибавиться — как-никак раннее утро.

— Что это было? — слабым голос спросил Ирлан, ежась на ветру. Рубашка неприятно липла к вспотевшему телу, но хуже этого грызло понимание — так страшно ему еще ни разу не было. Жуткий гость чуть до мокрых штанов не довел.

— Вестник, — равнодушно, словно каждый день с ним встречалась, ответила Анди.

Скрежетнул металл по камню. Запястье обхватили холодные пальцы, и в ладонь легло что-то увесистое.

— Тебе подарок. Капнешь свою кровь, и он покажет дорогу.

Ирлан придержал девушку за руку. Сжал пальцы, ощупывая предмет. Было похоже на браслет.

Разберемся, — решил, убирая в карман. Сейчас его волновало другое.

— Ты замерзла, — заметил, привлекая к себе. Обнял, удерживая с нежностью. Анди сначала напряглась — Ирлан почувствовал себя охотником, поймавшим в силки птицу, но потом расслабилась. Прижалась сама.

— Вестники, — проговорила невнятно, уткнувшись носом в его грудь, — приходят с той стороны. От них всегда холодно.

Ирлан был согласен — холод жуткий, но судя по всему, ему досталось немного, а вот девушка была точно из сугроба.

Она поднялась на цыпочки, прижалась лицом к его ключице, замерла, часто дыша в шею.

— Ты такой теплый, — выдохнула с тоской, и он не удержался. Приподнял за подбородок, второй рукой зарываясь в волосы. Наклонился, оставляя между ними крохотный зазор, и прошептал, ощущая неимоверное притяжение к мягким губам:

— Я в твоем полном распоряжении, моя леди, — а после коснулся их поцелуем. В голове вихрем промелькнуло, что платье на невесте обязательно будет из алого шелка, и пусть весь высший свет сточит языки от осуждения.

Они целовались долго. Самозабвенно. Избавляясь от холода и страха. В шаге бушевала буря, а здесь, в глубине пещеры, было относительно тихо.

Ирлан брал ее ледяные пальцы в свои руки, согревал их дыханием, целовал. Анди не возражала. Прижималась сама. Бормотала, что у него горячая, как у сына пустыни, кровь. Ирлану было все равно. Главное — гибкое тело в его руках. Мягкие губы в плену поцелуя. Стук сердца в ушах. И понимание, что эта женщина отныне принадлежит ему.

Когда они вернулись, их встретили напряженные взгляды. Орикс при виде припухших губ девушки одобрительно кивнул и вернулся к заточке ножа, а Жарк же осуждающе покачал головой, но высказываться не стал, лишь сурово, точно матушка при виде блудного сына, поджал губы и свел брови.

Но когда хозяин достал нож, уколол палец и капнул крови на бледно-голубой топаз браслета, не выдержал. Взвился с места.

— Господин, — побледнев, он хватанул воздух ртом, — вас тоже? В жертву? — горестно добавляя: — Моей кровушки не хватило?

— Успокойся, ничего страшного, — отмахнулся Ирлан, разглядывая камень, который только что впитал алую каплю, и та каким-то образом оказалась внутри кристалла. Покрутил браслет в руках — капля забегала по камню, чтобы потом прилипнуть к одному из краев, показывая примерно на север.

Занятный указатель, — подумалось Ирлану. Главное, чтобы к смерти их не привел.

— А можно мне? — протянул ладонь Орикс. Принял браслет. Поднес к костру, ощупал каждый изгиб затейливого узора и разве что на зуб не попробовал.

— Старинная вещь, — выдал вердикт, — такие сейчас не делают. Я не специалист, но могу предположить, что это золото высшей пробы. Только странно вставлять сюда топаз, пусть и крупный. Еще узор необычен для этих мест… Здесь явно угадывается якорь, а это похоже на волны и морские звезды. Ставлю свою руку, что браслет не отсюда.

Ирлан забрал браслет. Наклонился, прищуриваясь. Действительно похоже на якорь, но узор стерся. Не разобрать.

— А еще я слышал, что давным-давно здесь было море, — ни к кому не обращаясь, добавил наемник.

— Это сколько лет назад было, — возмущенно заспорил Жарк, — с тех пор эта штуковина давно рассыпаться должна была. Кстати, откуда она у вас, хозяин?

— Купил по случаю на базаре, — легко соврал Ирлан, думая о том, из каких далей притащил браслет вестник.

— Значит, фанкийский. Или шарлинский, — подвел итог спору Жарк.

Ирлан надел браслет — сел плотно. Зевнул — ночь выдалась хлопотной, да и гул бури вдруг сделался усыпляющим, а главное — у него появился путь, спутницей же будет самая потрясающая, пусть и немного кровожадная женщина на свете.

— Всем спать. Выходим, как только стихнет.

Глянул в сторону укладывающейся девушки. Лечь бы рядом. Прижать к себе, обнять, снова вдохнуть неповторимый аромат пропитанной солнцем и маслами кожи, но ограничился тем, что укрыл ее вторым одеялом, да лег неподалеку, оставив между собой и Анди приличные пару шагов.

Жарк проследил за его маневром, насупился, поднялся и перенес свой тюфяк, демонстративно воткнув его между Анди и Ирланом. Еще и одарил многозначительным взглядом. Орикс, поднявший голову от седла, хмыкнул, как-то похабно ухмыльнулся и завалился спать дальше.

Ирлан пробуравил спину слуги негодующе недоуменным взглядом. И что это было? Его оберегали от рабыни или рабыню от него? Потом плюнул и тоже завалился спать.

Буря стихла внезапно. Оглушила тишиной. Ирлан аж проснулся. Полежал какое-то время, прислушиваясь к руладам храпа слуги — удивительно, но сегодня те не вызывали раздражения. Наоборот, от них веяло чем-то родным, домашним.

Ирлан ощутил приступ сдавливающей сердце тоски. Он так далеко от дома. Где-то в богами забытом месте. Успел столкнуться с песчаной бурей. Пережить встречу с вестником и получить подарок. Уйти от погони неведомых преследователей, хотя не таких уж и «неведомых». Размах, упорство — салгас явно приложил руку. Ну и самое главное — влюбиться. На местной дикарке. Прекрасное выходило приключение, чтобы рассказывать о нем внукам, сидя у камина в кресле. Осталось малое — дожить до того чудного момента. Для этого надо ни много ни мало найти источник, снять проклятие. И что-то подсказывало Ирлану — это будет не просто. Уж больно богиня любила здесь испытывать своих детей.

Путь песка… Ирлан назвал бы его путем крови и пота.