— Келли, полегче, — засмеялся себе в усы невысокий полноватый мужчина. — Еще задушишь его ненароком.

— Не завидуй, Гилберт! — звонко отозвалась девушка, но все-таки разорвала объятия и сделала шаг назад. Я заметила, что щеки у нее слегка заалели.

— Где ты пропадал? — спросил, наконец, кто-то самый нетерпеливый. Остальные тут же заголосили, поддаваясь влиянию:

— Да, мы ждали тебя еще два дня назад!

— Это что, кандалы?

— Что произошло?

— А где Селим?

Последний вопрос, заданный тем усатым мужчиной, заставил всех замолчать. С лица Кристобаля сошла улыбка и он вместо слов только покачал головой. Одна из женщин охнула и заплакала. Старик в двух шагах от меня стянул с головы шапку и принялся читать заупокойную молитву богам. Гилберт мягко похлопал Ардена по плечу, приговаривая «Ты сделал все, что мог, мой мальчик».

Все это было ужасно грустно и неловко. Щеки у меня горели, будто я лично была виновата в гибели Селима. В памяти так и стояли голубые глаза мужчины, готового к смерти, и короткий меч моего отца, ударяющий его по горлу. Я даже не знала, кем был Селим, как он попал в ряды мятежников и что сделал, чтобы заслужить такую смерть. Говоря откровенно, я тут ни о ком ничего не знала. Даже о Кристобале. Во что я вообще ввязалась…

— А это кто? — с вызовом спросила Келли, первой прерывая траурное молчание. Её строгий взгляд был направлен прямо на меня, и несколько человек повернулись ко мне, будто только заметили.

— Иветт помогла мне добраться до сюда, — Кристобаль ответил громко, будто нарочно, чтобы все расслышали.

— Иветт? — переспросил Гилберт, откашливаясь. Взгляд у него не был враждебным, скорее испытующим. — Ты имеешь в виду...

— Леди Иветт Ферроу, — Арден кивнул. Судя по реакции людей, они здесь вполне представляли, кого он отправился похищать, перед тем как пропал. Еще один мужчина как раз открыл рот для нового вопроса, но Кристобаль вскинул руки, все еще закованные в кандалы. — Давайте оставим все подробности на потом. Я расскажу обо всем, но боюсь, сейчас мне нужен отдых. Как и Иветт.

Он был прав — после перемещения я ощущала себя совершенно разбитой. Столько магии за раз я еще не тратила. Арден будто забрал все без остатка.

— Эрмина, будьте добры, помогите Иветт устроиться у нас.

Немолодая сухая женщина, подошедшая одной из последних, коротко кивнула:

— Конечно, господин Арден.

Кристобаль ушел в сторону одного из шатров, уже не глядя на меня. Люди начали расходиться, перешептываясь. Мне хотелось нагнать Ардена, расспросить его обо всем (в том числе о том, обязательно ли было меня целовать), но оставалось только пойти вместе с Эрминой, которой поручили мне помочь. Я почувствовала укол разочарования.

Лагерь стоял у реки, — до меня доносился шум течения, — и был окружен лесом. Дальше в сумерках угадывались силуэты холмов. Мятежники постарались спрятаться подальше от королевских гвардейцев. Я попыталась представить, в какой части королевства мы можем быть, но могла только теряться в догадках. О географии страны я в основном знала из книг (и своих недавних злоключений в компании Ардена), а судя по картам, холмистых районов хватало и на севере страны, и на западе, и в центральной части неподалеку от столицы.

Эрмина повела меня к дальнему из шатров. Женщин в лагере совсем немного, поэтому все они живут вместе — объяснила она на ходу. Я смотрела на место, где мне предстояло жить еще неизвестно сколько, и старалась не переживать. Очевидно, я привыкла совсем к другим условиям: просторным комнатам, чистым простыням, вкусной еде и заботе горничных... Как, спрашивается, теперь без всего этого жить?

— Можешь располагаться здесь, — Эрмина указала на грубо сбитую кровать с парой одеял. Я вдруг страшно соскучилась по своей мягкой просторной кровати. Мы ведь с ней только успели воссоединиться!

Эрмина на мои терзания не оглядывалась:

— У нас каждый убирает сам за собой. Соблюдать порядок обязательно, — чеканила она голосом полевого командира. — Грязь сюда не таскать, мужчин не водить. Едим вместе, полевая кухня у костра в центре лагеря. Еду готовим по очереди, сменами, я внесу тебя в список.

— Да. Хорошо. Конечно, — я покорно соглашалась следовать всем правилам, которые озвучивала женщина, но скорее от удивления и неожиданности, чем от большого желания знакомиться с готовкой. — Спасибо вам, Эрмина.

Черты ее лица смягчились:

— Не волнуйся. Ты ко всему привыкнешь.

Наверное. Я совсем не была уверена, что хочу привыкать к этому месту. Но должно быть, выбор мой был невелик — и я выдавила из себя благодарную улыбку.

В шатер, откинув полог, вошла Келли. Она бросила на меня взгляд (очень суровый или мне показалось?) и легла на свою кровать, даже не скидывая сапоги. А сапоги были хороши: из темной кожи, зашнурованные до самого колена. У меня самой были похожие для верховой езды, — только изящнее, — и я пожалела, что не надела их. Откуда мне было знать, что из сырого подземелья я уже не вернусь в свои комнаты?

Эрмина обернулась к девушке:

— Келли, не думай, будто я не заметила, что в твоей части шатра снова не убрано!

— Мне было некогда, — судя по тому, как Келли закатила глаза, это был не первый такой разговор.

— Это все оправдания, — Эрмина подбоченилась, будто пошла в наступление. — С нами теперь живет леди! Может, хоть с нее начнешь брать пример.

Она это про меня? Какой ужас… Меньше всего мне хотелось в первый же день влезать в чужие споры. Я поджала губы, стараясь не привлекать к себе внимания.

— Обязательно. — едко отозвалась Келли. — Внесу это в свое расписание. Где-нибудь между бальными танцами и музицированием.

Эрмина всплеснула руками.

— Она еще и огрызается! Безобразие. Хотят навести порядок в стране, а сами вещи за собой убрать не могут, — причитая себе под нос, женщина накинула шаль на плечи и направилась к выходу. Напоследок она пригрозила Келли пальцем: Приберись!

Девушка не стала ничего отвечать, но шумно выдохнула и бросила в мою сторону грозный взгляд, как будто это я была виновата в случившейся сцене. В повисшем молчании я чувствовала себя неловко. Сказать что-нибудь? Нет, мое настроение уж точно не располагало к знакомствам, да и Келли казалась не слишком дружелюбной.

Я стянула с себя обувь и забралась под одеяло.

Итак, я в лагере мятежников.

Возможности вернуться назад у меня нет, даже если очень захочется. Должно быть, стража уже доложила отцу о случившемся — если только они не перекладывают друг на друга неприятную обязанность рассказать о побеге. Поймет ли он, что я сбежала сама? Или решит, что меня снова похитили?

И как там Эдна? Удивилась, наверное, что я пропала. Это даже хорошо — так её эмоции будут выглядеть натурально, если люди отца придут с расспросами.

Я перевернулась на другой бок. Мысли путались, а к непроходящему головокружению добавилась тошнота. До этого о симптомах магического истощения я знала только понаслышке. Я сглотнула. Попыталась представить, что будет с моей жизнью дальше. Воображения не хватило.

Кристобаль

Кристобаль не лгал, когда жаловался на усталость. Эйфория от спасения, которого он не ждал, сошла так же быстро, как и нахлынула.

Он и правда едва стоял на ногах. Заключение больно ударило не только по самолюбию, но и по здоровью — рану от стрелы в плече все еще саднило, а по всему телу ныли синяки, следы недавних допросов.

Арден собирался обработать раны и лечь спать. В шатер за ним последовал Гилберт, чтобы помочь избавиться от кандалов, но Кристобаль знал, что тот ждет еще и объяснений. Мужчина ревностно относился к безопасности их лагеря: появление плененного Ардена в объятиях с дочкой лорда Ферроу казалось прямой угрозой этой безопасности. Пришлось коротко пересказать ему злоключения последних дней: похищение, преследования, обмен заложниками.

Слова о смерти Селима прозвучали сухо. Гилберт слушал с деликатным сочувствием: он знал, как важен был для Ардена старик. Селим воспитывал еще его отца, учил маленького Кристобаля обращаться с мечом и последовал за ним, когда королевский указ нарек его государственным изменником.