— Да. Конец.

— Ну же, малыш, иди ко мне, — поманила я Кирилла к себе, пока он пытался встать, оперевшись на ходунки. Он посмотрел на меня с опаской, что мог вот-вот упасть.

— Даже если упадешь, не бойся, — подползла, трогая крохотные ручки. — Больно не будет. Я поймаю.

С момента выписки прошел почти год. Я практически смирилась с ролью матери-одиночки. Но все же иногда чувствовала себя брошенной. Сын был очень похож на отца внешне, но в нем не было его тепла и участия. И уже пару недель пыталась помочь ему встать на ноги и пойти. Но Кирюша очень боялся, как я ни гладила и поддерживала. Поцеловала его в лоб и тихо прошептала:

— Не бойся, я здесь, рядом. Пора спать, маленький. Завтра будем пробовать еще. Малыш послушно протянул ручки, и я взяла его, прижав к груди, а он крепко обхватил меня за шею. Аккуратно положила в кроватку, укутав одеялом.

Рядом уже стояло горячее молочко на ночь, и мальчик, жадно припав к нему, быстро выпил. Я поцеловала его и выключила ночник. В комнате стояла тишина. Только было слышно, как на улице, за окном, ветер теребил листву.

Легонько закрыла детскую и последовала на кухню, спустившись по лестнице. Времени оставалось совсем немного, а работы невпроворот. За год бизнес серьезно разросся, приходилось совмещать множество функций одновременно.

Я включила свет, открыла ноутбук и принялась за очередную смету от бухгалтерии. Числа плыли перед глазами. Рука сама двинулась в карман, доставая ментоловые сигареты. Руки дрожали, а пальцы никак не могли попасть на нужную кнопку. Я вздохнула, прикурила, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Так было легче. Легче думать. Легче вспоминать. Дым заполонил легкие.

На телефон пришло уведомление от охранной службы на входе дома. Мне не хотелось открывать глаза, но я заставила себя это сделать.

— Что-то случилось? — спросила я, открывая дверь и впуская охранника. Он кивнул, протягивая мне какие-то бумаги. Я взяла их и посмотрела на экран. «У вас гость, — прочитала я. — Мужчина желает попасть к вам.

— А до завтра это невероятно важное дело никак подождать не в состоянии? — дернула сигарету, сбрасывая пепел на пол. Плевать, завтра все равно клининг отдраит все до блеска.

— Боюсь, мужчина не расположен к компромиссам.

— Милый, передайте ему, чтоб шел в свой охрененно самовлюбленный зад, — я была на грани вежливости, ведь заявляться домой ко мне ночью было неадекватно. — Скажите, что послание от меня.

— Обязательно, Загорская, но после нашего разговора, — силуэт возник около охранника так же быстро, лишь я успела сделать затяжку и поперхнуться дымом.

Снова. Чертов. Загребин. На пороге моего дома. Какое ужасное дежавю.

— Спасибо, уважаемый, — бывший протянул мужчине пятитысячную купюру, ехидно улыбаясь. — Можете быть свободны. Дальше сам.

Я закатила глаза. Охранник ушел, а я осталась стоять на пороге. В голове была пустота. Хотелось спать. Спать и не думать ни о чем. Но что-то подсказывало, что это невозможно.

— Я вижу, ты сильно мне рада, любимая, — Антон ухмыльнулся, оперевшись на дверь.

— Бывшая любимая, Загребин. Быв-ша-я, Ты все-таки вернулся. — Сглотнула, ощущая, что у нее пересохло во рту.

Антон улыбнулся, переступил с ноги на ногу, при этом его взгляд скользнул по моим ногам. Я отвернулась. Нечего смотреть. Антон подошел ко мне и наклонился.

— Что ты забыл в этот раз у меня дома?

Он притянул меня к себе. Я уперлась руками в его грудь. Боже мой, как он пах. Его дыхание опалило мою кожу, а губы коснулись моего уха. Он прошептал:

— Я вернулся, чтобы забрать тебя.

По телу пробежали мурашки, и я почувствовала, как меня трясет.

— Проваливай, пока я не позвала охрану.

— Не ври хотя бы себе, ты ждала, когда я вернусь.

— Лучше молчи, если не хочешь, чтобы я разбила ближайшую вазу о твою голову, быв-ший, — резко развернулась и пошла обратно, но он схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

— Не проблема, выпусти пар, я стерплю.

— Черт, как же ты выносишь последние мозги…

Не спрашивая моего разрешения, он вошел внутрь, захлопывая дверь.

— Какого хрена? — бушевала я полукриком.

— Тише будь, Кирилла разбудишь.

Антон вальяжно прошел на кухню, садясь за стол. Видимо, в тот вечер мне было не суждено поработать.

— Света выгнала, вот и вспомнил про нас с Кирюшей? — заваривала кофе, да поскорее, пока не уснула прямо посреди комнаты.

— Я про вас и не забывал. Никогда.

Я обреченно выдохнула, понимая, что это видимо надолго. Антон взглянул на меня странным образом, но я не подала виду.

— Ты снова станешь моей, Загребина.

А дальше произошел полный психодел. Антон встал на одно колено, доставая чертово кольцо. Оно так засияло, что я подумала, ослепну. Но нет. Я вгляделась в кольцо и увидела на нем надпись: «Загребина».

— Я, Антон Загребин, беру тебя, Викторию Загорскую, в законные жены. Обещаю быть тебе верным супругом, любить тебя и заботиться о тебе, оберегать и защищать от всех невзгод. Согласна ли ты стать моей женой?

Я не могла сказать ни слова, даже пискнуть не в состоянии.

— Тебя носило не пойми где один гребаный год. Ты думал, я прыгну к тебе в объятия? — прыснула со смеху я. — А сейчас ты просто заваливаешься ко мне в дом и делаешь чертово предложение?!

— Что мне было делать, если я люблю тебя?! — не выдержал Антон, начав кричать. — Я пытался тебя забыть! Пытался! Но к чему все опять привело? Я стою перед тобой на коленях, мать его. Вручаю свое сердце. Просто прими его. Мне большего не надо.

Я опустила голову, слезы текли по щекам. Антон смотрел на меня, не веря в происходящее. Он ожидал от меня чего угодно, но не такой реакции. Это было так неожиданно. Я не понимала, что на меня нашло.

Почему я плачу? Почему? В этот момент я вспомнила, как он говорил мне, что любит меня. Как мы занимались любовью. Как целовались. Как я думала, что смогу жить без него. Но нет. Все оказалось намного сложнее.

— Я боюсь снова доверяться тебе…

— За моей спиной несколько терапий у специалистов, разносы собственной жизни. Я понял, что если потеряю вас, то уже никакая гребаная терапия не спасет. Однажды я уже это допустил. Больше не позволю.

Антон приподнял мой подбородок одними кончиками пальцев, привлекая внимание. Я смотрела в его глаза и не могла отвести взгляд. В них читалось все: и его отчаяние, и страх, и боль, и надежда.

— Ты не представляешь, как я боялся потерять тебя. И даже сейчас, когда ты рядом, я боюсь. Я никогда не думал, что в один день могу потерять все, а в другой — найти. Ты для меня все. Можешь не верить, но я каждый день молюсь, чтобы у нас все получилось. Я так боюсь, что ты уйдешь. Не хочу отпускать тебя. Ведь без вас и жизни никакой нет.

Я всхлипнула, утыкаясь носом в его шею. Слезы текли по щекам, но я не могла остановиться. Антон обнял меня крепче, прижимая к себе.

Он был выше меня на полголовы, и я чувствовала его дыхание на своей шее. Его руки лежали на моей талии, а взгляд гипнотизировал. Вдруг он склонился ко мне, и его губы коснулись моих губ. Поцелуй был легким, но я ответила, ощутив его язык. Нежность, наполняющая вены, насыщала кровь.

— Доверься мне, — молил он, и я чувствовала, как по щекам текли слезы. Это были слезы раскаяния. — Последний раз.

— Затягивай сильнее! — кричу я, не на шутку начиная переживать, а по размеру ли мне вообще это свадебное платье. — Ты на бирку хоть смотрел в магазине?

— Я не смотрю на ценники, ты же знаешь, — хмыкнул Антон, не успев толком нацепить бабочку на рубашку под черным смокингом. — И не буду я сильнее затягивать!

— Да почему, господи. Малышке от этого хуже не будет! — пытаться переубедить Антона было таким же полезным занятием, как кидать горох в стену, — глупая затея.

Я была уже на пятом месяце беременности нашей дочкой. Хоть и большого живота не было, он всё равно немного выпирал из-под плотной ткани белого платья. Но это лишь полбеды.