Мне было плохо не только физически, но и морально. Как он мог так поступить со мной? Я ведь доверяла ему. Доверилась, как глупая девчонка, и поплатилась за это. Я расплатилась за доверие своей жизнью. Не могла видеть его безразличного взгляда. Антон растоптал все, что было между нами. Безвозвратно.

Мой вопрос так и остался висеть в воздухе. Антон презренно посмотрел на меня, зашел в квартиру и закрыл дверь на ключ. И плевать он хотел, где я сегодня буду ночевать. Выйти в двенадцать ночи в бархатном халате на улицу без нижнего белья — так себе затея. Но иных вариантов не было.

Лифт, как назло, ехал так медленно, что к моменту моего выхода я успела продрогнуть. Ночью в Москве было дичайше холодно, а в нынешних условиях у меня не было шансов. Выйдя на улицу, я в очередной раз убедилась в безнадежности моего положения. Без денег, связей и даже ночлега на ближайшую ночь. Мать его, Загребин решил вершить месть. Только за что? За то, что собственноручно ломал мою жизнь, а я решила слегка проучить его самовлюбленное эго? И что я имела в итоге. Абсолютно одна, никому не нужная. В руках — телефон и опавший лепесток от розы. На мне буквально нет даже лифчика, о чем вообще я могла рассуждать? Побрела, куда глаза глядели. Паника, некое ощущение, что это — конец всем моим мечтам. Однако что-то поблизости привлекло мое внимание. Чёрный внедорожник, что до этого стоял на обочине, выехал ко мне на встречу, как только я вышла из подъезда. Ускорила шаг, но машина не отставала, лишь прибавляла газу. Неадекватный водитель был чём-то психотропным, ибо даже после моих очевидных попыток сбежать он не оставлял идеи догнать меня. Ноги практически не сгибались от усталости и гиблого холода, а сама я потеряла надежду, когда осознала, что заблудилась в каком-то темном переулке. А внедорожник лишь продолжал преследование. Выхода не было, ни единый луч света не указывал на верный путь спасения. Промелькнула мысль, что сейчас, в ночи, пока Антон, вероятно, жестко потрахивал свою законную женушку, я буду умирать, медленно и мучительно, быть может, задушена, ну или изнасилована и расчленена. Мозг придумал сотни вариаций того, как можно было расправиться с моим телом без особых усилий. Дыхание замерло. Неизвестный загородил мне проход. Теперь это действительно финал. Он вышел из машины и двинулся ко мне, вальяжно покачиваясь на одно бедро и ища в карманах что-то. Нож? Пистолет? Боже, пусть он сделает это быстро. Не хотела страдать ещё сильнее. — Ну здравствуй, миссис «я сняла ваш секс на телефон и теперь буду шантажировать вас до конца ваших гребаных дней», — послышался острейший сарказм и запах ментола. Я не успела прийти в себя, но время будто ускорило ход. — Ты как? Выглядишь так себе. — Спасибо, конечно, — сомнительно оглядела парня в кожаной куртке, достающего сигареты. — Ты что, черт побери, тут делаешь? Я думала, что меня сейчас маньяк расчленит, а это всего лишь ты, неосмотрительный козел! — я с злостью толкнула его в грудь, но из-за нашей разницы в росте это действительно выглядело смешно. И Глеб не сдержал свой высокий бархатный смешок, выдыхая дым. — Расслабься, пупсик. Я всего лишь проводил свою занятую жизнь. Меня ведь бросила моя женщина ради какого-то мужика с пачкой налички, огромным вагоном комплексов и маленьким членом, — теперь смех не смогла сдержать я, правда, он был сквозь слёзы. Снять нервное напряжение после погони было чертовски трудно. — Да и зачем я тебе это рассказываю, ты ведь сама там была. Как я понял, моя Света вернулась к твоему Антону. — Уже нет, — грудь схватило судорогой, но я не подала виду. — Антон выгнал меня из нашей квартиры, где я раньше жила. — Даже так? — В темноте Глеб заметил мое до ужаса кошмарный прикид, но, будто чувствуя мой дискомфорт, не сказал и слова. Лишь скептически хмыкнул. — И куда ты сейчас пойдёшь? — В этом и дело, что некуда. У меня даже наличных с собой нет, только телефон успела взять. Я хотела попросить взять вещи, но… Кажется, именно в тот момент мои силы были на максимальном истощении, а эмоции иссякли. Я сползла вниз по стене и сама не заметила, как слёзы покатились по щекам. Было так больно, словно тысячи игл одновременно вонзились в одну часть тела. Ноги дрожали от напряжения, руки не слушались, и я не могла даже пошевелиться. Внутри всё горело, я чувствовала себя абсолютно разбитой и опустошённой. Глеб не ожидал такой реакции, но не растерялся, потрепал меня по плечу и попытался обратить на себя внимание. — Э-эй, детка, ты чего? — впервые в его голосе не было иронии, лишь обеспокоенность и желание помочь. — Я… я… не могу… — шептала я, не в силах говорить что-то более вразумительное. — Так, я понял.08:14

Я не успела ничего понять, как только Глеб оторвал мое тело от земли, невзирая на возгласы и попытки вырваться, потащил в сторону внедорожника. Я вырывалась, била его руками и ногами, но все было бесполезно. Он крепко держал меня за талию, прижимая к себе. — Ты что творишь? — шипела я, пытаясь вырваться, но он был сильнее. — Пытаюсь спасти тебе жизнь. Не вырывайся, я не железный. Мне удалось зажать его руку в районе локтя, и я стала бить его. От боли он застонал, но не отпустил меня. Наконец незнакомец остановился, поставил меня, как тряпичную куклу, и мило кивнул на дверь машины. Казалось, его взгляд пронзал насквозь. — Ну ты и дурак. — Приму за комплимент, — улыбнулся до самых ушей Глеб, придерживая тот бок, по которому я била, чтобы вырваться. — Но любезности оставим на потом. Прыгай в машину, я отвезу тебя домой. — Мне очень приятно, спасибо за твою заботу, — незаметно отдалялась от него, будто он не замечал происходящего. — Но мне правда пора идти. Это было весело, но ночлег искать придётся долго, лучше я начну сейчас, чем останусь на вокзале. Согласись, я знаю тебя не дольше дня, как я могу быть уверена в твоих намерениях? Глеб был настолько спокоен, будто и не стоял с утра в нескольких шагах от меня, не смотрел так, как сейчас. Спокоен как никогда. И в его глазах не было ни капли сожаления. Лишь безразличие и холод. Холод, который я так любила лишь в одном человеке. — У тебя не так много вариантов, красотка. Я пытаюсь помочь тебе просто потому, что тебе так же хреново, как и мне сейчас. Тебя бросили, черт возьми, как и меня. Солидарность, сочувствие — вот и вся причина, почему я помогаю тебе! — Мне хочется поверить тебе, но… — ком в горле помешал закончить мысль. Глеб приблизился ко мне максимально, практически прижав меня к дверям внедорожника. — Короче. Ты все еще хочешь, чтобы я тебя отпустил? Без проблем, куколка, я отпущу. Но не пожалеешь ли ты потом об этом, когда окажешься в лесу под утро, без связи и денег? Скажи мне в последний раз: ты хочешь, чтобы я уехал без тебя? Темные глаза брюнета исследовали меня, будто ожидая моего моментального ответа. Для него он был очевиден, а для запуганной девушки типа меня — это было ой как непросто.

— Ох-х, — наконец, вздохнула я, опустив голову вниз, и тут же почувствовала его руки на своих плечах. Он развернул меня к себе лицом. Сама не заметила, как начала трястись то ли от холода, то ли от стресса. Мелкая дрожь не ускользнула от цепкого внимания Глеба: он недовольно хмыкнул, оглядел меня и одним махом снял с себя куртку.

— Тот, кто выгнал тебя в одном халате на такой мороз — полный идиот, — мрачно пробормотал парень, поправляя на мне свою вещь. — Ты и так как спичка, а если еще и замерзнешь, я же тебя не откачаю потом.

Я благодарно улыбнулась, тепло закутываясь в куртку. В ней было намного теплее, чем в том же халате. Глеб, заметив это, лишь усмехнулся и, поправив кожанку, застегнул молнию. Я не могла не оценить его заботу, которая проявлялась даже в таких, казалось бы, мелочах.

— Ты все еще думаешь, что я злобный маньяк, который только и ждет, чтобы завалить тебя где-то в закоулке? — Глеб с сомнением посмотрел на меня, и я невольно поежилась от его взгляда. Он был слишком серьезным, слишком проницательным, словно видел меня насквозь. — Как видишь, я здесь, и сейчас мы спокойно разговариваем. Так что не стоит опасаться меня, как и моих действий.