Он был не прав!

Она собиралась показать ему, насколько он был неправ!

Приемная мать Джеда лежала в постели, не двигаясь. Все это время она в уме сочиняла проповеди. Она репетировала лекцию, которую собиралась прочитать ему. Наставления. Наказания. Поэтому, когда утром зазвонил будильник, она чувствовала себя совершенно разбитой. К этому моменту усталость превратила гнев в тревогу. Джед не вернулся. Для него это было необычно — не возвращаться домой всю ночь. Она задалась вопросом, стоит ли ей звонить в местные больницы. А потом связаться с полицией. Впоследствии ее гнев перешел в страх. Приемная мать Джеда оделась и обнаружила, что ее деньги на непредвиденные случаи пропали. Двадцатидолларовые банкноты просто так не исчезают. Видимо, кто-то их забрал. Она проверила шкаф Джеда. Часть его одежды пропала. Странный выбор, она определенно не взяла бы именно эту одежду, если бы путешествовала, но недостачи были очевидны. Чтобы окончательно убедиться, его приемная мать проверила ванную и обнаружила, что его зубная щетка тоже отсутствует.

Джед сбежал с ее деньгами. Другого объяснения не было. Неблагодарный, вороватый ублюдок!

Его приемная мать прервала подготовку к работе. Она схватил телефон. Позвонила своему боссу. Сказала, что плохо себя чувствует и не придет на работу. А потом набрала 911 и повела совсем другой разговор.

Джед всегда старался не нарушать закон. И он всегда стремился избегать малейшей вероятности того, что полиция им заинтересуется. Но ему никогда не приходило в голову, что копы могут объявить его в розыск по совершенно другим причинам. Мальчик был слишком поглощен погоней за своей новой целью. Начать новую жизнь.

Лев Эмерсон также не спал почти всю ночь.

Он провел четырнадцать часов в своей машине вместе с Грейбером. Они отправились на север через Джорджию, Теннесси, Кентукки и Индиану, а затем пересекли Иллинойс и достигли пригородов Чикаго. Они по очереди вели машину, что было хорошо с точки зрения безопасности. Но не с точки зрения душевного состояния Эмерсона. Он позвонил своей жене с моста в Саванне, наблюдая за пожаром, который сам устроил. Ее голос звучал холодно и бездушно, как звучит голос мертвеца, которого вы видите во сне. Она рассказала ему о Кайле. Их сын. Его реабилитация шла так хорошо. До сегодня. Его тело просто отказало. Первым, конечно же, перестала функционировать печень. А затем и другие органы один за другим. Произошла серия фатальных отказов. Она сразу вызвала врача, но было слишком поздно. Ничего нельзя было сделать. Тело Кайла, казалось, уменьшилось на глазах, и он покинул этот мир. Она была бессильна остановить его.

Кайлу было всего двадцать два. Это было неправильно. Только не после всех усилий, которые они приложили, чтобы помочь ему. И не после всех денег, которые они потратили.

Пока Эмерсон был за рулем, ему приходилось думать о других вещах. Не попасть в аварию. Не разгоняться больше ста двадцати, чтобы его не остановили. Но когда за руль садился Грейбер, Эмерсону было труднее контролировать свои эмоции. Слова жены звучали в его голове, за ними следовали воспоминания о его сыне. Вместе с сожалениями. Бесконечные сожаления. И нежелание встретиться лицом к лицу с тем, что его ожидало в своем доме.

Машина Грейбера была припаркована в гараже. Он оставил ее там перед отъездом в Джорджию. Эмерсон ехал на последнем этапе дороги, поэтому теперь он нажал кнопку на пульте дистанционного управления, подождал, пока дверь поднимется, и припарковался рядом с машиной своего помощника. Грейбер потянулся к дверной ручке, но, прежде чем выйти из машины, повернулся к своему боссу и спросил:

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

Эмерсон на мгновение задумался. О том, с чем ему придется столкнуться, когда он войдет в дом. Сколько времени им потребуется. А потом он сказал:

— Звони Шевченко. Он нам очень обязан. Скажи ему, что нам нужен самолет. Сегодня. Может, вертолет, но завтра или послезавтра. Потом встретимся на складе. Через два часа. Приведи остальных. Приходите с багажом.

— Куда мы едем?

— Найти людей, которые продали то, что убило моего сына.

Ричер провел ночь в своей новой комнате. Спал спокойно. Проснулся в девять, принял душ. Оделся. И только складывал зубную щетку, готовый уйти, когда в дверь громко постучали.

— Джек Ричер? Это детектив Хервуд, полицейский участок Герардсвилля. Ты там? Нам нужно поговорить.

Ричер открыл дверь и пригласил полицейского войти. Хервуд осмотрел комнату. Он ждал, пока Ричер сядет на кровать, а затем сел в единственное кресло. Это была громоздкая мебель — довольно неудобная, кстати — с бирюзовой дамасской и одной шаткой боковой стойкой. Хервуд безуспешно пытался расположиться, а затем оставил на полу папку, которую носил.

— У вас должен быть мобильный телефон, — сказал он.

— Зачем? — спросил Ричер.

— Чтобы люди могли с тобой общаться.

— Кто, например?

— Я.

— Ты часто это делаешь?

— Нет. Но дело не в этом. Тебя было трудно найти. Мне было бы легче позвонить тебе. И спросить, где я могу тебя найти.

— Ты меня нашел?

— В конце концов. Мне пришлось звонить во все отели в городе и спрашивать, заселили ли они гостя по имени Ричер. Естественно, все ответили отрицательно. Поэтому я подумал, что ты зарегистрировался под другим именем. Я вспомнил, что ты упомянул, что приехал в город, чтобы посмотреть выставку, посвященную Пий Ридж. Поэтому я снова позвонил во все отели. И я спросил о госте по имени Сэмюэл Кертис. Генерал, выигравший битву. И бум! Я нашел тебя!

— Я впечатлен. Ты должен стать копом.

Хервуд улыбнулся, но, похоже, ему было не весело.

— Именно поэтому я хотел поговорить с тобой. Я хотел сообщить тебе, что дело с женщиной, которую сбил автобус, закрыто.

Ричер задумался о двух мужчинах, которых парамедики отвезли ночью. Оба, казалось, сильно пострадали. Возможно, это заставило их стать более разговорчивыми.

— Вы поймали убийц? — спросил он.

— Заключение — самоубийство.

Ричер не ответил.

Хервуд закрыл глаза и покачал головой.

— Слушай, я знаю, что ты мне сказал. Про парня в капюшоне. Как он толкнул женщину. Я тебе верю. Но есть проблема. Появился еще один свидетель. Он клянется, что женщина бросилась перед автобусом. Она сделала это сама, причем совершенно сознательно.

— Этот свидетель ошибается.

— Я тебе верю. Но другой свидетель — уважаемый гражданин.

— А я нет?

— Я этого не говорил. Мой начальник…

— Свидетель ошибается. Или врет. Возможно, он замешан. Или подкуплен.

Хервуд покачал головой.

— Он уважаемый гражданин. Он жил здесь с тех пор, как родился. У него здесь дом. Жена. Работа. Он не играет в азартные игры. Он не пьет, не принимает наркотики. Нет долгов. Он никогда не был оштрафован даже за неправильную парковку.

— А других свидетелей нет? Пассажиры автобуса? Кто-то должен был что-то видеть.

— Пожилая женщина считает, что видела, как женщина прыгала. Но на ней не было очков, так что она не уверена. Другой пассажир видел тебя. Как ты бежишь с места преступления. Вот почему мой босс…

— Есть записка?

— Да, она оставила записку в своем доме, — ответил Хервуд. — В Миссисипи. На кухонном столе. Мы сняли отпечатки женщины, установили ее личность и попросили местную полицию проверить ее дом. Они сразу же нашли записку.

— Она была написана на машинке?

— Нет. От руки. И подписана. Здесь нет ничего подозрительного.

— С чего ты взял, что это не подделка?

Хервуд вытащил два листа из папки, которую он носил, и передал их Ричеру.

— Первая — это последнее заявление о приеме на работу. Компания, в которой она работает… для которой она работала, требует, чтобы все ее сотрудники заполняли эти формы вручную. Там считают, что почерк раскрывает важную информацию о личных качествах человека. Это помогает им отсеивать социопатов и другие нежелательные элементы. Вторая — это ее записка.