— Ох ты и злючая нынче, Яга, — проворчал Кощей, но согласился. А я что, это все похмелье. 

— Все, иди костями греметь в избу, — отослала я жестом своего помощника. Яиц он с меня стребовал, мог бы и бесплатно помочь. Ему, поди, скучно же жить столько лет. А тут я — хоть какое-то развлечение.

М-да, кота я спровадила как-то не вовремя. Баюн очень полезен в таких условиях — обо всем знает, а что не знает, то выведает. Царь не царь, все равно неспокойно. Голову мне, допустим, с плеч не снесут, не должны по идее, но… 

Да-да, но. Вот оно то самое «но», о котором я догадалась, но сказать никому не успела. Может, и к лучшему. Молчание, как говорится, золото.

— Иди-ка сюда, брат Полкаша… — поманила я медведя. — Ты у нас по обороне, вот и обороняй. — И пояснила, потому как сила есть — ума не надо это как раз про этого красавчика: — Стой тут, принимай грозный вид, ничего не делай, ни во что не вмешивайся… в общем, как обычно, только молчи. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Полкаша кивнул. Вроде понял? А я уже всматривалась. Что-то звенит, ветки шевелятся, кажись, идут. Ну, все, Яга, или пан, или панночка. Та самая, померла которая.

В какой-то мрачной потерянности я наблюдала, как на свет появляются три богатыря. Солидные такие, при конях, блестят, как у кота… глаза. И выстраиваются в ряд молча.

— Не топчите тут, — сказала я. — Вот где стали, там и стойте.

— Поуказывай нам, Яга! — отозвался тот, что был посередине. Понятия не имею, как его звали, он не представился, я решила, что он будет Атос. — Поуказывай нам еще, нечисть!

— Понаехали, — проворчала я, оборачиваясь к Полкаше. — Чую, богатырским духом запахло. Базар пошел. — И добавила уже богатырям: — Чего надо-то от меня?

— Бесчинства творишь, карга старая! — рявкнул Атос. А второй, который от него слева, даже меч из ножен чуть вынул, огромную оглоблю. — Говорят, цесаревича из Тридевятого царства у тебя видели.

И откуда такие слухи пошли? Когда успели? Плохо дело. Ой, плохо. Но этого стоило ожидать. 

— Кто говорит? — заулыбалась я. — Вот кто говорит, пусть на него и покажет. 

— Да как показать-то, когда съела ты его, погань! — завопил Атос. — Ты что же, нечисть, двух царей стравить решила?

В гробу я видела всю эту политику. Но выкручиваться прямо сейчас как-то надо.

— Во-первых, не ела. Во-вторых, никакого царевича и в глаза не видала. В-третьих, тьфу, здоровые мужики, а сплетни собираете. Куда это годится? Хуже баб!

— Не сплетни, а данные, — промурлыкал третий богатырь. Я задумалась: Арамис или Алеша Попович? — Цесаревича похитили? Похитили. Так где он?

— Ну я-то откуда знаю? — развела руками я. — Взяли моду: чуть что — сразу Яга. 

— Ну а кто? — Портос совсем меч вытащил. Только что еще не махал. — Змей Горыныч в тюрьме сидит. Кощей… давно что-то этого нежитя видно не было, но, говорят, он теперь людей и не ест. Травоядный стал. Остаешься ты.

Я вздохнула. А люди, конечно же, с другими людьми ничего дурного не делают, не убивают, не жрут и не жгут, только нежить и нечисть на это способна. Дураки вы, дураки… Но дело было еще и в другом.

— Анекдот про апельсин знаете? — спросила я.

— Чего? — надвинулся на меня Портос. Прямо с конем. Так что я поспешила его осадить.

— Раз: стой на месте и грядки мне не топчи. Два: меч убери, здесь тебе не тут, здесь у нас все прилично и пацифистически. Три. Объясняю. Врут вам ваши данные. Или вы обработали их неправильно. 

Полкаша у меня за спиной покашлял. Слишком сложно, да? И сама же себе ответила: да, туповатые тут богатыри. Не один Полкаша такой, выходит, это у нас с подбором кадров беда. Подвесила я их конкретно — прямо видела, как мысли ворочаются в головах.

— Про презумпцию невиновности слышал? — напирала я. — Не виновен, пока обратное не доказано! А вы считаете, что раз Змей сидит, Кощей не ест, так я съела, что ли?

— А кто? — заорали все трое богатырей.

— Откуда я знаю? — заорала я в ответ. А не стоило бы — вон и пара веток с деревьев шлепнулась, хорошо не прибила хоть никого, и ворон с ветки упал. — Может, вообще его никто и не ел! Может, живой он да здоровый!

— А где тогда он?

— Ой, — поморщилась я, — хорош орать. У меня еще голова после вчерашнего немного того. Ну, горе царя-батюшки я понимаю, а…

Кусты снова зашевелились. Что, еще одна делегация? В очередь, сукины дети, в очередь!

— Ба, — протянула я, рассмотрев новых гостей. — Что вам тут сегодня как медом намазано? Ты чего пришел, святой отец?

Пришел святой отец не один, с целой оравой. Похоже на наш крестный ход, но тут все-таки от нашей религия отличалась, и сильно. То ли обряды другие, а может, и суть сама. Но все равно много общего и красиво. Вон и парни нарядные, и девицы с платочками, и свечи горят, и ведь не гаснут, только вместо икон — что-то вроде венков красивых с маленькими подобиями лампадок.

— Пришел, поелику не дело! — солидно пропищал Енотий. — То моя забота, лес твой блюсти да нечисть гонять. 

— Слушай, давай потом, — попросила я. — Сам видишь, у меня тут внешняя политика. Что, опять курятники обнесли?

Кажется, я что-то не понимала. В отличие от богатырей. Потому что они все свое внимание тут же адресовали Енотию и его разноцветной ораве.

— Ты кадилом-то не маши, — примирительно сказал Атос. — У тебя своя вотчина, у нас своя. Мы на твою не покушаемся, и ты не мешай. Приказано арестовать бабку — так арестуем.

Ой, дела, дела… И одним Полкашей тут не отобьешься. 

— А лес кто блюсти будет? — возопил Енотий. Даже грозно у него получилось, несмотря на то, что от писка попадали с веток уже не только оставшиеся там от моего вопля птицы, но и листья. Арамис Попович даже шлем на уши натянул. — Ишь чего удумали! Границы открыть, без защиты оставить, чтобы нечисть вся разгулялась да к людям лезла недоброму учить! Это кто же вас надоумил? Покайтесь, грешники!

Что? Это же не Енотий, это клон какой-то пришел. Может, морок? Может, кот среагировал? Или Кощей? А разве они могут крещеными-то людьми прикинуться?

— То-то, — продолжал вещать Енотий, видя, что богатыри призадумались. — Тут как? Яга нечисть держит, уму-разуму учит, на то она и Яга, граничный страж, а мы — людские стражи, души ваши заблудшие спасаем, наставляем да грехи отпускаем тяжкие, ох, тяжкие! 

Ах вот кто может знать про равновесие, подумала я. Так-так-так… 

— Так то ж всем известно, — проворчал Атос. — А у нас царский наказ. Она помазанника съела.

— Да вон он стоит, — сказала я. Ну а что мне еще сказать было? Это я от растерянности. Думала, Енотий что действительно про равновесие это выдаст — что меня там касается, а он выступил как Капитан Очевидность. — Вон он, — я потыкала пальцем в Полкашу. — Сейчас я его обратно в человека верну, забирайте.

Ну потому что надоело мне уже это все. А так немного времени выкрою.

Полкаша, надо сказать, только глазами хлопал. И я сказать не могла, это потому, что я его вымедведить решила или потому, что он… Да какая, в принципе, разница?

Я топнула ногой. Видимо, из-за Енотия домовой появился не сразу, а как появился, так сразу сиганул мне под юбку. Там вроде как безопаснее.

— Мне это, — сказала я, — медведя бы обратно вернуть. Можно быстро?

— Отчего же нельзя, матушка, — и из-под юбки высунулась старческая рука с веточкой. Во, ему, видите, вылезти страшно, а мне наклоняться. О-хо-хо… Но делать было нечего. Правда, схватила ее не с первого раза, еще и под пристальными-то взглядами.

— Эй, Полкаша, — скомандовала я, — иди сюда, кончились твои мучения. Правда, результат не гарантирую, извини, если что. 

И огрела Полкашу веточкой.

Нет, ну… Оно, конечно, сработало, только Енотий заголосил «изыди, нечистая», хотя что он вообще от меня ожидал? Но Полкаша шерсть сбросил — причем в прямом смысле слова, это что за трава такая неправильная, тьфу, сплюнула я, еще и ветер прямо в мою сторону, — на лицо спал, стал такой… почти какой и был? Похудел, кажется, но это не так и критично. Отожрется, если дадут.