Вторая группа (рис. 111, 9). По форме похожа на первую, но сосуды становятся более приземистыми. Орнамент покрывает всю боковую поверхность. Декоративная схема остается в общем прежней, но узоры наносятся не гребенкой, а гладким штампом. Прослеживается тенденция к возрастанию удельного веса геометрических узоров в орнаменте. Упадок гребенчатой орнаментации и переход к резной и линейной технике отражает хронологическую тенденцию в развитии местной орнаментации, и поэтому данная группа посуды в целом является более поздней, чем первая. Однако следует заметить, что указанная тенденция четко проявляется лишь на южной окраине Томско-Нарымского Приобья. В северных таежных районах гребенчатая техника живет дольше и там различия между первой и второй группами не столь отчетливы.
Третья группа (рис. 110, 2, 4, 7; 111, 17, 34). Ее особенностью является развитый геометризм в орнаментации: заштрихованные ленты, решетчатые пояса, треугольники, ромбы, зигзагообразные полосы, различные виды меандров и т. д. Поверхность по-прежнему делится рядами ямок, но встречаются, особенно в южной части еловского ареала, сосуды без ямочного деления. Внутри этой группы достаточно четко выделяются две подгруппы — южная и северная. Для южной характерна горшковидная форма с плавным переходом от шейки к плечикам; придонная часть обычно не орнаментирована; преобладает резная техника выполнения узоров (рис. 111, 17). Для северной подгруппы (Малгет, отчасти Десятовское поселение и др.) основным орудием нанесения орнамента продолжает оставаться гребенка; сосуды в основном сохраняют баночную форму, со слабой профилировкой верхней части (рис. 110, 2, 4, 7). Орнаментировалась вся боковая поверхность. Геометрический орнамент также имеет некоторые особенности: весьма характерны негативные меандровые пояса в виде взаимопроникающих Г-образных фигур, взаимопроникающих вертикальных полос и др.
В типологическом отношении третья группа посуды предвосхищает многие черты, характерные для керамики местных культур финальной бронзы, причем обозначаются две линии преемственности: северная подгруппа, особенно по специфике геометризма в орнаментации, обнаруживает признаки генетической близости более поздней молчановской керамике, а южная — ирменской. Внедрение в гребенчато-ямочный орнаментальный комплекс андроноидного геометризма было связано, на наш взгляд, с продвижением на север значительных групп андроновского населения. Это скорее всего произошло в конце андроновской эпохи, когда в лесостепной и предтаежной зонах Обь-Иртышья начинает распространяться посуда карасукско-ирменских форм. Теснимая карасукско-ирменским населением часть андроновцев отступила в таежные районы Томско-Нарымского Приобья и смешалась здесь с местным населением — носителем гребенчато-ямочной орнаментальной традиции; керамика третьей группы, видимо, отражает заключительный этап этого смешения. В сходных исторических условиях и примерно в то же время произошло сложение сузгунской культуры в таежном Прииртышье.
Четвертая группа посуды (рис. 111, 26). Характерна в погребениях еловской культуры Еловского II могильника. На поселениях встречается редко. Посуда этой группы имеет обычно горшковидную форму с мягким переходом от шейки к плечикам; встречаются кувшинообразные горшки с узким горлом и раздутым туловом (Косарев, 1981, рис. 57). Орнамент выполнялся гребенчатым штампом и иногда желобчатыми линиями. Характерны решетчатые пояса и треугольники с решетчатой штриховкой, а также зигзагообразные полосы, которыми часто подчеркивался фон между треугольниками с взаимопроникающими вершинами. Решетчатые пояса располагались чаще всего в верхней части сосудов, треугольники, зигзаги и меандровые узоры — на тулове. Пояса круглых ямок не характерны; интересно, что вместо них роль разделителей играли иногда ряды из отпечатков угла пластины (Косарев, 1981, рис. 57, 9, 17, 18, 22). Эта манера характерна для коптяковской, андроновской (федоровской) и черкаскульской посуды. В пределах характеризуемой группы эту керамику следует, видимо, выделить в особую подгруппу.
Особенностью второй подгруппы посуды является наличие хорошо выраженных андроновских (федоровских) геометрических орнаментов, выполненных в традиционной федоровской технике — аккуратной мелкозубой гребенкой (косые треугольники, сложные разветвленные меандры и др.) (Косарев, 1981, рис. 57, 2, 7, 21, 25). Однако композиционное расположение рисунков уже не андроновское, а подчинено гребенчато-ямочной декоративной схеме: андроновские узоры или располагались однообразно повторяющимися поясами, или были отделены друг от друга рядами глубоких круглых ямок. Характеризуемая подгруппа наглядно демонстрирует начальный этап взаимодействия андроновской (федоровской) и гребенчато-ямочной орнаментальной традиций. В целом посуда четвертой группы одновременна первой и отчасти второй группам посуды, охарактеризованным выше. Тот факт, что керамика четвертой группы встречается главным образом в погребениях, возможно, указывает на ее ритуальный характер.
Пятая группа. Тоже характерна для погребений. Встречена в основном в поздних еловских захоронениях Еловского I могильника. На поселениях найдена в сравнительно небольшом количестве. Сосуды невелики по размерам. Они имеют горшковидную форму; попадаются круглодонные экземпляры (Косарев, 1981, рис. 58). Орнамент наносился гребенчатым штампом, резными и иногда мелкоструйчатыми линиями. Шейка во многих случаях не орнаментировалась. Это очень напоминает манеру украшения карасукских сосудов из погребений Хакасско-Минусинской котловины (Киселев, 1949, табл. X, 5-12; XIII); карасукские ассоциации вызывает также круглодонность некоторых сосудов, характерность треугольных фестонов на тулове и некоторые другие признаки. Таким образом, если четвертая группа посуды отличается в основном андроноидностью орнаментации, то для пятой в большей мере характерна декоративная схема карасукских традиций.
Керамика пятой группы одновременна третьей и отчасти второй группам поселенческой еловской посуды. Она, как и третья группа (южная подгруппа), характеризует переходный период от еловской культуры к ирменской; в процессе этого перехода в Томском Приобье происходила смена андроновского и гребенчато-ямочного орнаментальных комплексов ирменско-карасукским.
Памятники еловской культуры дали довольно богатый производственный инвентарь. Однако орудия, найденные на поселениях, происходят, как правило, из смешанных еловско-ирменских и еловско-молчановских слоев, и поэтому их отождествление с еловскими комплексами вызывает определенные трудности. Поэтому мы остановимся в основном на погребальном инвентаре, где связь с еловской керамикой зафиксирована достаточно четко, прежде всего с четвертой (Еловский II могильник) и пятой (Еловский I могильник) группами посуды. В Еловском II могильнике встречены два массивных бронзовых ножа с широким лезвием и кольцевым навертим на рукояти (рис. 111, 27, 28); глиняная форма для отливки подобных ножей известна на поселении Осинники из смешанного еловско-ирменского слоя. Вместе с одним из этих ножей найдена золотая гривна из витой проволоки и бронзовая подвеска, закрученная в виде пружинки (могила 87, рис. 111, 23). Из могилы 90 происходит крупный двухлопастный наконечник стрелы с выделенной втулкой; по круглому в сечении стержню идет орнамент в виде елочки (рис. 111, 33). Основная масса инвентаря из еловских погребений Еловского II могильника — украшения. Среди них преобладают полусферические бронзовые бляшки с петлей на обратной стороне, височные кольца с взаимопроникающими концами и некоторые другие вещи неспецифических форм.
В Еловском I могильнике вместе с керамикой пятой группы найдены черешковый однолезвийный нож с выделенной рукоятью, перстень со спиральными завитками на концах, височная подвеска с раструбом, подвески, закрученные в виде пружинки, полусферические бляшки с петлей на обратной стороне, четырехугольное бронзовое зеркало и некоторые другие изделия. Все эти вещи подробно описаны В.И. Матющенко по погребальным комплексам (Матющенко, 1974).
