Вместо ответа Влад нажал кнопку вызова стюардессы, а я вся сжалась от страха, понимая, что сейчас меня увидят голой.

– Да, сэр? – стюардесса подошла, совершенно не обращая внимания на мой внешний вид.

– Принеси, пожалуйста, столовые приборы.

Бортпроводница сдержанно кивнула и вернулась буквально через несколько секунд, положив перед ним сервировочный конверт со стальными приборами, где среди прочего был и нож.

– Спасибо, Ханна, можешь идти.

И как только за ней закрылась дверь, без лишних размышлений выхватил нож и с силой полоснул свою ладонь по центру. От неожиданности и испуга я вздрогнула, прикрывая ладонью рот. Боже, он точно сумасшедший! Ярко алая кровь окрасила стальное лезвие, и несколько капель упали на полированную поверхность стола. А дальше начали происходить настоящие чудеса. За несколько секунд кровотечение полностью остановилось. В это было невозможно поверить, но рана затягивалась прямо на моих глазах, образуя на месте пореза свежий рубец. Склонилась чуть ближе, наблюдая, как еще через пару секунд кожа его руки восстановилась полностью.

– Как такое возможно? – удивленно хлопала глазами и даже взяла его руку в свою, чтобы рассмотреть поближе.

Но сколько не изучала на ней не осталось и следа пореза, словно и не было ничего. Если бы не окровавленный нож и те капли крови на столе, напоминающие о произошедшем. Поерзала в кресле, усаживаясь на самый краешек. Несмотря на все происходящее со мной явно творилось что-то странное. Я все понимала, осознавала, но сексуальное влечение к Владу перекрывало все прочие мысли. Даже эта демонстрация не смогла остановить стремительно растущее внутри желание. Вдруг зародившаяся спонтанно мысль – поднести его руку к губам, поцеловать, потереться щекой, почувствовать его тепло. Боже, бороться с этим наваждением становилось все сложнее, а мои щеки уже просто горели от жара, бушующего внутри. Резко выпустила его ладонь, напуганная своими же желаниями, и чтобы хоть как-то отвлечься, взяла в руки чашечку чая и сделала еще несколько жадных глотков.

– И много вас таких? – спросила, отставляя быстро опустевшую чашку.

– Нас! – уточнил он, улыбаясь и внимательно наблюдая за мной, – Нет, нас не много. Всего семнадцать семей и, поверь, все очень влиятельные, но по ряду причин живущие в тени люди. Да, мы обладаем и властью, и деньгами, но в силу обстоятельств обязаны жить скромно, скрывая свой секрет. Только благодаря этому у нас мало врагов, и все же они есть. Группа упертых фанатиков, которым наше долголетие, влияние и могущество не дают спать спокойно. Они как маньяки преследуют нас, вернее наших женщин, так как именно вы наше слабое место.

– Но почему? – эта странная история все больше будоражила воображение, побуждая задавать вопросы.

– Для нас это до сих пор остается загадкой. За всю долгую историю ни в одной семье не родилось ни одной девочки. Во всех летописях из столетия к столетию фиксировалось одно и тоже, от союза с «душой» всегда появляются мальчики. Найти вторую половину для мужчины рода – дело случая, и бывало не раз, что погибала целая фамилия, так и не встретив соей «души».

– Неужели так сложно найти… – запнулась ненадолго, не решаясь произнести вслух, – свою «душу»?

– К сожалению, да. Спрогнозировать и вычислить рождение девушек с подходящими генами до сих пор невозможно. На первый взгляд можно было бы отслеживать всех рождённых девочек с плохой свертываемостью крови, но, как оказалось, они такими не рождаются, и приобретают эту особенность уже после двадцати, и каждая по-разному. На данный момент мы убеждены лишь в том, что судьба сама направляет «душу» к своей второй половине. Так что, это ты нашла меня, Николь. И бороться с этим бесполезно. С каждым днем влечение будет только расти, признайся самой себе, тебя тянет ко мне, как магнитом.

На губах Влада застыла легкая улыбка, но под ее теплотой скрывалось коварство прирожденного искусителя. И вернувшиеся вновь на короткое мгновение возможности эмпата лишь подтвердили мою интуицию, коснувшись границы моего сознания, яркими эмоциональными пульсами его обостренного плотского желания. Резанули обжигающей вспышкой и растворились, словно и не было ничего.

– На самом деле никогда бы не подумала, что такое возможно, – ответила, стараясь держаться непринужденно на сколько это было возможно.

Мало того, что меня действительно сейчас влекло к нему с неудержимой силой, так еще и рассказанная история поражала и шокировала своей нереальностью.

– Николь, поверь, многие из нас готовы убивать, чтобы завладеть «душой». Желанный трофей, самый редкий и ценный бриллиант в коллекции, – при этих словах глаза Влада приобрели глубокий ярко зеленый оттенок, – проще говоря, без таких женщин наш род обречен, понимаешь?

Понимать-то я понимала, вот только думать я сейчас могла только об одном, как он безупречно сложен и чертовски сексуален в своей черной рубашке. Его руки манили меня не меньше, чем губы, к ним хотелось прикасаться. А желание ощутить вкус его поцелуя затмевало все прочие мысли на этом фоне. Мое былое стеснение, как рукой сняло, сейчас я сидела перед ним бесстыдно демонстрируя свои торчащие от возбуждения соски и пошире раздвинув ноги. Мне безумно хотелось, чтобы он первый коснулся меня, заключил в объятья, прижал крепко-крепко к груди.

– Понимаю, – тихо ответила, прикусывая от досады нижнюю губу.

Меня явно несло не туда, и контролировать свои желания становилось совсем не просто. Интересно, заметил ли он мои невербальные сигналы? Вероятнее всего – нет, ведь в отличие от меня Влад держался спокойно и отстранённо, и на лице его не дрогнул ни один мускул. От осознания этого было нестерпимо горько. И как я ни старалась снова настроиться на его волну, у меня не получалось. Боже, как же мне сейчас хотелось, чтобы он чувствовал тоже самое, а не сидел на против каменным истуканом.

– О тебе узнали, Николь, и поэтому хотели убить, – продолжил ровным тоном, – и без охраны теперь просто не безопасно. Но и это не самое главное.

– А что самое главное? – хриплый голос выдавал мое волнение с потрохами.

– Наша связь! Круг должен замкнуться, – выдержав паузу, он подался вперед чтобы откинуть назад спадающие на мое лицо волосы, – уверен, ты уже заметила эти отметины.

Коснулся подушечками пальцев шеи, запуская по позвоночнику лавину мурашек.

– Эти синяки? – удивленно посмотрела на него.

– Это не синяки, Николь, – улыбнулся, как наивному ребенку, погладил по щеке и отстранился – а будущий символ завершенной связи. Как только круг сомкнется, совет семей признает наш союз…

На полуслове он замолчал, словно задумался о чем-то.

– Не поняла, что значит сомкнется? И что значит признают союз? – волнение в груди стремительно нарастало.

– В наших летописях говорится так: «… черная полоса на подобии ленты сомкнется на шее «души», как символ нерушимой связи с мужчиной рода…», в данном случае со мной, – процитировал мне отрывок, и продолжил, – если старейшины официально на совете подтвердят нашу связь, никто уже не сможет тебя у меня забрать.

– А сейчас могут?

– Да, – коротко ответил, но после все же пояснил, – у твоей ленты еще много пробелов. И пока круг не замкнулся, твою принадлежность можно оспорить.

– Отлично, – обиженно надула губы, – и почему такая несправедливость? Почему символ связи только у женщин?

– Ну почему же, не только, – и он закатал манжет рубашки продемонстрировав свое левое запястье.

На тыльной стороне там, где находится максимальное скопление вен начали появляться похожие на гематомы отметины в виде неровных линий. Рисунок напоминал дельту реки с разветвлением на множество рукавов и протоков, которые в конце концов соединяются в одно широкое устье. Кое-где угадывались лишь легкие очертания, а некоторые проступившие четкие линии резко прерывались, но размер будущей метки можно было оценить уже сейчас. Между тем очередная волна накрыла меня жарким желанием, откликаясь ощутимым, непроизвольным сокращением мышц влагалища. Судорожно облизала пересохшие губы, изо всех сил концентрируясь на новой шокирующей информации. Признаюсь, чем больше доказательств этой фантастической истории я получала, тем сильнее в груди билось сердце. Волнение, страх, любопытство, радость и желание – все сплелось в один клубок. Неужели можно чувствовать больше? Безусловно, Влад мне нравился и даже очень, но то, что я похоже связана с ним, вселяло неподдельный ужас. Страшно, потому что непонятно к чему все это приведет? Несмотря на весь «сюр», все это происходит со мной здесь и сейчас по-настоящему. Особенно пугал этот не снимаемый ошейник, который, по его словам, через некоторое время обовьет шею. Настоящий кошмар! И его ведь не сотрешь ничем. Тут меня снова кинуло в жар, а дыхание стало глубоким и рваным. В салоне самолета было достаточно свежо и прохладно, а мне катастрофически не хватало воздуха. Ненадолго закрыла глаза и откинулась в кресло поглубже, стараясь избавиться от паники, охватившей меня. Можно как-то все это прекратить? Откатить историю на пару месяцев назад, в тот момент, когда надо было принять решение о выходе на работу. Кто-нибудь, откройте, пожалуйста, дверь, я выйду! Тут вообще есть кому дело до того, хочу ли я дальше участвовать в этом спектакле? Неужели у меня больше нет вариантов? Ведь если не Влад, то за мной пришел бы кто-то другой, и не факт, что он был бы лучше или привлекательнее. Но больше всего в этой ситуации пугало, что моего согласия никто не спрашивал, события вокруг стремительно развивались сами, увлекая за собой в какую-то бездну. Было трудно представить, что ждет дальше, ведь уже сейчас чувствовалось, что я бесповоротно теряю себя, растворяясь в этом властном мужчине, сидящем, напротив. И очередной важный вопрос, почему все это так меня возбуждает? Непроизвольно тихий стон отчаяния сорвался с губ, столько лет жила и даже не догадывалась, какая на самом деле извращенка! Сижу обнаженная перед мужчиной, который собирается сделать из меня свою рабыню, истекаю желанием, и вместо того чтобы выбраться из этой страшной сказки, стараюсь понравиться ему еще больше. Какая глупость, а ведь всегда считала себя достаточно смышлёной. Между тем Влад поправил манжеты рубашки и теперь в той же расслабленной позе сидел напротив, наблюдая. Пытливо всматриваясь, словно слушал меня в этом момент. Вот нахал! Совсем забыла, что мои чувства и эмоции могут быть открытыми для него. Еще один глубокий выдох, надо срочно успокоиться.