Эд де Туар умолк и нахмурился, словно эти воспоминания заставили его заново пережить не самые лучшие дни его молодости.

- А что было потом? Вы сказали, что из-за ключа превратились не только во врагов, но и убийц, – увлечённая рассказом маркграфа, напомнила ему Алекто, по-прежнему не сводя с него глаз.

- Вы уверены, что хотите знать правду? – спросил он и прищурился, глядя на неё.

Алекто кивнула, и Эд де Туар продолжил:

- В той драке граф Вальдульф де Лармор был ранен, и эта рана оказалась смертельной. Мы с мессиром Эсташем де Бо бежали с острова, пригрозив Харибальду, младшему брату Вальдульфа, убить его сестру Аталию и её новорождённую дочь, если он обвинит нас в убийстве графа.

- Значит, все эти годы вы знали, что мадам Бертрада удочерила меня? Вы знали тайну Аталии де Лармор и то, что она была моей родной матерью? И, если бы Дагоберт-младший не совершил убийства и не был пойман, когда вы собирались рассказать мне правду о моих настоящих родителях? – допытывалась Алекто.

Маркграф небрежно пожал плечами:

- Может быть, никогда. А может, после свадьбы, когда пришёл бы час... Ведь мне понадобилось бы как-то объяснять вам свой замысел завладеть сокровищем из затопленного города морганов...

- Скажите мне то, что должны сказать, всё и сразу, – Алекто была настойчива, понимая, что другой возможности узнать всю правду о своих родителях и своём происхождении может и не быть. – Что вы знаете о моём отце? О человеке по имени Алафред?

- Человеке?! – переспросил маркграф и криво усмехнулся. – Мадемуазель Алекто, не заблуждайтесь на этот счёт! Алафредом его звали те, кто ничего не знал о нём. Настоящее же имя вашего отца – как оно звучит на древнем языке коренных жителей Раденна – л’Аодрен. В прежние времена он был хранителем тайны сокровищ и... королём морганов.

После этих слов в горле у Алекто мгновенно пересохло. Она несколько раз попыталась судорожно сглотнуть, но так и не смогла этого сделать.

Она была дочерью моргана! То ли человека, наделённого способностью жить под водой подобно рыбам, то ли некоего существа, обладающего магией перевоплощений. Значит, Аталия де Лармор нашла свою любовь в ином, неземном, мире, будучи пленницей морганов, потом стала невестой (а может, всё-таки женой?) их короля, от которого родила своего единственного ребёнка. В том, что Аталия любила сама и была любима Алафредом (или его лучше называть Его Величеством л’Аодреном?), Алекто ничуть не сомневалась. Довольно было увидеть картину, на которой они изображены вместе, чтобы понять, что влюблённые были счастливы в своём союзе. Но тогда что же заставило их разлучиться? И почему в тот день, когда родилась Алекто, её отца не было рядом с её матерью?..

- Понимаю вас, мадемуазель, в такое сложно поверить, – послышался среди наступившей мёртвой тишины насмешливый голос Эда де Туар, и Алекто вскинула голову, отвлекаясь от своих размышлений. – Ведь морганы даже не люди! В прежние времена эти проклятые твари приносили жителям Раденна много бед: своим колдовством они насылали на остров засуху и неурожай, они воровали детей с побережья, утаскивали их под воду, а в дни тёмного Самайна врывались в дома и своим дьявольским весельем многих доводили до безумия... Да, это правда, что когда-то очень давно они жили на Раденне, считались его хозяевами, но легенды говорят, что, когда часть острова ушла под воду, морганы не захотели покинуть свой город. Они не утонули, не погибли, не исчезли бесследно. Они просто остались в ином мире, притворились исчезнувшими и – переродились. Превратились в чудовищ, коварных, изворотливых. Эти оборотни научились принимать человеческий облик и даже жить среди обычных людей. Но из поколения в поколение, из века в век, от родителей к детям передавалось их тайное знание. Тайное знание о своей магии, о своей древней крови, о своей чуждости всем остальным народам земли. Никому никогда не проникнуть в их тайну! Никогда ни один смертный не сможет открыть их сокровищницу, кроме того, в ком течёт кровь моргана. Мадемуазель Алекто, вы – наследница короля л’Аодрена и только вы сможете добраться до сокровищ морганов.

- И как же я узнаю, в какой части подводного города находится эта сокровищница? – спросила Алекто, выслушав рассказ маркграфа.

Ответ Эда де Туар был коротким:

- Как только в вас пробудится кровь вашего отца, в ней заговорит и его память.

- Вы так много знаете о морганах и о моём отце, – задумчиво проговорила Алекто, решившись высказать вслух свою догадку. – Тогда, семнадцать лет назад, вы пытались извлечь сокровища с его помощью, не так ли? Вы сказали, что сначала всё шло как по маслу, а потом случилось нечто непредвиденное и ваш план был сорван. Что же помешало вашему плану?

Маркграф посмотрел ей прямо в глаза:

- Вы.

- Я? – изумилась Алекто.

- Да, вы. Вернее, ваше преждевременное появление на свет.

- Возможно ли, чтобы новорождённый младенец повлиял на осуществление замыслов таких могущественных людей, как посланники самого короля Нейстрии? – пробормотала озадаченная услышанным Алекто.

- До того, как мы прибыли на Раденн, граф де Лармор уверял нас, что дверь в подводный город морганов откроет его сестра Аталия. И что именно она, избранница их короля л’Аодрена, извлечёт из сокровищницы то, ради чего мы появились на острове. Однако, когда мы добрались до Бруиден да Ре, оказалось, что Аталия в тягости... У нас был приказ Его Величества Сигиберта Второго: любыми средствами привезти в его замок в Лютеции одно из самых ценных сокровищ морганов. Хотя я бы сказал, что при определённых условиях ему вообще нет цены... Так вот, стоит ли говорить, что ради выполнения королевского приказа мы – верные рыцари Его Величества – были готовы на всё? Мы заставили Аталию призвать к себе Алафреда! Знаете, мадемуазель, если бы это не произошло в моём присутствии, я бы ни за что не поверил, что такое возможно! Ах, ну да, вы же не знаете, что морганы умеют слышать и передавать мысли на расстоянии... За те годы, которые Аталия, в детстве похищенная морганами, провела среди них в подводном городе, она овладела их магическими способностями. Она сумела призвать л’Аодрена! Когда же король морганов предстал перед нами в человеческом обличье, мы сказали ему, что, если он не поможет нам добыть сокровище, то никогда не увидит ни Аталию, ни ребёнка, которого она носила. В подтверждение нашей угрозы мессир Эсташ де Бо приставил нож к горлу Аталии – и Алафред, поняв, что мы не шутим, согласился с нашим требованием. В то время, как Эсташ де Бо остался в Доме папоротников присматривать за Аталией и её младшим братом Харибальдом, мы с мессиром Вальдульфом отправились за сокровищем. Сначала, когда Алафред привёл нас на скалы к маяку, мы решили, что он вздумал разыграть нас, и очень рассердились. Разве таким представлялся нам вход в затопленный город? Но, как позже выяснилось, в нижней части маяка, построенного морганами, и вправду находилась дверь в подводный город. Вернее, там начинался тайный ход, который вёл прямиком в древний замок короля морганов. Я думаю, где-то там и хранятся их сказочные сокровища...

Маркграф, видимо, утомлённый повествованием, перевёл дыхание, и Алекто, воспользовавшись паузой, спросила:

- А как же легенда о смотрителе маяка – призраке старого отшельника? Неужели он позволил вам спуститься в нижнюю часть маяка? Ведь, по рассказам местных жителей, именно её он оберегает, как зеницу ока!

Эд де Туар усмехнулся и, покачав головой, ответил:

- Стыдитесь, мадемуазель Алекто, верить в подобные россказни! Вы же уже не ребёнок! Все эти легенды придуманы для того, чтобы страх перед призраками удерживал любопытных и алчных людей подальше от двери в затопленный город. Уж поверьте мне, когда мы спустились в подземелье маяка, нам не повстречалось ни единой живой души, ни бесплотного духа или, хм, чудовища, каким островитяне представляют смотрителя маяка...

Алекто, вспомнив, как скрывалась в маяке с Обером, хотела возразить, заявив о том, что своими ушами слышала шаги на винтовой лестнице и своими глазами видела огонь в очаге, но всё-таки промолчала. Во-первых, ей не хотелось признаваться маркграфу в том, что она уединялась на маяке с менестрелем, будучи невестой другого молодого человека. А во-вторых, что-то подсказывало ей, что не следует раскрывать тайну смотрителя маяка такому хитрому и опасному человеку, как Эд де Туар.