Девочка сникла. У меня появилось желание погладить бедняжку по голове, но призрак ничего не почувствует. А я рискую подхватить обморожение.

– Он пришел через три ночи. С ножом. Отец пытался остановить его, но получил удар в грудь. Мы с мамой заперлись на втором этаже, в моей комнате. И тогда мужчина принялся ломать дверь сапогом. Мы выбрались через окно и спустились вниз по маленькой лестнице. Соседи подняли шум – это отпугнуло убийцу. Мы отправились в Клири, в старое семейное поместье. Я родилась в этой маленькой деревеньке, но позже мы переехали. Мне тогда и двух годиков не было.

Девочка перевела дух.

– Мама сказала, что плохой мужчина нас не найдет. Однако он все-таки отыскал нас через пару недель. Это случилось в конце июня. Вышиб входную дверь, мама... – призрак шмыгнула носом. – Мама ценой своей жизни освободила путь из дома, и я побежала в сторону города. Была ночь. Я пробиралась через колючие кустарники и жгучие ветви крапивы. Порвала платьице, исцарапала руки. Ноги горели, словно в огне, и покрылись мелкими пупырышками. Вскоре я поняла, что мужчина преследует меня. Ускорилась. Мы играли в кошки-мышки в том лесу, и я скулила от страха, продираясь через поля кустарников. В конце концов, он догнал меня, убил хладнокровно, как маму, как отца. Но дух мой не отправился в угодья Хранителя, а остался на земле. Тогда меня встретил профессор Гарлоу. Он – хороший человек. Спокойный, рассудительный, уверенный в себе. Успокоил меня, привел в чувство, и разрешил жить в библиотеке, прознав про мою любовь к книгам. Я очень благодарна ему. Мне здесь нравится...

– И всегда есть чего почитать, – добавил я.

– Ага. Профессор Гарлоу объяснил, что мое появление связано с неизученной таинственной аномалией Кристалла. Сказал, что я попала в область действия артефакта, когда меня убил злой человек.

Я подивился тому, насколько девочка из Клири хорошо помнит те события. Призрак продолжала:

– Я знаю, что убийцу зовут Эдвард Рич. Он сейчас в городе, работает на Главном Рынке. Продает шелк. Профессор строго-настрого запретил мне покидать стены университета, так что я не могу до него добраться. Ты похож на человека, способного сделать это. Хватит врать, что ты просто студент! Такие не носят магические побрякушки на пальцах! Да-да! Думаешь, я не заметила перстня? Он переполнен магией, я вижу эти вибрации.

– У тебя очень серьезная просьба, – с расстановкой произнес я.

– Сделать мир чище на одного негодяя – это благородная просьба. Человек, разрушивший мою жизнь, достоин того же. Разве ты не согласен?

– Откуда у тебя информация о нем? – я настроился на деловой лад.

– Считай это одной из моих способностей.

– Мне не подойдет твой ответ.

– Да какая тебе разница? – вспыхнула девочка. – Я услышала имя из разговора родителей, и знаю, что тот до конца ноября останется в Марбурге.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Эван, – девочка посмотрела на меня снизу-вверх. – Убей его, пожалуйста.

Я ничего не ответил. Добрался до выхода из комнаты, потянул на себя скрипучую дверь и услышал слова призрака.

– А как ты отсюда выбираться будешь?

– Как раз над этим размышляю.

– Ярусом ниже, за стойкой, есть коробочка с магической печатью. Прикоснись к ней перстнем и сможешь управлять замком библиотеки.

– Уверена, что эти два артефакта сочетаются?

У меня были случаи, когда «побрякушки» выкидывали неприятные фортели при взаимодействии друг с другом.

– Да! Я вижу магические эманации, они будут работать вместе.

Девочка оказалась права. Я с легкостью открыл створки, а затем запечатал их, как ни в чем не бывало.

Возвращался в общежитие, думая о том, что Джером Голдинг ошибался, написав в произведении, что у мертвецов нет эмоций. Вспомнил слезы на щеках новой знакомой, всхлипывания и любовь к родителям. «Я так хочу увидеть свою маму», – звучали слова в голове. Я выясню, кто такой Эдвард Рич, и за что он уничтожил эту прекрасную семью.

Шумно.

Я пришел на рынок после окончания последней лекции и уже на входе столкнулся с небольшой давкой. Торговец крайней палатки распродавал различные изделия из фарфора по годным ценам, так что возле него собралась толпа зевак.

То свирепеющий, то стихающий ветер трепал грубую ткань шатров и стенки палаток, гонял по тротуару крупицы пыли, развевал капюшоны прохожих. Со стороны центра Главного Рынка доносилась веселая музыка и восторженные возгласы. Там, на специальной площадке, любят устраивать шоу акробаты и фокусники на потеху собравшейся толпе. Рядом протопала великанша, обремененная немалым весом покупок.

Отовсюду слышались крики зазывал.

– Бакалея! Качественная бакалея! Сахар, соль, пряности... Подходите, не стесняйтесь!

– Эти сигары доставлены из самого Чеви! По лучшей цене!

– Мед! Чистейший мед! Очень полезен для здоровья.

– Купите гончих вернерской породы! Собаки молодые и умные! Возьмите с собой на охоту, и эти красавцы угонятся за самой прыткой ланью!

– Книги!

– Куры, бараны, свиньи!

Запертая в клетках животина, голосила под аккомпанемент хозяину на своем зверином языке.

Палатка продавца ткани оказалась большой и многокамерной, найти ее труда не составило. Магазин пользовался популярностью среди рукодельниц. Дамы подбирали разномастный товар, а я поманил консультанта – визари со сложенными за спиной крыльями.

Внешне летуны выглядят довольно отталкивающе, однако из-за постоянного соседства с ними даже самый манерный брюзга перестанет кривить нос, завидев крылатое создание. Их голова вытянута вперед, мутно-зеленый наружный покров испещрен уродливыми шершавыми наростами, которые грубеют с каждым годом. Раз в пять лет визари сбрасывают старую кожу и в течение трех дней на защитной мышечной пленке вырастает новая. Нижние конечности трехпалые, верхние – тоже. Благодаря выпуклым сетчатым глазам, кругозор визари расширен, и если приглядеться к этим белесым зрительным шарикам, то можно заметить ячеистое строение. Орган обоняния представляет собой подвижные усики, растущие над плотно сомкнутым ртом без губ.

Недаром визари прозвали «детьми неба». Мощные перепончатые крылья позволяют диковинным созданиям парить над землей, потому такой отряд лучников способен эффективно расправляться с пехотинцами. Размах раскрытых крыльев визари может достигать пяти ярдов, но даже самые длинные летательные приспособления способны компактно складываться за спиной.

Младенцы визари какое-то время растут в коконах, из стенок которых изготавливается шелк. Прочный, но в то же время тонкий, он высоко ценится во всей Салии.

– Прошу прощения. Где я могу найти Эдварда Рича? – поинтересовался я.

Визари растянулся в дежурной улыбке и пропел:

– Он в своем кабинете? Вы хотите встретиться с ним лично?

– Да.

– Как вас представить?

– Скажите, что пришел его товарищ.

– Одну секунду. Я узнаю, сможет ли он вас принять.

Юноша удалился в другую комнату, прикрытую оранжевым лоскутом, я же подошел к завешенной шелковыми рулонами стене, коснулся белой ткани. Мягкая. Качество на высшем уровне. Эдвард Рич понимает толк в своем ремесле, и не удивлюсь, если через пару лет бизнесмен откроет полноценный отдел на этом рынке.

Прежде, чем явиться, я навел справки об этом человеке в ордене.

Эдварду тридцать шесть лет. Из мелкого торговца он кровью и потом выбил себе эту ячейку на рынке, выкупив место у обанкротившегося конкурента. Имеет превосходную репутацию, а криминальное досье радует пустотой. Что еще важнее – два месяца назад Эдвард не был в Клири. Продавец – сам родом с далекого севера Салии – перебрался в студенческий городок всего пять недель назад.

В любом случае, я познакомлюсь с северянином и далее буду действовать по обстоятельствам.

Вернулся консультант.

– Мистер Рич ваш ждет, – сообщил он. – Следуйте за мной.

Я двинулся за своим молодым проводником, крылья слегка покачивались в такт его походке. Пальцы визари приглашающее отодвинули свисающий лоскут. Я очутился в просторной комнатке, озаренной спицами солнечных лучей, заглядывающих в отверстие на стене палатки. На полу расстелен толстый ковер, стоящий не менее пятидесяти золотых монет. На эти деньги можно безбедно прожить три года. На нем, скрестив под собой ноги, восседал хозяин магазина.