Эйра скрестила пальцы и нервно уставилась прямо перед собой.
«Если это так, и таково твоё желание, Бог Горя, я выполню его. Но… я должна быть уверена».
***
В обустроенной Мальтарой гостиной второго этажа проводилось необычное собрание. Как правило Морай общался со своими соглядатаями да командирами, но сегодня у него вышел почти что великий совет, как у коронованного диатра. За столом сидели практически одни знатные лица.
Председатель торговых гильдий и главный контрабандист Брезы, господин Мавлюд из Арракиса. Он был полноват, но юрок, и у него были большие блестящие глаза и бакенбарды. Он постоянно потягивал свой правый ус и хитро прищуривал левый глаз, в котором носил монокль.
Сенешаль и нобель Шакурх Натра, следящий за порядком в городе и контролирующий исполнение марготских законов. Молчаливый, он был невысокого роста, но столь крепок и непоколебим, что всякий побаивался его. Особливо потому, что в качестве украшения он носил цепи, символизирующие его власть над палачами и стражами порядка.
Генерал Шабака с широкими плечами и высоко поднятым подбородком. Престарелый, но очень мудрый нобель, на самом деле он носил имя Арчибальд, но все знали его по гирритской фамилии, что на гирре звучала аккурат как название зверя.
Бандит Зверобой, возглавлявший собственную банду численностью в семь сотен отборных головорезов. Он носил тигриную шкуру через плечо, косматый, будто дикий зверь, и характерно ковырялся ножом между больными зубами. Этот человек был хорош в бою, но ещё лучше — в управлении. Он как никто понимал, чего хочет чернь, чего она боится и чего жаждет.
Сэр Исмирот Хаур — которого, на самом деле, лишили шпор и право называться сэром за убийство брата Ганнара. Он ростом не уступал Зверобою, но лицо у него было куда более лукавое. И для этого собрания разоделся он формально, в расшитый алыми звёздами пурпуэн, подобный кафтану с пышными плечами; и пригладил к затылку вечно топорщившиеся тёмные волосы. Раньше они с Мораем на таких сборищах стреляли глазами друг в дружку, развлекаясь своей запретной связью. Но, как и со всеми любовными интересами Морая, связь эта вскоре распалась сама собой.
И, наконец, главный участник действа — Дурик, шут в звенящем бубенцами колпаке. И в наряде, шитом разноцветными — красными, жёлтыми, фиолетовыми и голубыми — ромбами. Он покачивался на своём стуле, но глядел всё так же серьёзно своим хищным лицом со впалыми щеками.
Морай был одет по-домашнему, в янтарно-рыжую котту и распашной плащ с оторочкой. Он смотрел на свой совет любовно, почти с умилением. Ещё издавна он прозвал этот сбор Сходбищем — примерно как тот особый вид конной стычки «все против всех» на городских праздниках. Праздники были для Брезы явлением редким, но всякое случалось на веку Города Душегубов.
— Итак, господа, — неспешно произнёс маргот. — Моё решение вы знаете. Мы встаём в оппозицию Иерофанту его же методой — прикрываясь именем одного из богов. И я, пускай и не уверен, сколько ещё Скара будет жить, я буду действовать без оглядки на это. Поэтому, для поддержки этой линии, мне нужна невеста.
Он обвёл их взглядами. Мавлюд характерно фыркнул — он был один из тех, кто женитьбу предлагал много и часто, пока ему не надоело года два тому назад. А Морай продолжил:
— Как известно, королевство Гангрия вошло в Конгломерат лишь на неполных условиях. Иерофант им как кость в горле. Они ценят своё право доа и весьма принципиальны. Но и лорды помельче есть такого же пошиба. Дочери, сёстры таких лордов — вот кто мне нужны.
И он хлопнул по столу обеими руками, а затем уставился первым на Зверобоя.
— У тебя не спрашивать?
— Э, да, — рыкнул Зверобой в ответ. — Я бы женился на Леди Лезвие из Маята. Говорят, она взламывает любые замки и ножи метает метко, как никто. Но вам не это нужно, маргот; а я в ледях ничего не понимаю.
«Я слышал о ней, и, по-моему, она ещё и работает на нобеля Куолли».
Он перевёл взгляд на Исмирота.
— В Рэйке осталось лишь одно семейство, что ещё скрипит вокруг да около договора — это моя родня, Хауры, — сверкнув золотыми зубами, произнёс он. — Я так понял, Астралинги придержали у себя Рубрала, сведя его с Наали. Поэтому мой батенька, лорд Исма, протестует. Боится подписывать нечто подобное, не вернув дракона на насест нашей высокой башни. Вдруг ему запретят приманить его назад? Ну, это лирика; вот Каскар помрёт, и моя сестра Инайя освободится.
— Что ты улыбаешься-то так? — скривился Морай. — Давно весь двор знает, что твоя Инайя — это Кинай. К тому же ты женат на Мальтаре.
— Да, но я хочу видеть лицо сестрицы, когда она окажется здесь!
— Ну, семейка у тебя такие же уроды, как и ты, — буркнул маргот, и Зверобой с Исмиротом разразились хохотом. — Нет, не внешне — я женился бы хоть на козе, но чтобы толк от брака был. А с Хаурами дело иметь — без штанов останешься. Вон как Каскар извивался, чтобы добиться обещанной поддержки в воздухе.
— Это верно, — согласился Исмирот и принялся подкидывать монетку медного рьота, чем привлёк взгляды всех остальных. — Маменька, леди Лима из Нуорингов, за него все хитрости выдумывает. Она ж родилась принцессой Маята: голова на месте. Он наглый, она изобретательная.
— Экий Исмирот прилежный сын, как родню поминает! — воскликнул Дурик. — Чудесный человек, золотой с ног до зубов!
Морай стукнул ладонью по столу ещё раз. Лакей, не поняв, что он так привлекает внимание участников Сходбища, налил им всем вина. Но маргот не стал его за это наказывать.
«На трезвую голову сватов не посылают».
— Мавлюд, твой голос.
Контрабандист крякнул и поправил монокль двумя своими пухлыми пальцами.
— Выбирайте дочь Тайпана Элапиду. Знаю, с Пустынным Змеем не заключишь формального союза; но девушка она горячая и о драконах мечтала всю жизнь, а он ради неё на многое пойдёт. Завоюйте её сердце, дав ей посмотреть хоть на Скару, хоть на Мвеная — и все мечи Тайпана, быть может, будут ваши, а это создаст консолидированную силу, которой испугается даже Рэйка.
«Слишком оптимистичен», — подумал Морай. — «Конгломерат даже без учёта Гангрии и драконов — это три тысячи рыцарей и десять тысяч ополчения. Даже самой большой разбойничьей банде с пиратами и кораблями придётся ходить тенью за такой силой».
— Да толку мне от черни, — отмахнулся Морай. — Мне нужен род с кипящей кровью Кантагара в жилах.
— Зачем, маргот, зачем? — нахмурил свои густые брови Мавлюд. — Ну вот на кой чёрт? Драконы — как красная тряпка для быка этим церковникам. Захотите прикармливать Мвеная — делайте это сами, а женщина с драконьими амбициями для вас конкурент, не союзник.
Морай молча перевёл взгляд на Шакурха. Он посмотрел в холодные тёмные глаза сенешаля, вспоминая его сестру, леди Шакару Натра — прекрасную брюнетку с белой, как снег, кожей, и птичьим голоском.
Она хотела родить ему ребёнка, но смерть лишила её этого желания. В памяти маргота её лицо сохранилось смазанным удушающей, болезненной тьмой.
Им нечего было обсуждать в области невест — Шакурх родился и вырос в Брезе и сам также не был женат. Морай в своё время пожаловал ему Дирабеллу, его излюбленную мастерицу из «Синицы», но та очень быстро исчезла из Покоя. Похоже, Шакурх предпочитал одиночество.
Тогда Морай взглянул на генерала Шабаку.
Тот медленно произнёс:
— В Рэйке есть род Манааров — потомки ди Леммарта и его второй жены, Авроры. Знатные, гордые. Из их семьи вышел нынешний Иерофант. Знаю, не в вашем духе идти мириться с таким противником, но вариант для вас, как я думаю, интересный.
«Как всегда, лаконичен и полезен».
— Благодарю, генерал.
— Моя очередь! Моя! — воскликнул Дурик и вскочил на стол с кубком вина. — Итак, я предлагаю великому марготу не размениваться на чепуху и жениться сразу на диатриссе Ланашае Астрагал — принцессе и дочери диатра Рэйки!
— У короля разве есть кто-то, кроме хилого сынка? — изумился Морай.
— Да, великий маргот! Не далее как вчера диатр презентовал свою дочку, диатриссу Ланашаю, которой семь лет. Всё это время она жила там, где и родилась, на острове Дорг, под присмотром аанитских монашек. Её скрывали от общественности, боясь за её здоровье. А может, это просто рыжее дитя священника и фрейлины, которое подсунули диатру, лишь бы у него хоть что-то было, кроме сына, про которого все знают, что он явно не от его крови и наверняка даже не от его жены — но что я такое говорю!
