Моргнув, девушка довершила:

— Так я навсегда стала Эйрой.

Морай положил ладонь ей на щёку. Он не знал, кого видит перед собой — жрицу, или самого Схаала, или столь же бессмысленную, потерянную судьбу.

— Это был твой дракон, — осипшим голосом проговорил маргот. — Но ты не разбудила его.

— Я доверила его Схаалу, — ответила Эйра. — Потому что он никогда не забывает ничьих имён.

Маргот горько улыбнулся. Ему захотелось поверить ей. Он уткнулся своим лбом в её лоб. Ладони соскользнули ей на широкие чёрные плечи.

Он закрыл глаза, в горе своём обретя затишье и покой.

Той ночью Эйра осталась ночевать у маргота. Лорд спал в её руках, своим дыханием щекоча ей шею. А она сама уснуть не могла; знала, что во сне непременно пошевелится и потому разбудит его.

Схаалитское снисхождение и нежность к потерянным душам сделали эту ночь приятной для неё. Она смотрела на остервенелого тирана в своих руках — и видела беспомощного пред лицом вечности человека. Такого же, как и все.

«Каждый теряет что-то на этом свете», — думала Эйра сонно. — «Каждому есть, за что лить столь горькие слёзы, что бы ни говорили. И каждый рано или поздно останется один — и лишь Схаал будет помнить его и утешать его».

И всё же маргот манил её совсем не жреческими чувствами. Странное восхищение им как доа, оседлавшим Скару, укреплялось в душе Эйры.

«Что-то особенное есть в людях, принятых драконами как всадниках. Что-то не совсем человеческое, интригующее. Возможно, Молчаливый Бог разделяет мои чувства. Они в чём-то не люди; они драконы в человеческой плоти. Он должен судить их иначе».

Однако тёплые чувства Эйра не считала любовью. Любить было роскошью, недоступной куртизанкам и непозволительной жрицам. Она лишь тихонько водила рукой по жемчужным волосам маргота с рыжими проблесками и наслаждалась искрами, что от этого вспыхивали у неё в душе.

«Если бы я не была невестой Схаала, я бы отдала тебе своё сердце», — подумала она. — «И хотя ты не берёг бы его, я лелеяла бы мягкость твоих рук. Каждый раз я прихожу к тебе, и мне на душе было спокойно. Я знаю, что ты, Безакколадный, не причинишь мне вреда. Такое на моей памяти впервые».

Когда Морай проснулся, он сперва, кажется, удивился тому, как жмётся к чёрной куртизанке. Впрочем, его улыбка тут же блеснула в предрассветном полумраке.

— Схаалитка, — молвил он и огладил её шёлковые бёдра. — Хороша. Прекрасна та жрица, что решит стать шлюхой.

— Это не решение, — тихо ответила Эйра.

«Это купля-продажа».

— Неважно, — и он провёл кончиками пальцев по её лбу. Словно представлял, как на чёрном будет смотреться схаалитская татуировка в виде черепа. — Ты здесь, а значит, ты не жрица. Разве не лучше жить так, не слушая бухтение дохлых дураков?

Эйра приподняла бровь. Ей не нравились эти слова.

«Я не раскаиваюсь за то, что кем мне пришлось стать. Схаал знает — это не мой выбор. И всё равно ждёт меня».

Пальцы маргота очертили линию её губ. Он придвинулся ближе. Его горячее после сна тело так и манило к себе.

Эйра вздохнула, отгоняя от себя муки сомнений. Всякое сопротивление таяло в тепле Морая.

«Руки Схаала призрачны и недосягаемы. Он всегда ждёт свою невесту, но никогда не приласкает её. Всю жизнь она проведёт в одиночестве ради того, чтобы воссоединиться со ним после смерти. Бог Горя никогда не даст мне этого наслаждения… которого я так жажду».

Морай надавил ей на плечо, укладывая её на постель под собой, и склонился к её шее. Контекст у этого был лишь один. Эйра поджала ноги, пытаясь совладать с разливающейся по животу негой — но та лишь усилилась, когда маргот прильнул к ней всем телом.

Она твердила себе, что непременно напомнит ему, что встретила его неподалёку от Кирабо не просто так. Там она исполняла свой схаалитский долг. И добавит, что именно к этому будет стремиться, что бы ни происходило. Но после их утренней любви маргот сказал своё слово первым:

— Найди Мальтару и скажи, что я велел забрать твои вещи из «Дома» сюда.

И душа Эйры окончательно погрузилась во мрак.

«Это признание меня фавориткой», — думала она, спешно шагая по второму этажу Покоя и ёжась от холодного сквозняка. — «Маргот не успокоится, пока не сломит меня окончательно. Пока не получит мою любовь и признания в том, что я предаю Схаала ради него. Тогда он вышвырнет меня, как обёртку от конфеты. Ведь для него такое удовольствие — ломать не только жизни, но и судьбы, разлучать людей с их предназначением и даже с их богами».

Шаг её делался быстрее и злее.

«Он может смутить мой разум, очаровать меня, овладеть мною и довести меня до сладостного изнеможения. Но его не было со мной тогда. Холодной зимой много лет тому назад, когда я получила свой дар. Лишь Схаал стоял надо мной. И я никогда не забуду этого и никогда не отрекусь от своего Молчаливого Супруга. Даже если меня отдадут на растерзание палачам, я буду нести волю Бога Горя. И, уступая своё тело, я не уступлю марготу свою душу».

Она встретилась с леди Мальтарой у лестницы. Та сжимала в кулаке какую-то бумажку. Светло-русая, почти беловолосая, невысокая девушка смотрела сосредоточенно и сурово.

— Миледи, — поклонилась ей Эйра. — Маргот велел…

— Понятно, — прервала её Мальтара и спрятала листок в карман. И смерила сухим взглядом чёрное тело куртизанки. От холода грудь Эйры чётче проступала под тканью, и оттого неудачливая жрица казалась себе голой под взором марготской сестры.

Эйра скрестила пальцы внизу живота и поклонилась ещё раз, собираясь уйти. Но Мальтара вдруг сказала:

— Стой.

Эйра подняла на неё вопросительный взгляд.

— Ты хороша, — с нотой зависти произнесла Мальтара. — Но ты знаешь, любая красота наскучивает.

— Вне всякого сомнения, миледи.

— Мой брат давно равнодушен к внешним признакам. Ему надо, чтобы в дополнение к ним шла жизнь девушки. Он будет пользоваться ею, пока не сломает.

— Я понимаю. Но возразить марготу я не вправе.

— Верно, — кивнула Мальтара. — Может, тебе повезёт, и по прошествии его интереса тебя заберёт кто-то из его людей. А может, если ты наскучишь ему в ненужный момент, ты даже умрёшь.

«Что ей надо от меня?» — вяло подумала Эйра. — «То, о чём она говорит, известно любой девушке из “Дома”».

— Такова судьба шлюхи, миледи.

— Да, однако… — Мальтара вдруг натянула странную кривую улыбку на лицо. Этим она стала похожа на Морая. — Я хочу от тебя кое-что, пока ты ещё здесь. Мы договоримся.

«Для втягивания меня в интриги рановато», — подумала Эйра. — «Да и непохожа сестра самого маргота на столь опрометчивую женщину».

— Мне нужны твои услуги, — произнесла Мальтара. И упёрла руки в ремень своего упленда, как мужчина.

«О нет», — погрустнела чёрная куртизанка. — «Почтенная учила нас ублажать женщин, но я была из тех, кто находил подобное смертной тоской».

— Я хочу, чтобы ты научила меня вашим шлюшьим уловкам, — сказала Мальтара. — Ты нравишься марготу в постели. Мне это нужно тоже.

Эйра вздохнула, подавляя чувство уныния. Она не слишком хорошо объясняла подобные вещи, хотя уже имела некоторый опыт — ведь она учила Артистку. Но юная рыжая девочка, новенькая в «Доме», хотя бы не смущала её своим титулом.

— Как будет угодно, — ответила она.

— Хорошо, — Мальтара посмотрела на неё серьёзно. — Взамен я постараюсь позаботиться о твоей участи, когда твоё время у маргота подойдёт к концу. Если мне понравится то, чему ты меня научила.

Эйра поклонилась ей в ответ.

Так она стала жительницей Покоя. Посыльные из «Дома» вернулись с её одеждами и сумкой. Ей отвели комнату в одной анфиладе с марготом, но с отдельным входом. И там было совсем не так уютно, как в её обиталище в «Доме культуры». Комната располагала холодным полом без ковра, жёсткой кушеткой и пронизывающим ветер, что прихватывал за пятки.

Скарб чёрной куртизанки поставили на пол. Эйра присела и вытащила из сумки свой амулет с ключами на бузинной ветке. Коробок спичек. Связку серых свеч. Пучок подсохшего змееголовника. Перья.