— Я вас понял. Так, надеюсь, вы все согласны, что панику поднимать не стоит? — Гидеон дождался удовлетворительных кивков, — Нейтан… — он замешкался и добавил, — Ричард, прошу вас отправиться к себе и не выходить до личной связи со мной. Командующий, прошу вас заняться делами первой необходимости по текущему вопросу.

— Простите, но, — Ричард недоверчиво повёл головой, — разве я не должен помогать отцу? Я мог бы…

— Не могли бы, — перебил Донаван, — вы отправляетесь к себе до получения новых распоряжений.

— Домашний арест? Пропала моя мать!

— И что? Полагаете, ваш отец не справится с этим? У меня есть на это право и основание, исполняйте!

Антон заметил, как Ричард стиснул зубы, но, тем не менее, подчинился, стукнув каблучками сапог, и вышел. Командующий последовал за ним. Советник намеренно выпроводил их первыми, он не мог позволить себе довериться командующему, на их семью из года в год падали подозрения по таким вот случаям, и Гидеон чувствовал, что не зря. Более того, ему казалось, что Елена слишком очевидно переоценена Блумфилдом, и доверие к ней может сыграть с Советом плохую шутку. А у него были причины не доверять суждениям Блумфилда в целом.

— Господа, а теперь мы можем говорить начистоту. Вы понимаете, что произошло? Кроме вашей жены, Фармер, все пострадавшие были нашими Наблюдателями. Из восьмёрки поверенных остались только вы с Томпсоном. Объяснитесь?

— Мы тоже собирались вчера задержаться на работе, — возразил Томпсон, — пришёл какой-то тест на подтверждение квалификации, который требовал срочного рассмотрения, но я позволил себе проигнорировать его и позвать полковника выпить после работы. Только полковник не мог этого сделать, потому что доставлял форму своей дочери на «Пегас». Мы созвонились и почти сразу встретились в столовой для персонала грузового отсека. Туда было ближе всего идти. Мои слова подтвердят полдюжины человек, камеры и запись бортовой системы исследовательского крейсера.

— Вы же не считаете, будто Совет обвиняет вас? — усмехнулся Донаван. — Я хотел лишь услышать предположения, но, если так… Возможно, именно из-за таких вот спонтанных решений, вы остались в живых.

— Это явное послание Совету, — заявила Аннет, — убийства, поломка корабля, взрывы… О господи, взрывы!

— Никто не пострадал, — заверил её Фармер, — думаю, это сделано с целью, обратить наше внимание или отчего-то отвлечь.

— Вот именно! — воскликнула она. — Чехов, свяжитесь со своей системой бортового компьютера, уточните детали.

Антон порывисто вздохнул. Он ожидал, что его тоже отправят восвояси, и был чертовски удивлён заданному вопросу.

— Были перебои в системе станции, я застрял в лифте и не смог связаться с ней, — его сердце забилось быстрее, от пришедших вслед за этой фразой мыслей.

— Попробуйте сейчас! — настаивала Аннет.

Он и сам понимал, что нужно торопиться, если что-то случилось с Ниной… Антон торопливо коснулся чипа.

— Связь на общую, Мари. Мари, ты меня слышишь?

— Да, майор.

— Наконец-то! Что с кораблём? Почему молчала?

— Стыковочный шлюз разгерметизировался, мои протоколы предписывали взять управление на себя. Я запросила разрешение новой стыковки, но было отказано. Сейчас все системы работают в штатном режиме, я напротив одиннадцатого шлюза с внешней стороны космической станции.

— В каком смысле? То есть, как сработали твои протоколы, если на борту был второй пилот?

— Нет, сэр. Корабль пуст, биологических форм жизни не обнаружено.

— Ещё раз, — Чехов переглянулся с Джоном, чувствуя, как сердце медленно ускользает вниз, — Мари, где лейтенант Леоновенс?

— Она ушла. Декан факультета разведки Высшей военной школы прислал письменное уведомление об экзамене за полчаса до отстыковки. Сообщение было отправлено с личного номера декана.

— Декан? Профессор Джеймс Томпсон?

— Да, майор.

— Твою мать! — Чехов раздражённо взмахнул руками. — Профессор Томпсон здесь и уже очень давно, он не мог прислать сообщение! — он тут же повернулся к Гидеону и отсалютовал. — Разрешите идти, советник, и немедленно приступить к поискам?

— Стоять! — воскликнул тот.

— Куда? — одновременно с ним возмутился профессор.

— На поиски моего второго пилота, конечно, — Антон нетерпеливо и раздражённо переминался с ноги на ногу. Неужели они не понимают, что сейчас не тот случай, чтобы вести долгие обсуждения?! Надо действовать.

— Нет, Чехов. Мы не можем себе позволить разбрасываться толковыми офицерами. Такое уже бывало раньше, и вам прекрасно известно, как мы действуем, поэтому я требую, чтобы вы немедленно вернулись на «Пегас» и увели его от станции на расстояние, указанное в пункте два точка один, — сурово возразил советник Донаван.

— При всём моём уважении, Гидеон, — начал Томпсон, — не стоит…

— Это не вам решать, профессор!

— И не вам, — ответил Чехов, — Вы требуете назначить мне человека в пару, связь с которым зашкаливает, а потом не планируете посылать меня к нему на помощь? Я иду, и точка! Мои действия не в вашей юрисдикции.

Гидеон нахмурился и долбанул кулаком по столу так, что маленький голографический экран, беззвучно транслирующий новости, мигнул и погас.

— Любой офицер, находящийся на «Авроре» в моей юрисдикции. Не смейте со мной спорить! Хватит! — он взмахнул рукой и подозвал двоих охранников из ряда тех, что стояли по периметру кабинета. — Ребята из охраны Совета вас проводят. «Пегас» отвести на заданное расстояние, оставаться на месте до нового приказа, неисполнение будет расценено, как измена, и я вынужден буду доложить адмиралу Картер о вашем произволе!

Остальные молчали. Никто ещё никогда не видел со времён гибели Леоновенса, чтобы кто-то перечил Совету, тем более первому Советнику, и остался при этом в своём звании и на своём служебном месте.

— Мы сами разберёмся, — уже спокойнее сказал Гидеон, — а вы, Чехов, до нового приказа под охраной.

Майор вспомнил самые отъявленные ругательства из своего арсенала, но спорить не стал — ему было страшно за Нину, этот спор только отнимал время. Сейчас важно было уйти, вырваться из-под наблюдения, а дальше… дальше он как-нибудь разберётся, если нужно, нарушит закон, но выяснит, что с ней случилось и найдёт. Обязательно найдет.

* * *

Космическая станция «Аврора» часто испытывала подобные потрясения, за многие годы проб и ошибок систему безопасности отладили до такой степени, что она работала безотказно. Совет ввёл чрезвычайный режим ещё до того, как Антон Чехов в сопровождении двух офицеров добрался до своего корабля: камеры наблюдения, защитные механизмы, специальный охранный блок действующих лабораторий и архивов были активированы в один миг, патрульные отряды вышли на уровни станции в полном составе и боеготовности, а сообщение с предупреждением о возможности нового теракта улетело на Ригель. Антон знал, в какой последовательности и с каким промежутком времени всё это происходит, но пока не видел ни единого шанса улизнуть из-под стражи, а время шло, возможно, бесценное время…

Они уже были возле шлюза с изображением крылатой лошади, когда план, наконец, сложился в его голове — Чехов только надеялся, что МАРИ правильно поймёт его. Шлюз раскрылся, и в белой дымке на фоне интерьера корабля появилась она. О, МАРИ точно, слишком точно приняла безмолвные пожелания своего капитана: её небесно-голубое платье, завораживающая улыбка и локоны, ниспадающие на плечи, едва не заставили самого Антона оцепенеть на месте, но страх за Нину всё равно оказался сильнее… Момент замешательства охраны сыграл Антону на руку, он ткнул одного локтем в живот, и пока тот пытался справиться с болью, ударил другого, отклонился от его руки, прилетевшей в ответ, перехватил её и уложил офицера на лопатки. В этот момент оклемался первый, он напрыгнул на Антона сзади, схватил за шею, но тут же оказался перевёрнут и брошен на пол, однако отбился, скинул противника и встал на ноги… Антон начал медленно отходить: против него было двое сильных и обученных бойцов, а время убегало сквозь пальцы, поэтому он незаметно убрал руку за спину, достал нейтрализатор, активировал и зажал в кулаке. Оставалось только поймать момент. Антон отступал, пока не упёрся спиной в стену, один из офицеров усмехнулся, снял с пояса наручники и расстегнул их.