— Теперь я это вижу. Золотая молния.

Мы подошли поближе к воде, чтобы избежать необходимости идти по сухому песку. Рекс вприпрыжку побежал вперёд.

— Как долго ты здесь живёшь? — спросил я.

— Чуть больше года. — Она засунула руки в карманы. — Используя твои слова, мне нужно было переделать свою жизнь. Что насчёт тебя? Что привело тебя в Роквуд-Бич? Я не видела доску для серфинга, когда заглядывала к тебе в окно. Я подумала, что, может быть, ты профессионал, проходящий мимо на пути к большему и лучшему серфингу. Если ты не против, что я так говорю, ты вроде как подходишь на эту роль.

— А я? Вообще-то, я вырос недалеко от Скалистых гор. Там нет серфинга, но я провёл много времени на сноуборде. Может, мне стоит попробовать «волны», раз уж у меня такой вид и всё такое.

— Думаю, это прозвучало как-то осуждающе.

— Вовсе нет. Кроме того, обо мне судили гораздо хуже, чем о серфере.

Рекс подбежал к нам с палкой. Он бросил её к моим ногам, и я бросил палку ему. Он поднял мокрый песок, когда рванул за ней.

— Итак, ты приехал в Роквуд-Бич, потому что… — Она оставила вопрос открытым, чтобы я мог заполнить пробел. На мимолётную секунду я подумал, не сказать ли ей правду. Но на самом деле это был не вариант. На мой взгляд, план звучал разумно, но на самом деле он был больше, чем просто немного безумным. Достаточно сумасшедшим, чтобы отпугнуть её навсегда, это было чертовски точно. И я никогда не хотел, чтобы она боялась меня или чего-то ещё. Она уже пережила худшее, что могла предложить жизнь. Она заслужила это право, право никогда больше не бояться.

— Скажем так, мне нужно было начать взрослую жизнь. Я провёл первую четверть века, будучи королевским придурком, и решил, что пришло время измениться. Я ищу работу, которая обеспечивала бы меня жильём и едой. Потом я подумываю о том, чтобы поступить в школу механиков. Машины всегда были моим коньком, и я решил, что с таким же успехом могу заниматься своим делом.

— Это кажется разумным планом. Я знаю, мне потребовалось некоторое время, чтобы найти своё дело. Мне нравится вести бизнес и быть самой себе начальником. Независимости не хватало в моей жизни, и теперь, когда я её обрела, я довольна.

Рекс потрусил обратно к нам с палкой, зажатой у него в пасти, делая вид, что он улыбается, что, если виляние хвостом было каким-то признаком, должно быть, так и было. Белый пар вырывался из его открытой морды. Он отбросил палку на добрых двадцать футов.

Я посмотрел на Джейси. Её профиль ошеломил меня, и вопрос ускользнул прежде, чем я успел его задать. Но она прочитала мои мысли.

— Да, это значит, что ему уже надоела палка. Один бросок. Максимум два. У него проблемы с вниманием.

Рекс подбежал к нам, и я потрепал его по холке.

— Я могу посочувствовать. Всегда слишком много других вещей, о которых нужно думать. У меня была такая же проблема в школе. Для меня сидеть в классе было пыткой.

Она рассмеялась.

— Нет, правда. Они могли бы просто привязать меня к одному из этих средневековых столов для растяжки, и я бы счёл это менее болезненным, чем сидеть в классе, пытаясь сосредоточиться на чтении и письме.

— Я знала других таких людей, как ты, в школе, и мне всегда было жаль их.

— Держу пари, ты была той ученицей, которую любили все учителя и другие ученики.

— Я не знаю, подходит ли это слово «любили». Мне нравилось заниматься своим делом или, по крайней мере, тем, что я считала правильным.

— Ах-ха, значит, у тебя была независимость, когда ты была юной, а потом ты потеряла её по пути.

Она остановилась и повернулась ко мне.

— Вау. Я никогда не думала об этом в таком ключе. Да. В то время я была независимой. Я всегда поступала по-своему, что бы мне ни говорили другие. — Её тёмные ресницы опустились на голубые глаза, и она замолчала. — Я не знаю, когда это случилось, когда я потеряла себя. — Она снова посмотрела на меня. — Но это чуть не уничтожило меня.

Я чувствовал тяжесть её слов на своей груди. Я должен был быть осторожен со всем, что говорил. Одно неверное слово, и я бы всё испортил к чёртовой матери.

— Но ты оказалась сильнее на другой стороне? Разве не так они говорят?

Она кивнула, но это было так слабо, что могло показаться, будто океанский бриз треплет капюшон её толстовки.

— Становится холодно, и эта бумажная волокита сама по себе не закончится. Я должна вернуться. Я могу вернуться одна, так как твой дом рядом.

— Нет, я лучше провожу тебя обратно. Если ты, конечно, не возражаешь.

— Вовсе нет. Это было мило. Мне нужно было выйти, чтобы немного проветрить голову.

Мы направились обратно к её пляжному домику.

— Я буду держать ухо востро по вакансиям, Леджер. Кстати, красивое имя. Оно тебе подходит.

— Спасибо. И да, это было бы здорово. Я не смогу долго продержаться в этой разваливающейся маленькой лачуге, если в ближайшее время не найду работу. Я купил себе древний и уродливый грузовик, так что у меня есть транспорт, каким бы скудным он ни был.

— Я уверена, ты что-нибудь найдёшь. Ты мой первый сосед с тех пор, как я сюда переехала. В некотором роде приятно иметь кого-то рядом для разнообразия.

Рекс первым пересёк песок и взбежал по лестнице. Мы последовали за ним.

Мы подошли к небольшому крыльцу перед её домом. Она повернулась ко мне, откидывая капюшон с головы. Тусклый свет фонаря на крыльце делал её ещё красивее, если это только возможно, чтобы совершенство было чем-то большим.

— Я думаю, мы ещё увидимся, сосед. — Её улыбка последовала за словами, и всё, о чём я мог думать, было желание поцеловать её.

— Увидимся позже, Джейси.

Она зашла внутрь, и я стоял там, оцепенев от желания, когда она закрыла дверь.

Утренняя суета в это время года распостронялась лишь половину столиков, и большинство посетителей были пожилыми местными жителями, заглянувшими на чашечку кофе и поболтать с друзьями. Мои клиенты постарше редко заказывали изысканный сладкий кофе. Они были строго консервативными, любителями чёрного кофе. Один человек, Питер, который в молодости работал на лодках для ловли крабов, потерявший там два пальца, с маской глубоких морщин на дубовой коже, обычно усмехался, когда видел, как кто-то проходит мимо с напитком со взбитыми сливками. Сегодня он сидел за угловым столиком с несколькими старыми приятелями-рыбаками, обмениваясь историями об их пребывании в Беринговом море. Трудно было не позавидовать свободе, которую они получили, работая на открытой воде. Конечно, рассказы о потере пальцев на руках, ногах и товарищах по кораблю в плохую погоду или из-за запутанных рыболовных сетей могут быстро положить конец этой зависти.

Трое моих обычных клиентов, серферов, которые проводили ранние утренние часы на волнах, а остаток дня в деловых костюмах в офисах, сидели за своим обычным столиком. Линда и Нейт были братом и сестрой, а Мик был их другом. Из того, что я поняла, Линда обладала истинным талантом серфера в этой троице. Самое приятное было то, что у двоих её друзей хватило мужества признать это и даже гордиться этим фактом.

Я вытащила три разогретые булочки из духовки и отнесла к их столу.

Нейт откинулся на спинку стула и улыбнулся мне. Была поздняя осень, но у мужчины всё ещё была загорелая кожа, а кончики его волос побелели от соли и солнца.

— Ну, Джейси, когда ты перестанешь разбивать мне сердце и пойдёшь со мной на свидание?

— Я думаю, мы это уже проходили, Нейт. — Я бросила несколько салфеток на стол рядом с булочками и упёрла руки в бока. — Твоя печально известная репутация среди девушек убеждает меня, что то, что я готовлю тебе кофе и разогреваю булочки, — это всё, что нужно для наших отношений.

Он прижал руку к груди, как будто в него попала стрела.

Мы с Линдой обменялись улыбками, прежде чем я вернулась к стойке с кофе. Позади меня открылась входная дверь. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что это была Рейчел. У неё была уникальная манера почти вприпрыжку входить в магазин, и она всегда приносила с собой запах корицы.