Реки воды начали змеиться по цементному полу. Танк уставился на них сверху вниз, как будто забыл о повреждении раковины. Он подошёл к решётке, схватился за неё и громко встряхнул.

— Эй, у нас сломана раковина, и мне нужно спуститься в лазарет за аспирином, пока моя грёбаная голова не взорвалась.

Подошёл охранник и, прежде чем открыть дверь, нахмурился, увидев непрерывную струю воды, льющуюся из трубы. Он связался по рации с техобслуживанием и увёл моего взволнованного сокамерника прочь. Я надеялся, что до конца дня.

Когда их шаги были достаточно далеко, я перешагнул через поток воды на цементном полу и потянулся к раковине. Бумага была смятой и мокрой, но я все ещё мог прочитать написанное. Это была копия документов о разводе Танка. Его имя было сердито нацарапано в строке над именем Джейси. Я провёл большим пальцем по её подписи. Она была грустной и милой, с тем количеством завитушек, которого я от неё ожидал. По большей части это был отпечатанный юридический документ со всеми бессмысленными выражениями, что прилагаются к любому документу, составленному адвокатом, но одна строка была оставлена пустой и заполнена тем, кто подготовил документ. Причина развода. Моя челюсть крепко сжалась, когда я уставился на рукописный ответ. Физическое и эмоциональное насилие. Адвокат не приукрашивал, что поразительно, учитывая, что я был уверен, что Джеймс Харвилл Второй позаботился бы о том, чтобы не было никаких юридических документов с компроматом на его сына. Но, возможно, Танк преувеличил любовь своего отца. Возможно, он был таким же полным разочарованием для своих родителей, как и я для своих.

Мы оба совершили свою долю ошибок и угодили в тюрьму. Только теперь было что-то, что разделяло нас, что-то, что делало меня совершенно непохожим на моего сокамерника. Я бы никогда не поднял руку на женщину и тем более, не оскорбил. Наши оранжевые робы были одинаковы, и мы могли пользоваться одной раковиной, туалетом и камерой, но я совсем не был похож на него. По крайней мере, у меня было это. По крайней мере, я мог бы сказать, что я совсем не похож на Джеймса Харвилла Третьего.

Пелена тумана на пляже идеально соответствовала моему настроению. Долгая поездка на велосипеде утомила меня физически, а последовавшие за этим события опустошили меня морально.

Рекс вприпрыжку побежал к дому. Он провёл взаперти большую часть дня, хотя почти всё это время явно дрых, но я знала, что ему нужно выйти и размяться. Я намеренно пошла в противоположную сторону от обычного, прочь от Бомбейского коттеджа, вместо того, чтобы направиться к нему. Мне нужно было некоторое время, чтобы прокрутить в голове весь день, прежде чем я снова поговорю с Леджером.

Рейчел написала мне сообщение, она хотела узнать, как прошёл день, но я пока была в не настроении говорить об этом. Главным образом потому, что всё ещё не была до конца уверена в своих чувствах. Я не знала, была ли я больше разочарована тем фактом, что Леджер в какой-то момент времени сидел в тюрьме, или большая часть разочарования была вызвана тем, что он ничего мне не сказал. Я только начала доверять ему, но это навсегда поколебало моё доверие.

Рекс взволнованно залаял. Мой взгляд метнулся к ступенькам перед моим домом. Невозможно было ошибиться в высокой фигуре, стоявшей на моем крыльце. Он держал руки в карманах, а капюшон был натянут на голову. Рекс выдал меня, и, кроме как оставаться на холодном, затянутом туманом пляже всю ночь, у меня не было другого выбора, как встретиться с Леджером.

Я поднялась по ступенькам к своему дому и поняла, что, несмотря на то, что я была зла на него, мои руки и колени всё ещё дрожали при мысли о встрече с ним.

Как только я закончила напоминать себе оставаться сильной и не позволять его невероятно обезоруживающему взгляду сбивать меня с толку, он откинул капюшон. Моё сердце бешено колотилось в груди. Если бы только он не был таким чертовски удивительным, тогда игнорировать его и сказать ему оставить меня в покое было бы легко. Но Леджер сделал это действительно трудным делом.

— Эй, — тихо позвал он, — просто подумал, что я зайду, чтобы убедиться, что ты добралась домой в порядке.

— Да, я в порядке. Я живу в Роквуд-Бич одна уже долгое время. Мне не нужно, чтобы кто-то присматривал за мной. — Какими бы краткими ни были эти слова, мой голос за ними дрожал. Правда заключалась в том, что последние несколько недель мне нравилось знать, что рядом есть кто-то, кто заботится обо мне, что я не совсем одинока. Мне уже не было так грустно. Я не проводила столько ночей как раньше, свернувшись калачиком в слезах, прижимая к себе игрушечного ягнёнка.

— Да, так. — Он шагнул вперёд, как будто собирался уходить.

— Как Майк? — Я ещё не была готова к тому, что он уйдёт.

Он выглядел обрадованным, что я возобновила разговор, но ему было трудно смотреть прямо на меня.

— Потрясённый и израненный. Я пытался уговорить его сходить к врачу, но он пошёл домой за аспирином.

— Ему могло бы быть гораздо хуже, если бы ты не появился. Ты действительно спас его, Леджер.

У него не было ответа, но я уже поняла, что он плохо воспринимает комплименты. Казалось, его родители и учителя поступили с ним несправедливо, указав только на его недостатки. В его характере было много такого, что заслуживало похвал.

— Я прокатился на угнанной полицейской машине, — быстро выпалил он. — Я был на самом дне в своей жизни, и я был под кайфом и искал неприятностей. — Наконец он повернулся ко мне лицом. И снова мне пришлось напомнить себе оставаться сильной. Но выражение муки на его красивом лице затрудняло это.

Его горло шевельнулось под бородой, когда он, казалось, подыскивал слова.

— Просто чтобы ты знала, я бы никогда никому не причинил вреда намеренно, если только они этого не заслужили, как те два парня сегодня. Я не такой.

Я кивнула.

— Я могу сказать, Леджер. — Когда я говорила, у меня сдавило горло. — Если есть что-то, чему я научилась из своего прошлого, так это тому, как судить о характере. Я просто хотела бы, чтобы ты мне сказал. Мы просто учились доверять друг другу, чтобы эти отношения работали, но теперь это будет нелегко.

— Да, я понимаю. Ты — первое хорошее, что случилось со мной за долгое время. Я не хотел тебя отпугнуть. — Он направился к лестнице, не сказав больше ни слова.

Я обернулась, чтобы понаблюдать за ним.

— Это всё? Вот так легко ты отказываешься от лучшего, что случилось за долгое время?

Он обернулся и посмотрел на меня.

— Думаю, ты можешь просто уйти, или ты можешь…

Он подбежал ко мне и заключил меня в объятия прежде, чем я смогла закончить. Он крепко держал меня, как будто всё ещё был уверен, что я его прогоню, когда его рот жёстко накрыл мой.

Мои мысли метались, и я спрашивала себя, какого черта я делаю, напоминая себе, что мне не нужен никто в моей жизни. Даже кто-то вроде Леджера. Я прекрасно справлялась сама по себе. Одиноко, но прекрасно. Когда я была одна, у меня не было никаких шансов разбить сердце. Но когда руки Леджера скользнули под мою толстовку и погладили мою кожу, мне пришло в голову, что было слишком поздно. Я уже сильно влюбилась в этого мужчину. Отчётливая неизбежность разбитого сердца уже была налицо.

— Леджер, — сказала я, тяжело дыша, — отведи меня внутрь.

Мы вошли в дом. Рекс направился прямиком к тёплой подушке. Прибрежный туман просачивался под дверь и сквозь щели в старых окнах, но это не имело значения. Тепло между нами — это всё, что мне было нужно.

Леджер подхватил меня на руки, и я прислонилась к его твёрдой груди, когда он понёс меня в мою спальню. Он опустил мои ноги на пол. Мой пульс участился, я стояла неподвижно, как кукла, пока он раздевал меня. У меня закружилась голова от осознания того, что я уже была влюблена в него. Оставайся на ногах. Не теряй голову. Я много раз предупреждала себя, но было слишком поздно.