– В смысле, закрыт?
– Зона особого посещения. Режимная, вроде как. Но ты же понимаешь, что сделать на вертушке крюк не проблема.
– Пилот откажется, – с сомнением произнес Громов.
– Деньги решают все. На худой конец у Патрисии есть летное удостоверение.
– М-да, – Юра подпер кулаком голову. – И, разумеется, то, что в случае проблем, им придется из своего кармана оплачивать спасательную операцию, твоих голубков не смущает.
– Юр, ты мне и нужен, чтобы проблем не было. Надо продумать все нюансы, договориться заранее, закупить оборудование, палатки, провизию. Выйти на нужных людей.
– А неприятности с оглаской?
– Поскольку это свадьба, – Грач выделил голосом последнее слово, – неприятности данного рода начнутся по возвращению. Пока мы в Антарктиде, все будет выглядеть прихотью богатых людей.
– Богатым людям в Антарктиде умеют говорить нет.
– Но ты же наверняка знаешь лазейки или сумеешь найти к нужным ребятам подход.
– Ты слишком многого от меня хочешь.
– Я думаю, что все вполне решаемо. И в качестве исключения, и вообще. Надзорных органов там нет, полиция на дорогах не дежурит, а двое суток, в которые мы обязаны уложиться, это и вовсе не срок. Главное, как я понял, не мусорить в заповеднике, не копать ям и не взрывать ничего. Но Паша с Пат и не собираются. Да и мы с тобой проследим за порядком.
– Ладно, пусть едут в Антарктиду, – сказал Юра, помолчав. – Может быть, карма у них почистится. Обратно уже другими, просветленными людьми вернутся. На какое число назначена свадьба?
– На 24 декабря, в сочельник, – откликнулся Володя. – Они расписываются в мэрии на родине Патрисии, празднуют в небольшом ресторанчике, а на следующий день вылетают в Аргентину. Там в порту Ушуаи их будет ждать яхта.
– Что за яхта?
– Личная яхта Долгова.
Громов скептично поджал губы:
– Надеюсь, не парусник?
– Нет, современная, двухпалубная, может взять на борт десятка два пассажиров. Экипаж проверенный…
– Ее может зажать льдами. Год на год не приходится, но это тоже придется учитывать.
– Свадьба запланирована на конец декабря, в тех широтах разгар лета, какие льды? – не понял Грачев. – И можно переправиться на шлюпках. Я видел фотографии в интернете.
Юра фыркнул и махнул рукой:
– Лето в Антарктике последние годы непредсказуемое. Если на Севере все тает, да и то не везде, в Антарктиде ледовое покрытие стремительно нарастает. Много айсбергов, что опять же нехорошо для мелкой яхты. К тому же в проливе Дрейка, разделяющем Антарктиду и Огненную Землю, в это время случаются десятибалльные шторма. Я рекомендовал бы зафрахтовать нормальный корабль, а лучше ледокол. Ведь сумма для вас не проблема?
– Я этот вопрос продумаю, – Грач взглянул на Громова с благодарностью. – Ну, а как насчет твоего личного участия? Поплывешь со мной? Мне будет спокойнее ощущать рядом твое надежное плечо.
Вот так Юрий Громов, обычный учёный-гляциолог и оказался на борту корабля, увозящего его к холодным берегам.
⁂
Впрочем, незадолго до свадебной церемонии вдруг резко встал вопрос о том, чтобы опять все отменить.
Дело в том, что Павлу Долгову стало известно имя заказчика, убившего его родителей. Им оказался прямой конкурент, крупный бизнесмен, банкир и политически влиятельное лицо Борис Стальнов. Он схлестнулся с Долговым-старшим за рынки сбыта не на жизнь, а на смерть. Будучи родом из «лихих девяностых», Стальнов, некогда носивший в известной среде кличку Глыба, а ныне ставший уважаемым человеком, по старой привычке не стал стесняться в выборе средств. Прямых улик на него не было, предполагаемого киллера, стрелявшего в Долговых, нашли мертвым в примыкающей к коттеджному поселку лесополосе, но слухи все-таки просочились.
Разозленный наследник тоже не стал церемониться. Задействовав все мыслимые и немыслимые рычаги (благо от отца к нему перешел изрядный компромат на Стальнова, обнаружившийся в потайном сейфе), он натравил на убийцу Следственный комитет, спровоцировал тотальные проверки в подвластных тому банках, перекупил его партнеров и практически поставил Стальнова на грань разорения за какой-то месяц.
Стальнов в ответ пообещал «утопить его свадьбу в крови».
По всем правилам, публичные торжества и поездки на край света следовало перенести на более поздний срок, когда проблема со Стальновым разрешится. И сам Павел вроде как соглашался – но предсказуемо уперлась невеста.
– Они заперлись в кабинете и ругались битый час на смеси русского и французского, – с мрачным выражением лица сообщил Громову Владимир Грач, когда, по ставшей уже традиции, сидел у него на кухне после рабочего дня. – Только и слышно было, что лето в Антарктиде короткое, что Поль ее не любит, что второй раз переносить свадьбу дурная примета. И вообще, если он отказывается жениться, такой-сякой трус и дурак, то пусть убирается ко всем чертям. Угадай с трех раз, чем все закончилось?
– Павел по-мужски ударил кулаком по столу и послал навязчивую девицу подальше.
– Шутишь? – кисло уточнил Грач.
– Значит, от поездки тебе не отвертеться, – усмехнулся Юра.
– Принято решение как можно скорей покинуть Россию, уехав подальше от происков Стального. Но ради безопасности придется все поменять: время, рестораны, маршруты, корабль…
Последнюю неделю Владимир Грач вертелся как белка в колесе, но только перевел дух, как в щель забора, огораживающего дом Долговых, прямо возле охранной будки под прицелом видеокамер какой-то парень в надвинутом на глаза капюшоне просунул белый конверт. Просунул – и пустился наутек, да так резво, что выскочившие охранники парня не догнали. Грач устроил им разнос, но толку-то?
Конверт со всеми предосторожностями Владимир вскрыл прямо в будке. Он готовился узреть что угодно: от компрометирующих фото до белого порошка с сибирской язвой, потому и принял меры. Однако внутри обнаружилась банальная анонимка, написанная корявыми печатными буквами от руки.
– Послание уж больно дурное, дурней не придумаешь, – сетовал Володя, тряся вечером бумажкой перед носом у Громова. – И Пашку оно лишь раззадорило. «Советую вам отказаться от планов и забыть о Надежде. Или пеняйте на себя». Каково, а?
– Как в кино, – фыркнул Громов. – А что Паша?
– Паша предсказуемо сказал, что психов на свете много. Как и шутников.
– А полковник Борзов?
– Он считает, что посланец перепутал дома в поселке. Кинул конверт не в ту щель. Записка напоминает предупреждения ревнивца.
– Он прав, наверное. Невесту Павла зовут Патрисия, а не Надя.
– Однако на антарктическом полуострове есть станция Эсперанца, принадлежащая Аргентине, – сказал Грач. – Я же карту изучил и почти наизусть выучил. В переводе на русский «эсперанца» означает «надежда». И это совсем рядом с Кинг-Джорджем. Поэтому я уверен, что в письме речь именно о поездке и свадьбе. Там Надежда – тут Надежда. Но меня никто не слушает.
– Не факт, Вова, мы на Эсперанцу даже не заходим, – возразил Громов. – У Павла точно нет никаких шашней с девушками на стороне?
– Абсолютно, – Грач был в этом уверен на сто процентов. – Патрисия ему бы такого не спустила. Но даже если… все знакомства и передвижения Долгова я отслеживаю. Была бы девушка, я бы знал.
– Тогда успокойся, – сказал Громов. – Это точно ошибка.
– А если Глыба Стальнов что-то замышляет?
– И зачем бандиту предупреждать о своих замыслах?
– Да черт его знает! Чтобы мы подергались, наверное.
– Ты сам, главное, не дергайся. Все будет нормально, Вова. Раз даже Борзов ничего не заподозрил, значит, к Стальнову эта анонимка точно никакого отношения не имеет.
– Борзов усиливает команду телохранителей. Послезавтра целую толпу с собой в аэропорт повезу.
– Они не поместятся на ледоколе, – обеспокоился Громов. – Мы выкупили места только на тебя и твоего помощника, Диму Ишевича. А если свободных кают больше нет?
– Нам бы сначала до ледокола добраться, Юра. Ты же сегодня в ночь вылетаешь в Аргентину? Проверь на корабле все: чтобы никаких подозрительных вещей, внезапной смены повара или уборщицы. И другие пассажиры… хотя с ними сложней всего. Но ты хоть взгляни, что за люди.
