Командир этой части фронта сражён, его бойцы в беспокойстве и теперь латники могут отводить коней к пешцам… чтобы вместе с ними попасть в окружение.

Наша пехота не просто не выдержала массы давления – её тонкий строй прорвали и теперь арбалетчики, похваставшиеся за клинки, вступили в отчаянный бой, скрестив мечи. Рваные линии фронта медленно, но верно попадали в окружение оставшейся неримской армии.

Мой конь медленно продвигается к ряду ощетинившейся квадратными щитами кольчужной пехоты, а с него я осыпаю врагов уже не столь смертельными ударами клинка. Латники вокруг меня теперь носят цвета своего города – на белом красное, а арбалетчики давно вступили в рукопашную. Стоны и крики, лязг и вой окутали нас, вознеслись к небу. Ударяя по неримским щитам до треска, и затупляя ещё сильнее меч, который уже не режет, я с мрачной решимостью соглашаюсь – нам отсюда не выйти, врагов слишком много… я не увижу Лишари, только эти перекошенные рожи станут последними лицами в моей жизни, не ощущу тепло её рук, лишь холод стали поцелует меня в последний раз. И я соглашаюсь с этим, ибо после того лагеря, моим духом правит больше злоба, которая прежде поразила не врагов, а меня.

- Нет больше надежды на победу! – кричу я в боевом раже и отчаянии я воплю. – Продадим себя подороже!

- Ещё есть! – воскликнул один из аристократов и показал на север лезвием, с которого стекла кровь, откуда подоспела неожиданная и вдохновляющая помощь. – Они пришли.

Не меньше двух тысяч кавалеристов – в сияющих доспехах, под небесно-голубым флагом с изображением серпа, они строятся для решающей атаки. Пришедшие от Борека лорды, смешанные с сержантской конницей, готовы проявить всю свою дружескую решимость в этой битве.

Загудели боевые трубы и часть неримского строя стала оттягиваться назад, чтобы перестроиться, но внезапно с юга послышался топот множественных копыт и замаячили блеском золота и аметиста знамёна с двуглавым орлом.

- Ещё! – раздаётся радостный вопль.

С юга клещи сжимают плотные ряды всадников Единой армии – высокие конники, с убийственными контосами наперевес, на их шлемах пляшут фиолетовые плюмажи, тело сияет чешуйчатым панцирем. Неримляне, пытаясь ответить на такой поворот событий, пытается развернуть смешенные отряды, но просто не успевают.

И началась совместная атака. Всем телом я ощутил, как затряслась земля, как всадники стремительно сближались и как снова пролетел этот проклятый звук. Одновременно с двух сторон всадники вмялись в ряды неримлян, и первые подобия линий перестали существовать. Я же стал пробиваться к воинам Единой армии, рассекая море врагов мечом и медленно проступая через окровенённые чёрно-желтые табарды. Враг стал биться ещё отчаяннее – вся его армия в окружении, переживает агонию, но от этого стала ещё опаснее. Конники впились в неримский корпус, словно пируя его остатками. Четырёхметровые контосы проредили вражеский строй, оставив после себя покровов врытых в землю врагов, а сержанты и лорды клинками потеснили неримлян. Активизировались и аристократы Арка – собравши остатки своего достоинства в сто пятьдесят конников они двинулись на юг подобно катку. Высвобожденные остатки кольчужной пехоты слились в единый кулак и атаковали в самом центре, прорываясь к своим повелителям и грозя разбить уже неримлян на две части.

Враг не выдержал… стремительное истребление его армии, падение везде и всюду товарищей, и кровавые ад битвы – всё это проникло в его сердце и принудило отречься от идей Коарека одним пронзительным криком:

- Мы сдаёмся! – один за другим стали сдаваться солдаты, затем целые отделения и компании, а после них и всё оставшееся войско.

Вскоре бой стих. Я слез с коня и взглянул на меч. На удивление, он был чист, на нём всё также проглядывается старинная надпись. Не в силах поднять голову и узреть ужас боя, его суть и последствия я подставляю лицо дождю, взирая на серые облака. Вот так ярость одних, вызвала помощь других. И мы покончили с северной группировкой, прежде чем она успела бы уничтожить нас. Странно, я чувствую колкую живучесть в левой руке, чувствую, что гнев пропал и теперь пришло время уйти на покой, забуриться куда-нибудь в Подгород и там скрыться от битв. И словно слыша мои мысли, мир даёт мне секундную надежду:

- Вы больше не станете участвовать в войне! – подлетел с радостным известием ко мне всадник, и я уже поспешил обрадоваться, но тут же дал повод стать совершенно серьёзным. – Велисарий вызывает вас к себе. На этот раз нечто неимоверно важное!

[1] Полки – Эндеральская армия или Аркские полки – основные территориально-гарнизонные формирования постоянных войск Эндерала, подчинённые Святому ордену. Полками командуют полковники, которые одновременно и осуществляют управление военными округами и всеми воинскими формированиями в их пределе, за исключением хранителей и их наймитов. На самом верху армейской иерархии стоят верховный магистр и тручесса, осуществляющие общее руководство. Им подчиняется «сигил милитарий» - хранитель третьего сигила, выполняющий роль военного министра. Он руководит деятельностью командующего армией, начальника наёмных войск, начальника всей артиллерии и командира вспомогательных подразделений. В свою очередь командующий руководит полковниками и советом заместителей, среди которых заместитель снабжения, заместитель армейской артиллерии, заместитель магических подразделений, заместитель пехотных войск, заместитель кавалерийских войск.

Глава 17. В погоне за надеждой: замыслы о великом

«Представьте себе, что может случиться с нашим любимым королевством. Что мы могли бы создать. Чего мы могли бы достичь, если бы каждый из вас внес свою скромную долю?»

- Из книги «Слова Авензина».

Спустя день.

- Прости, это всё, что я могу сейчас для неё сделать, - сказал апотекарий в жёлтой одежде. – Спасибо тебе за образцы от заражённых и за то, что притащил для неё тот ингредиент. Я займусь лекарством… но это будет нескоро. Ох, я бы уже использовал один из Чёрных камней для её оживления.

Вновь я оказался у постели Лишари. На мне колется лёгкая свежая рубаха, штаны стали более свободными, как и сапоги. После всего, что сделал – ничего не получается. Пока «излюбленная игрушка Ордена» пытается остановить апокалипсис, отдав исцеление девушки на попечение апотекариям, Лишари медленно… умирает. Это новость вызвала у приступ горя, шквал неприятных эмоций… злобу, которую я решаю выплеснуть на ближнем:

- Ты недостаточно делаешь! – выкрикнул я, удивляясь, что у меня на это ещё остались силы. – Разве нельзя работать лучше!? Она один из лучших апотекариев, так сделай что-нибудь!

- Что!? – вспылил в ответ О’Брайенн. – Это я её считай реанимировал, когда её притащили сюда! Это я её спас, когда у неё началось поражение тканей! Это я ввёл её в кому, чтобы она не умерла, - апотекарий успокоился и подошёл, похлопывая меня по плечу. – Так что прошу тебя, заткнись. Я понимаю тебя… ты не единственный, кто теряет дорогих сердцу людей, и прошу тебя – не кричи, а то позову хранителей.

- Прости, - тихо я проговорил; у меня нет сил… Нерим сковал наши силы, Арантеалю кажется стало на всё плевать, а «то чудо», которым восхищалась Лишари, сейчас где-то бродит и охотится за тем, что едва ли остановит весь этот ужас.

Единственное, что я могу сделать, так это склониться на Лишари и медленно начать шептать молитву… короткую, но рождённую от сердца и изливаемую с болезненным чувством:

- Боже, помоги ей.

Взяв её за руку я всё ещё чувствую, что в ней теплится жизнь, что она всё ещё борется за то, чтобы быть с нами, но ничего не могу сделать. Ладно, необходимо готовиться к самому худшему и уже смиряюсь с тем, что её душа вскоре может отправиться в последнее путешествие.

- Нет… это не может так закончиться. Это какая-то усмешка… ирония судьбы.

- Понимаю, - пытается меня поддержать апотекарий. – Прости, сейчас, единственное, что мы можем поделать, так это подготовить зелье. А теперь, тебе нужно идти.