Глава 19. Цена предательства

«Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера».

- Оккул Дисперса – Эндеральский философ.

Спустя три дня. Храм солнца. Ночь.

Вот уже как несколько часов наступили сумерки, а я до сих пор сижу в тёплых личных комнатах и продолжаю писать. Под моей рукой пергамент, где вырисовываются аккуратные буквы, переходящие в предложения, а те в свою очередь в статьи нового документа, который скрыт под общим художественным смыслом. Вот уже два дня я безвылазно выполняю задуманное Велисарием – создаю проект Генерального уложения, которое вплетено в книгу, чтобы в случае очередной облавы со стороны Арантеаля не дать повода для себя отправиться на эшафот. Велисарий, услышавший о заседании трибунала, только ухмыльнулся и решил, что будет вести дела более тихо, а мне сказал, чтобы я так же был осторожен.

Для меня это хороший способ отвлечься от всего происходящего, да и поближе быть к Лишари, которая так и не пришла в себя до сих пор. О’Брайенн всё ещё занят приготовлением лекарства, а это чудо из Ордена, которое сильно общается с Калией и Джеспаром, всё ещё носится как оголтелые, желая предотвратить то самое «очищение». Говорили, что они даже на воздушном корабле звёздника летали в небесный город это расы, но ничего там не нашли. А ведь им нужен некий «нуминос», вещица, которая запустит светоч и отчистит мир от угрозы очищения, что бы это ни было.

Черкнув ещё пару раз на пергаменте я завершил статью, одну из финальных, вплетённую в последнюю главу повести. Прочитав, узрел, что она посвящена праву каждого из членов Союза иметь собственную валюту. Хм, интересно, что задумал мой командир? Я не знаю, что замыслил Велисарий, не понимаю его идеи насчёт Союза Эндеральского. Он только и делал всё это время, что занимался обсуждением планов нападения и обороны, а потом выясняется, что он запланировал смену формы государства и возведение к власти тех, кто раньше от неё был отстранён. Что ж, в условиях, когда неримцы грабят территории родины, когда Святой орден практически полностью потерял контроль над страной… если это необходимо для Эндерала, как и союз с дикими магами, как и объединение с разбойниками и беззаконниками, то я согласен.

Но сейчас больше всего Велисарий занят обороной Арка. Он приказал своим пушкарям беречь боеприпасы, и отвёл их в квартал знати и у Храма солнца, сформировав два огневых рубежа. В старой башне, которая раньше принадлежала магистру Йеро, он обустроил огневую точку… а когда там нашли ещё и пещеры подземные, то сотни человек своей Единой армии смог там разместить, оставив стражу Арка в одиночестве блюсти порядок в городе. Конечно, он предлагал стражникам через командующую Эрен последовать его идеям и начать отводить людей из Арка в сторону Речного. Кто-то ушёл, а кто-то остался, часть стражников стала чаще проситься в патрули у Храма.

В это же время Велисарий подготовил смешанные отряды из ралаимов и бедноты, которые с помощью свитков телепортации раскидал по всему южному Сердцеземью и Западным горам, и устроил ночной террор в лагерях неримцев. Этих сводные команды в сумраке нападали на караулы, колонные и ночные стоянки, атакуя их с неистовой жестокостью и так же неожиданно скрываясь. Во славу своего «Отца» и во получения будущих благ эти люди были готовы пойти на всё, даже если им придётся воевать с несметными полчищами еретиков и фанатиков. Что касается ещё ралаимов, я часто вспоминаю, что Велисарий как смог подготовил пять сотен пикенеров, чьи острые пики станут непреодолимой стеной в узких проходах, и сотни лучников из бедноты Подгорода вместе с ордами ралаимов, оставив их там для охранения этого места и ожидания сигнала.

Удивительно, но мы сидим и… ждём пока Нерим не войдёт в город, чтобы его схватить в клещи. В самом Арке остался только Велисарий со своим личным отрядом в полсотни душ, натренированным и набранным из лучших воинов, которых он смог найти среди бандитов и кочевников. Со стороны запада в тайных укрытиях своего часа ждут пять тысяч солдат Солнечного берега, Речного и полка, вместе с батареей пушек и тремя кавалерийскими отрядами по полсотни человек в каждом, сообща с наёмниками. На севере своего часа ожидают орды кочевников-мародёров из пустынь, а также всадников Дюнного из саванн востоке, в числе четырёх тысяч, вооружённые луками и мечами, копьями и ударными пиками.

Я, пересчитав всю мощь орды Коарека, задумался, а хватит ли нам всей нашей армии, чтобы уничтожить армию Нерима или хотя бы отогнать её? Нас двенадцать тысяч, а противника чуть больше двадцати, к тому же все разбитые части прошлого корпуса осели у него, но у нас пушки и часть солдат вооружена ручницами, однако мы воюем против профессиональной, фанатично настроенной армии, сколоченной из бывших солдат и крестьянских мужиков, вперемешку с профессионалами. Я уповаю только на милость Божию в грядущей схватке… эх, как бы снова хотелось увидеть в живых после этого боя всех своих друзей, Исаила, Гаспара, и особенно Лишари. Меня иногда посещают воспоминания о том вопросе, что задал мне психопат… почему меня это так тревожит? В голову лезут грёзы, а воображение рисует удивительные картины прекрасного будущего, где у меня есть всё, чего так хотелось бы, но в Святом ордене это невозможно было получить – свой дом, семья, мирная тихая работа.

Мои размышления прерываются – дверь со скрипом резко распахнулась и ко мне влетел послушник, как ошпаренный он оказался возле меня и запыхаясь закричал:

- Тручесса! Она собрала несколько хранителей, захватила сигил и направилась к воротам!

- Что!? – крикнул я, мне показалось, что я сошёл с ума, что мои мозг решил сыграть шутку и выдать галлюцинацию, но человек передо мной совсем не морок и его голос разносится по моей комнате:

- Тручесса, говорю! – продолжает вопить послушник. – Она взяла сигил, собрала тридцать хранителей и пошла вниз!

Меня… я словно хмельной – в голове разлилась тяжесть, все мысли спутались, мир стал острее – яркость красок усилилась. Моя говорильня словно распухла – я попытался сказать, хоть что-то, но слова не шли, язык вяз. Собрав все силы, вобрав всё сосредоточение, я всё же произношу вопрос:

- Когда это было?

- Часа два назад! – вопит послушник, едва ли не топая ногами.

- Значит они уже почти у ворот, - мою голову объяло такое головокружение, что я вцепился в стол, скребя его ногтями. – Свиток телепортации есть?

- Да! Не уж то вы хотите…

- Да, - я встаю как пьяный, мои ватные ноги еле как меня держат; по столу пронеслась моя рука, снеся всё подряд; я водил по гладкой крышке, пока, не зацепляя за стекляшку и опустошил её содержимое.

Силы снова стали наполнять меня, чёткость звуков и напряжение тела вернулись. Зелье О’Брайенна отлично снимало не только боль, но и волнение, тревогу и шок. Я нашёл в кармане один свиток и обхватил его взмокшей ладонью.

- Мы пойдём одни? – испугался послушник.

- Да, у нас нет времени собирать народ, - я направил тело вперёд, автоматически хватаясь за клинок… спата осталась в стороне, вместо него полуторный меч, с древней надписью. – Пошли!

Мы вылетели из здания и не обращая никакого внимания на хранителей, что-то нервно обсуждавших. Предавшись на волю Единого, я вверил себя в руки магических потоков и перенесся сквозь пространство. Картинка внутреннего двора Храма растворилась, а перед ней южный квартал, с его скромными зданиями, узкими улицами и понурыми дворами. Мы очутились практически у врат и тут же со всех ног ринулись туда. В ночной тьме не видно стражи на крепостных башнях и стенах, и она не видит нас… также как видимо не узрела и Натару.

Мы миновали массивные ворота и вбежали в крепостной мешок – часть южного квартала, представленная обнесёнными массивными стенами конюшнями, парой кузниц и сторожек, где ворота за град. В тени огромных стен мы неслись по брусчатке подобно ветру. Я не жалел ног, в них же уже вспыхнула боль и усталость, хотелось кашлять и просто упасть на холодную брусчатку. Но я нёс себя, изо всех сил превозмогал боль, лишь бы спасти мир от глупости Натары и её наивности. Как бы сильно я не любил эту женщину, должен признать, что сейчас она пошла на этот поступок по любви к людям Арка, желая их спасти от осады, гнева Коарека и возможного голода.