Мы практически добежали до поворота, как перед нами возникла стена тёмных фигур в плащах и капюшонах с луками наперевес. Я не стал вынимать клинка, ибо подозреваю, кто это может быть.

- Командор! – приглушённо кричит вперёд вышедший парень.

- Здравствуй, следопыт, - отвечаю я ему.

- Натара Даль’Верам. Она и ещё сорок хранителей ведут переговоры у ворот с Коареком. Городская стража не смеет влезать.

- Ах, уже сорок! – рассерчал я и стал показывать на зубчатые укрепления подле нас. – Следопыт, бери своих и рассей их на стенах. Пусть по команде или опасности обстреляют неримлян.

- Есть.

Следопыты севера[1], призванные Велисарием не так давно, станут отличным подспорьем в этой войне. Оторвавшиеся от мирной жизни северяне поняли, что Коарек несёт лишь гибель и встали под знамёна Совета, составив особый контингент лучников.

Мы пробежали по длинной дороге, стесняемой массивной стеной с одной стороны и грядой строений с другой, за поворотом, где нас при движении налево ждал выход к воротам и картина немого предательства.

Хранители, чьи доспехи тускло сияли в огне, образовали тонюсенькую стену у врат, не достававшую от одного края превратной башни до другой. Держа факелы и мечи на изготовке, они ждали исхода переговоров, которыми должна завершиться война. Там, за зелёной полупрозрачной пеленой магической печати, скрепившей решётку врат, виднеется знакомая фигура. Всё так же являвший образец гордой стати, в прекрасной шёлковой накидке поверх латного доспеха и с красивым лицом, отточенным чертами вольности.

Тут же как назло стал капать мелкий дождичек и подул лёгкий холодный ветерок. Я посмотрел на стены и подметил, что следопыты уже на местах, и положили стрелы на тетиву, в ожидании приказа. Мы, скрытые тьмой и дождём подобрались ещё ближе, и никем не замеченные, прильнув к кучам дров, стали внимать ходу переговоров:

- Ты не тронешь город, не единого его жителя, леорана, кошку или собаку, я ясно выразилась!? – грозно заявила Натара и это выглядит смешно – у неё за спиной сорок хранителей, против тысяч солдат за Коареком.

- Само собой разумеется! – Коарек ударил себя в бока. – За кого ты меня принимаешь? За варвара? Я – цивилизованный человек и несу свет науки и просвещения от мракобесия! Как только мы займём город и разрушим светоч, нашим мечом станет проповедь, а щитом та правда, что мы несём.

- Пойми Коарек, - уже более сокрушённо заговорила Натара. – Здесь живут добрые люди, у которых есть семьи, дети... есть кого любить и во имя чего жить. Они ничем не хуже вас. Если хочешь победить, то побеждай словом!

- Конечно, Натара! – хлопнул в ладоши Коарек. – Я тебе больше скажу, каждый Аркчанин и эндералец получит от меня компенсацию в два золотых. Один за то, что я посетил с огнём вашу страну, а другой за то, что они натерпелись от Арантеаля и его безумства! – Натара ничего не отвечает, только смотрит на Коарека, её душу прогрызли сомнения, она чувствует сладкий яд в его словах, но даже мне понятно, что всем сердцем и душой желая прекратить эту бессмысленную войну, она хочет дать пройти Коареку победным маршем по городу, дать скинуть светоч с «ока богов» и надсмеяться над Арантеалем; а Таранор, учуяв колебания в её душе, стал убеждать. – Если ты мне не веришь, то вот моё слово. Слово Протектора Вольного народа! Разве может ничего не стоить правителя Нерима!?

- Хорошо, - едва ли не прошептала Натара. – Только прошу тебя, не лей крови.

- Да будет так.

Натара повернула голову сначала вправо, а затем влево и получив одобрение взаимными краткими кивками, Тручесса отдала приказ:

- Снимите печати, откройте ворота! – и на эти слова откликнулся чародей среди хранителей, облачённый в алые мантии.

Она сейчас откроет ворота и впустит сюда не менее десяти тысяч солдат, готовых во имя их «пророка» не только идти до края мира, но и творить такие зверства, которым бы позавидовал сам маршал Ханферек[2]. Чародей уже начинает ткать заклинание из тонких нитей инопространственной энергии, как у меня сгорает терпение и возникает острая необходимость действовать:

- Нет! – не выдержав кричу я, чем привлекаю всеобщее внимание. – Натара не думай этого делать! Он дурит тебя!

Меня вынесло бегом практически к линии хранителей и моё появление возымело эффект – маг отвлёкся от своих заклятий. Все обратили внимание на меня. Я же увидел лицо Натары – оно, покрытое парой морщин, всё ещё сохраняет красоту и являет черты заточенности и подтянутости, несмотря на почтенный возраст. Её волос – длинный и пышный убран в шишку на затылке, с заколкой в виде клинка. Небесно-голубые лазурные очи взглянули на меня оценивающе посматривая.

- Фриджидиэн, - узнаёт она меня, но голос её больше не пестрит обвинениями или злобой, он мирен и спокоен, поучителен, подобно тому, как старшая сестра учит младшего брата. – Зачем ты пришёл? Это не твоя война теперь. Иди лучше к Лишари и позаботься о ней. Иди к Велисарию и убеди его в том, что бессмысленная война окончена.

- Нет, постой, Натара! – я изо всех пытаюсь подобрать слово, способное её остановить. – Коарек не будет держать обещание. Он уже приказал распять и убить многих эндеральцев, так почему же ему стоит изменять своим принципам? Если хочешь спасти Эндерал от кровопролития, то послушала бы Велисария.

- Ты и твой командир много сделали для страны. Я не спорю – вы возродили множество селений, смогли привести к миру тех, кто ещё вчера готов был убить друг друга. Но война… её нужно закончить сейчас, - настаивает она на своём, но и не приказывает распечатать врата.

- Ещё вчера ты говорила о нас, как о предателях… что изменилось? – мне стало интересно, почему вдруг она переменила своё мнение, да и это ещё немного потянет время.

- Да, я считала вас предателями, думала, что для вас главное это либо личная нажива и слава, либо служба Коареку, - в голосе Натары пробежали нотки вины. – Но вы доказали обратное. Прости меня, что так считала вас такими. И прости меня за то, что я сделаю, ибо иного выхода нет.

- Не ты ли говорила раньше, что сотрудничество с Коареком это предательство? Я рад, что ты подумала о нас иначе, но…

- Так и ты подумай обо мне иначе, - просит она, едва ли не протягивая руки, перебивая. – Я хочу, чтобы все мы жили теперь мирно. Чтобы жёны и мужья воспитывали детей, а не видели их предсмертные агонии, чтобы не лилась кровь по улицам Арка.

- Если ты так хочешь помочь стране, то почему не сделала это раньше? – мой вопрос звучит уже не с прошлым обвинением её правления, а скорее из интереса. – Ты могла это сделать, когда не было Арантеаля.

- Я и сейчас пыталась помочь Эндералу! – оправдательно крикнула женщина. – Представь себе – Великий магистр, безраздельно правивший страной, внезапно пропадает и всё бремя власти, всей массой, ложится на тебя. Да я до этого занималась лишь войной и обучением, и знала о делах государства только на бумагах. Я просто не знала, как править страной, набитой теми, кто готов её разорвать! Не знала иных методов, - такое ощущение, что раскаивается в своём правлении и её ошибками, но вот вопрос – что её так изменило? – Знаешь, мне порой кажется, что Арантеаль умер там, в Нериме, а оттуда вернулась его не самая лучшая копия.

- Я тебя понимаю, - тихо говорю Натаре и замечаю, что все смотрят на нас и следят за диалогом. - Ты говоришь, что желаешь мира для народа, но правильно оценит ли он твой порыв? Не предаст ли он слово? К тому же одобрил ли Мальфас такой поступок?

- И сказано в вашем Предании – «прежде ищи мира, посоветуйся перед войной», - неожиданно выпалила цитату Натара. – Я его и ищу, ибо эта война приносит слишком много жертв, слишком много крови было пролито. Так было и когда Творец возвестил Бен-Азраиму, что он избран для народа, в который будут вложены истины, и когда его потомки, его нация испытывалась в горниле рабства у Осс’Тиана, и когда шестьдесят лет ходили избранные по пустыне Хашан, и когда они сражались с народами Этер-Матара[3] за землю обетованную.