Я встаю с кровати и кидаю последний взгляд на Лишари прежде чем покинуть её. Видно, что её лицо сильно исхудало, что её рука, которую я держал, так же потеряла в плоти. Оторвав взор, направился прочь, туда, куда меня звали вчера.

Город в осаде. Мы столько готовились к войне и из-за предательства в Ордене всё прогадали, как мне поведал один из хранителей. Иронично – но не мы, а тот, кто сильнее всего бахвалился верностью – предал родную землю. Недавно мы выяснили, что из-за Джорека мы проморгали неримцев в порту. Вероломный хранитель был казнён, что-то мне подсказывает, что мы ещё услышим о делах рук его… не всё так с этим однозначно.

Велисарий не оставляет шансов навредить врагу в гавани – ночами патрули и лагеря врага терзают налётчики Ралаты и бедноты, их штурмовые корабли с катапультами под шквальным обстрелом наших пушек и отогнаны подальше от града, а порт сам оказался в зоне поражения нашей дальнобойной артиллерии. Но этого мало – в заливе появляется всё больше посудин, их передовой лагерь на верфях расширяется. А ответные налёты и контрбатарейный огонь уничтожил пять наших батарей. Благо, что благодаря ресурсам Пороховой пустыни и Солнечного берега, рекрутам из Подгорода, всё ещё удаётся поддерживать подобие обороны на юге, но врагов больше, и они лучше подготовлены.

Арантеаль практически не занят обороной и Велисарий решился действовать. Дни подготовки – всё это не зря. И чтобы работать сообща и скоординировано, чтобы взять на себя призвание защищать Эндерал вместо Святого ордена он созвал секретный совет вдали от глаз великого магистра, чтобы обсудить все элементы грядущего плана.

Выйдя из штаба Святого ордена своё горло и нос я наполнил прохладой ночи. Вздев лик наверх мой взгляд уставился на тёмное полотно, усеянное сверкающими точками. Ночная твердь небес – она так прекрасна, так обворожительна, и так статична и умиротворительна. Напоминает о тех временах, когда всё было спокойно, когда не гремели войны, люди не шли друг на друга войной ради безумных идей и всюду царил мир. Как же я скучаю по тем моментам, которые стали заканчиваться ещё в моём детстве, и я бы всё отдал, чтобы этой войны не случилось, чтобы Коарек не повёл своё воинство и Наратзул не восставал бы, а Лишари была бы в порядке. Ох, что было бы с Константином, Джеспаром, Калией и прочими знакомыми, коли бы люди жили мирно, не поднимая клинка против друг друга? Ох, я бы хотел увидеть тот мир, где Джеспар не циничный наёмник, Калия вне рядов Святого ордена, а где-нибудь за торговым прилавком, Константин мирный профессор, а Велисарий за пахотой земли. Каков был бы этот мир, если бы люди не поднимали бы друг против друг оружия ради мимолётной славы завоевателя, ради сумасбродных идей или корысти ради? К сожалению, я этого никогда не узнаю. Вынужденный держать в руке меч ради спасения слабых мне предстоит воевать и мир пока может только сниться.

В моих руках оказался свиток телепортации. Очередной, и не последний. Интересно, сколько их было в своё время сотворено? И сколько их ещё сделают? Магия телепортации не относится ни к школе элементализма, света, энтропии, ментализма или псионики. Пространственное искусство чародейства немного сложнее, ибо привязать точку и свиток дело не из простых – координата может съехать под влиянием переменчивых потоков эмпирического ветра, либо материал окажется недостаточно качественным и заклятье попросту выветрится из него.

Повертев свиток белой бумаги, я думаю, какой мастер его сделал? Это же нужно было быть искусным дельцом, чтобы такое сотворить. Иные говорят, что в былые времена Святой орден, когда ещё заботился о народе, вместе с вольными магами, создал не менее десяти тысяч свитков перемещения по всему Эндералу и раздал их торговцам и странникам. Я не знаю, какова истинная причина появления их, но искренне благодарен их создателям, ибо с ними путешествовать по Эндералу куда проще.

Я возношу ладони и свиток начинает растворяться, распадаться на лучи света, окутывающие меня в кокон. Ещё взмах, ещё один и ещё одно ритмичное движение руками и бумага полностью превратилась в светло-голубой свет, захвативший меня и унёсший прочь из столицы.

Спустя секунду щекотливого путешествия передо мной нет образов могучего города, чей век уходит. Вместо него один из оплотов нового мира, столица ещё не явленного государства. Глазам открывается высокое деревянное строение, похожее на терем, но на самом деле ставшее перестроенным домом Борека и превратившим его в настоящий дворец. Высокие башни из дерева, стесняющие центральное строение, так же стремящееся к выси и повторяющее в очертаниях исполинскую часовню. Больше я ничего не могу увидеть, поскольку путь преградила деревянная стена.

Я подхожу ближе, где дозор и охрану несут стражники новой монархии, а на стенах расположилось не менее двадцати арбалетчиков, не считая укреплённых башен, где разместили баллисты и скорпионы.

- Подожди! – остановил меня воин, - опустив копьё. – Назовись.

- Я – Фриджидиэн из Арка.

- Виват барону! – крикнул стражник; ещё вчера это наёмник, сражающийся за деньги, а сегодня это доблестный воин баронства, носящие сине-голубые цвета своего государя.

- Виват ему! – отвечаю я хмуро и прохожу за ворота, зная, что они предупреждены о моём приходе сюда, на тайную встречу, которая по-видимому должна стать судьбоносной.

Со скрипом, но облистованные металлом ворота распахнулись, и я простучал сапогами по брусчатке, заходя туда, откуда барон правит рукой сильной и могучей. После уничтожения десятитысячного корпуса, объединённые войска Баронства и Аристократии отвоевали часть Фермерского берега, освободив Дайри, фермерский трон, а также выбив врага из Ад’Балор. Противник удерживает только прибрежную линию и Файрок, откуда стал наносить малые, но интенсивные удары, сковав наши силы там. Но по крайней мере, проблема северной угрозы решена.

Возле меня кипит жизнь – тут и там выстроены не лачуги, а крепкие деревянные избы и дома, в которых живут крестьяне и немногочисленные торговцы. Так же мне открываются и купеческие лавки, и несколько маленьких часовен, и административных зданий, отличных от остальных суровым штольным стилем и флагами на крышах. Строений столь много, что они образуют улицы, перекрёстки, закоулки и коридоры, какие только могут быть в бурно растущем посёлке городского типа.

Там, где раньше было место встречи дорог, где рядом добавляли красоты бочки с мёдом, теперь торговый пост, заставленный прилавками, палатками, ящиками и сундуками. Пройдя мимо монохромных тканевых настилов, я выхожу к серокаменным строениям, у которых усиленную стражу несут воины Баронства. Раньше здесь были медоварни, теперь же центр варения слабого алкоголя к северу от Арка, которые напоминают своих предшественников лишь серым цветом кладки. Теперь это красивые строения в стиле аркских богатых домов, с вытянутыми окнами с вихревыми решётками, кованными дверями, и крышами из черепицы.

Но и это не моя цель. Так же, как и дом славного барона, подле которого я вижу солдат с арбалетами. Я углубился в город, проходя чуть левее дворца Борека и минуя перипетию улиц с деревянными настилами, выхожу на небольшую площадь, устроенную между местной двухэтажной ратушей крестьянского представительства и рыцарским домом. Я медленно выхожу из узкой улочки, минуя два одноэтажных терема и начинаю ступать по каменной плитке. По бокам от меня прилавки, сейчас пустые, но днём переполненные, впереди же у широкого прямоугольного стола меня уже ждут.

Тут, под пространным сине-белым покровом ткани собрались сильные мира сего, только без официоза, без популизма. Тайно и скрытно… в принципе, как и следует тем, кто задумал нечто радикальное, идущее вразрез с установленным порядком. Напряжение чувствуется в воздухе, я по глазам собравшихся понял, что сегодня будет обсуждение куда более важного, чем всё остальное.

Здесь стоит сам Велисарий в полном боевом облачении и плаще с капюшоном, представитель Ралаты, Конан и мужчина в одежде, походящей больше для пустынного жителя, вместе с Бореком и аристократом в алом камзоле. К моему удивлению тут же и два хранителя, что раньше приглядывали за Велисарием, но ныне они здесь, рядом с нами, что вызывает у меня смешанное чувство гордости и растерянности.