– Никакая. Это обязательное условие. Но я не верю, что иллюмината что-то заставит передумать.

– Мне сообщили, что в награду за мой подвиг, я могу попросить у принцессы какую-то одну просьбу. Что если я предложу приставить тебя ко мне, помощником, проводником, наставником, переводчиком. Не знаю, что будет более убедительно.

– Это может сработать, – воодушевленно подтвердила эльфийка, но тут же замешкалась. – Но оказанная вам честь очень редкая и ценная, не стоит её терять ради такой, как я.

– Да брось, мне ничего не нужно. Я все равно подумывала от неё отказаться, но боялась оскорбить таким поступком принцессу. Так что я буду очень рада использовать этот шанс именно таким образом, – настаивала Элиней.

– В любом случае, чтобы это имело смысл, вам придется остаться в Мисордалии.

– Вот и хорошо, – не унывала воительница, – сколько можно скитаться? Пора уже обрести новый дом.

– Тогда… мне нужно привыкать называть вас госпожа.

– Какая же я тебе госпожа? Не нужно тебе к такому привыкать.

– Я попробую, – Селифия слабо улыбнулась. – Но не обещаю…

***

Прийдя в себя, Элинэй сразу почувствовала слезы на щеках – горе произошедшего настигло её еще раньше осознания. Она сморщилась изо всех сил, пытаясь подавить подступившие эмоции, но те лишь застряли комом в горле, и что-то ей подсказывало, что пройдет он еще не скоро. Вырвавшийся хрип сбил ей дыхание, вынуждая отдышаться, но вместе с тем она сумела вернуться в реальность. Она находилась в лазарете, а рядом с ней была санитарка, что активно делала вид, что занимается своими делами и старательно не обращала внимание на проснувшуюся больную. Преодолевая боль, Элинэй поднялась со своей лежанки, отмахнувшись от подскочившей санитарки, уговаривавшей её лечь обратно и дождаться лекаря. Словно изрядно перебрав с хмельными напитками, она шатаясь, но целеустремленно направилась по коридорам крепости, точно зная о месте назначения своего пути. Потратив и без того немногочисленные силы, она почти что ввалилась в апартаменты Виктора, едва не рухнув на пол, но сумев добраться до кресла. Почти что вскарабкиваясь в него, чтобы сесть, Элинэй подняла на Виктора тяжеленный взгляд красных от слёз и усталости глаз. Демонолог, в свою очередь, сидя за столом, совершенно спокойно наблюдал за разыгрывающимся перед ним представлением, продолжая выжидающе молчать и после того, как женщина оказалась в кресле напротив него.

– Я согласна. Давай, – после долгого молчания все же выдавила из себя она.

– Всенепременно. Только что, прости, я должен сделать? – в присущей ему манере поинтересовался Виктор.

– Руку… ты говорил, что можешь вернуть её. Я согласна.

– Не уверен, что ты в подобающем состоянии, чтобы принимать такие решения, леди Элинэй.

– Заткнись и… просто сделай это.

Пожав плечами, демонолог начал методично расчищать стол, неторопливо перекладывая с него вещи на все свободные поверхности вокруг. Освободив поверхность и раздобыв мел, он уверенными размашистыми движениями вычертил на импровизированном алтаре сложную, наполненную деталями сигиллу, которая засветилась и покрылась красным цветом, лишь только он завершил последний штрих.

– Не передумала? – напоследок поинтересовался Виктор.

В алом свете его силуэт выглядел довольно зловещи, как будто она действительно заключает сделку с настоящим демоном. Хотя, отчасти, наверное так и было, но решительность скорбящей воительницы была сильней сомнений, поэтому она решительно кивнула. Пригласив её лечь на подготовленный стол, демонолог направился к шкафу, ломящемуся от многочисленных магических атрибутов.

– Предупреждаю сразу, будет очень неприятно, так что зажмешь что-нибудь в зубах, – попутно с исследованием шкафа, начал деловым тоном инструктировать Виктор. – Так как в твою энергию вольется грязный ментал, от которого ты не умеешь защищаться, придется тебе пережить все сопряженные с ним негативные эмоции. Ожидай весь спектр, будь то злость, зависть, может даже боль, конечно же уныние, – выглянув из-за дверцы он начал загибать пальцы, перечисляя. – Вот грустно тебе будет особенно сильно, но ничего, потерпишь. От резкого излишка энергии, после ритуала, ты будешь хотеть как-то её выплеснуть, активно пользоваться новыми силами, но настоятельно рекомендую воздержаться от этого, ведь сначала к демону нужно привыкнуть и подчинить. Одержимой ты, конечно, не станешь, но вся моя работа пойдет насмарку.

Оставляя Элинэй размышлять над услышанным, сам Виктор сосредоточился на поиске всего необходимого, выкладывая из шкафа.

– Так… вот этот подойдет, – доставая крохотную черную коробочку, он вернулся к лежащей на столе жертве ритуала, аккуратно подставляя артефакт на место отсутствующей руки. – Подчинение демона пройдет интуитивно, от тебя лишь потребуется четко помнить и сосредотачиваться на его имени. Но поверь мне, я выбрал такого, с которым у тебя проблем не возникнет.

– И как же зовут моего демона? – скептически поинтересовалась Элинэй.

– Скорбь.

Элиней сидела во внутреннем дворе крепости, нарочно избегая взглядом активно заделываемую расщелину в земле. Вместо этого она сфокусировалась на изящной черной руке, словно закованной в белоснежную эльфийскую перчатку, с маленькими коготками на концах. Аккуратно сжимая и разжимая пальцы, она до сих пор пыталась освоиться с новой конечностью, но куда большим испытанием было не восстановление моторики, а подавление бесконечных страданий, которые она провоцировала. Для Элинэй было сложно это описать и понять, но демоническая рука будто всегда сжимала ладонь потерянной подруги, заставляя её тосковать, видимо, ухватившись за наиболее сильные чувства – в особо тяжелые моменты от черноты внутри руки даже исходил легкий туман, пахнущий непередаваемым ощущением той самой скорби. Вместе с тем все ужасы её жизни, венчающиеся последними событиями, щедро подпитывали демона, делая его всё сильнее и сильнее, а соответственно и его новую хозяйку. И Элинэй прекрасно знала куда она направит эту силу.

Чему женщина была безусловно рада, так это тому, что никто ни из солдат, ни из её спутников не пристал к ней с расспросами. Только Кристовел не смог устоять перед новой, в его глазах, магической диковины, но строгий запрет подходить от Стейрама резко уменьшил его пыл. Вопреки ожиданиям, в сочувствии она нуждалась сейчас меньше всего и он это понимал.

После проведенного Виктором ритуала Элинэй мгновенно пошла на поправку и единственное, что еще держало их в крепости – прощание с Селифией, которое в данный момент и проходило неподалеку от неё. Сама Элинэй решила на нем не присутствовать, но, по её личной просьбе, помимо Фальвиаса, обряды проводит еще и жрец Альиса. Как бы она ни противилась, по завершению прощания, когда уже все высказались, очередь дошла и до неё, для чего вся процессия сместилась к месту её отшельничества.

– Хочешь что-нибудь сказать? – тактично поинтересовался иллюминат.

– Она бы хотела быть погребенной по имперским обычаям… но у нас даже нет её тела, чтобы удовлетворить желание, – вместо прощальной речи произнесла Элинэй.

– Чего бы она ни хотела, она жила и погибла эльфийкой. Для мисордалийца, вступившего на путь войны с демонами, естественно кануть в небытие за пределами родины. И даже Изенфала, – в мыслях высокородного эльфа это признание было более чем достойным, но, всё же, он решил дополнить речь: – В свою очередь я могу обещать, что когда мы вернемся её народ воздаст ей все заслуженные почести.

– Как будто ей было бы до них дело, – почти что про себя прошептала Элинэй, так, что её никто не услышал, и уже громче добавила: – Чтобы её жертва не была напрасной, мы должны победить. Это и будет лучшей честью её памяти.

– Верный настрой, – одобрил благородный эльф. – Вы слышали Элинэй. Готовимся к выходу.

Быстро завершив все свои дела и собрав всё необходимое для продолжения пути, их отряд, как и в прошлый раз, собрался во дворе, вот только вместо напутственной речи они лишь скромно попрощались. Несмотря на готовность выдвигаться, Фальвиас не спешил отдавать соответствующий приказ, с неизменно высокомерным видом вглядываясь в небо.