В автобусах и трамваях обязательно кто-нибудь добродушно выкрикивал:

— Эй, водитель, быстрее жми, трубопрокатчиков везешь. Деликатнее на поворотах, не растряси.

В столовой говорили:

— Пропустите их без очереди: трубопрокатчики.

Ночью выпал обильный снег, и днем над белым городом все кружились легкие пушистые снежинки. Надвигались суровые морозные дни.

Накануне партактива прилетел Пронин. Заехал на несколько минут в гостиницу, сразу же отправился на завод, чтобы осмотреть все на месте, ознакомиться с состоянием дела.

Косачев позвал Водникова, Поспелова, Уломова и других инженеров, представил их Пронину, предложил всем отправиться на осмотр заводской территории и цехов.

— В Москве потеплее. Хоть и снег, а морозов нет, — заметил Пронин, проходя через двор, щурясь от света.

— Это еще не холод. Однако настоящий мороз не за горами, — сказал Косачев.

Пронин нагнулся, взял горсть снега, слепил снежок, кинул в глухую каменную стенку.

— Звенит! В лес бы сейчас, на лыжи.

Инженеры оживились, заулыбались.

— Придется, Иван Николаевич, менять московскую шляпу на нашу зимнюю шапку, — пошутил Водников. — Мороз у нас проворный, зазеваешься, уши оторвет.

— А красота-то какая — наша зима! — хвалился Уломов. — Для человеческого организма в сто раз здоровее южной жары. Бодрый, чистый воздух.

Пронин шел не спеша, смотрел по сторонам, внимательно приглядывался ко всему.

— Послушайте, Сергей Тарасович, когда же вы успели соорудить такую громадину? Помнится, тут была весьма скромная постройка. — Он с приятным удивлением смотрел на высокий фасад цехового здания.

— Мы не сидели сложа руки, — похвастался Косачев. — И все за счет внутренних резервов, учтите! Своими силами, и неплохо, как видите.

Экспериментальный трубоэлектросварочный цех поразил Пронина. Он и не предполагал, что на заводе за последние годы произошли такие большие изменения. Особенно внимательно и придирчиво осматривал он станы и оборудование. Кое-кто из рабочих и техников узнавал Пронина.

— Здравствуйте, Иван Николаевич.

— Доброго здоровья, товарищ Пронин.

Но знакомых было не так уж и много, в цехе работали новые люди, большинство молодых.

Косачев и Пронин шли по пролетам, поднимались по переходам, снова спускались и опять шагали вдоль станов, где налаживали изготовление полуцилиндров и сварку труб.

— Интересно! — сказал Пронин, осмотрев полуцилиндры. — Признаться, я очень сомневался, что у вас так сильно подвинулось дело. Думал, стоите на первой ступени кустарного начинания. Кто этим больше всего занимается?

— Все понемногу, — объяснил Косачев. — Раз широкого листа нет, нужда заставила самим искать выход, изобретать.

— Интересно! Интересно!

Пронин заглядывал всюду, не хотел упустить никакой мелочи. Ничего не хвалил и не ругал.

— До всего дошли своим умом, — пытался комментировать Водников, стараясь помочь Пронину разобраться.

Сергей Тарасович покосился на главного инженера, глухо откашлялся: не суйся, мол, с рассуждениями, подожди!

Осмотрев завод, Косачев и Пронин возвращались в заводоуправление. До начала партактива еще оставалось время.

— Пообедаем? — предложил Косачев, желая угостить уполномоченного перворазрядным заводским обедом.

— Пожалуй, я не против, пора подкрепиться, — согласился Пронин. — Зайдем в буфет?

— Зачем буфет? Здесь рядом небольшая столовая, — сказал Косачев. — Можно спокойно посидеть, потолковать о делах, сочетать приятное с полезным. Пройдем в кабинет, разденемся и покурим, пока накроют на стол.

Сняв пальто и согревая руки, Пронин обратил внимание на удивительный аквариум, подошел к прозрачным зеленоватым стеклам.

— Ваша идея? Помнится, раньше этого не было.

Косачев, довольный и польщенный похвалой, охотно стал рассказывать об аквариуме:

— Это моя слабость, Иван Николаевич. Люблю воду и рыб. Иной раз так потянет на речку или на озеро, хоть бросай все дела. Да разве бросишь? За последние двадцать пять лет, считай, ни разу не выбрался на настоящую рыбалку. Вот и решил устроить себе «уголок живой природы» в кабинете.

Он ходил около аквариума, зажигая подсветки, демонстрируя гостю все прелести «живого уголка».

— Вот так штука! — говорил, восхищаясь, Пронин, разглядывая красноперых, зеленоглазых диковинных рыбок. — Удивительно красиво.

— Иной раз устанешь, — продолжал Косачев, — подойдешь к аквариуму, постоишь, посмотришь на это чудо и будто живой водой умоешься или свежего ветра глотнешь. Бывает, так разойдутся нервы, хоть кукарекай, а эта штука успокаивает, как лекарство. Лет десять спасаюсь аквариумом, никакого курорта не надо.

В отворившуюся дверь вошла секретарша Косачева Елизавета Петровна.

— Извините, Сергей Тарасович. Приглашают в столовую.

У длинного накрытого стола уже собрались Уломов, Водников, Поспелов, Андрей Шкуратов, инженеры из конструкторского бюро, технологи, некоторые начальники цехов, мастера.

— Прошу, товарищи, садитесь.

Косачев первым прошел к столу, посадил Пронина рядом. Без всякой торжественности Пронин обратился ко всем:

— Скажу откровенно, товарищи, я не узнал завода. Прекрасно хозяйничаете, отлично работаете. Трубоэлектросварочный цех произвел на меня превосходное впечатление. Я хорошо знаком с многими крупнейшими заводами, да и ты, Сергей Тарасович, немало видел, и хвалю вас не ради комплиментов. Дело у вас действительно поставлено солидно, вполне современно, как говорится, на прочном фундаменте.

— Приятно слышать такие слова, — сказал Водников, принимая отчасти и на свой счет высокую оценку цеха.

Пронин внимательно посмотрел на главного инженера.

— А мне говорили, что вы не очень верите в успех дела, — сказал он довольно громко.

Водников слегка смутился и, кажется, не рад был, что так опрометчиво ввязался в разговор. Сколько раз толковали об этом с Косачевым, а тут еще новому человеку надо объяснять свою позицию публично. Водникову не хотелось говорить на эту тему, тем более, что сам он теперь уже по-другому смотрит на проблему. Но отмолчаться было нельзя, и Водников не таков, чтобы отмалчиваться.

— Почему же не согласен? — спокойно сказал Водников. — Я иногда спорил с Сергеем Тарасовичем, это верно. У нас же на каждом шагу затруднения. Возьмите, например, листопрокатчиков, ведь подведут же они. Я сам целую неделю просидел у них на заводе и лично убедился, что лист нужного сорта мы получим не ранее чем через пять месяцев.

— У Сергея Тарасовича есть другое и, мне кажется, весьма перспективное предложение по поводу листа, — сказал Пронин, обнаружив свою осведомленность в данном вопросе. — Делать пока из старого сорта полуцилиндры и совершенствовать методы сварки.

На другой стороне стола против Водникова сидел Поспелов. Слушая разговор и видя, что Косачев не вмешивается, не перебивает, ни на кого не жмет, он решил не вступать в разговор, но не удержался и сказал Пронину, что здешние инженеры хорошо информированы о мировой практике трубопрокатного дела.

— А как вы считаете, товарищ Поспелов, не рискованно с двумя швами? — прямо спросил Пронин, глядя в лицо Поспелова. — Сумеем крепко сварить?

Поспелов от неожиданности смутился, бросил взгляд на Косачева. Косачев пил воду из фужера, будто не обращал внимания на разговор.

— Электросварка у нас поставлена отлично, — ответил Поспелов Пронину. — А что касается двухшовной трубы, время покажет.

— Видите, — кивнул Косачев Пронину, — какие у меня смельчаки?

— Не рубить же сплеча, Сергей Тарасович, — смущенно пояснил Поспелов.

— В решительные моменты надо и рубить! — горячо сказал Косачев.

— Да как же иначе? Научно-техническую революцию не остановишь, — вмешался в разговор Водников, пытаясь попасть в тон Косачеву.

— Нынче все за прогресс и за техническую революцию, — уколол его Косачев. — Только одни целиком, а другие с оговорочками.

Водников молча скосил взгляд на Поспелова. Тот тоже молчал, не намерен был далее вмешиваться в спор.