Победа союзных войск была встречена ликованием румынского парода. В Яссах, например, большая группа жителей с флагами и музыкой направилась к резиденции русского консула. Возглавлявший шествие помощник мэра города обратился к консулу с приветственной речью. От имени всего населения он выразил глубокую признательность России, которой, по его словам, «Румыния обязана своим существованием и лаврами, завоеванными ее молодой армией под покровительством победоносной русской армии»[235].

Плевна стала символом братства русского, болгарского и румынского народов. Обращаясь к русским войскам, князь Карл в своем приказе писал: «Я не могу не высказать вам, что вы служили примером доблести и воинских добродетелей моим юным войскам, которые, приняв огненное крещение в союзе с главною русской армией, навсегда соединились с вами узами военного братства. Я надеюсь, что и вы сохраните о румынах, ваших боевых товарищах, столь же доброе воспоминание, которое они навсегда сохранят о вас»[236].

После взятия Плевны румынские войска были перегруппированы. Крупные силы их направились в Видин и Белградчик. 10 (22) декабря румыны взяли Арнар-Паланки, расположенный на Дунае, и несколько окрестных деревень. Основные силы румынских войск в январе 1878 г. подошли к Видину и блокировали крепость, в которой находился полуторатысячный турецкий гарнизон.

12 (24) января румыны овладели внешними укреплениями Видина. Сама крепость была занята уже после заключения перемирия.

Падение Плевны явилось крупным событием в ходе войны. Это событие серьезно подорвало материальные и моральные ресурсы Турции и намного укрепило положение России на Балканах. Освобождалась крупная группировка русской армии для действий на главном стратегическом направлении.

Боевые действия под Плевной оказали заметное влияние на развитие русского военного искусства. Они выявили необходимость в тяжелой полевой артиллерии и в снарядах с сильным фугасным действием. Усовершенствовалась тактика артиллерии, выработались новые приемы массирования артиллерийского огня по важным целям. Опыт боев свидетельствовал, что наступление сомкнутым строем окончательно отходит в область прошлого. Важнейшее значение приобретали действия пехоты в стрелковой цепи.

В начале декабря 1877 г. военно-политическая обстановка складывалась в пользу России. Важное значение имело вступление в войну Сербии. До того времени правящие круги этой страны строго соблюдали мирный договор с Турцией, заключенный 16 (28) февраля 1877 г. Такая позиция отвечала политической линии Александра II, опасавшегося, что выступление сербов может только осложнить положение и привести к образованию антирусской коалиции европейских держав. Поэтому, когда в начале июня князь Милан в сопровождении своих политических и военных советников прибыл в Плоешти и встретился с российским императором, чтобы выяснить его отношение к возможному вступлению Сербии в войну, он получил совет пока не вмешиваться в конфликт[237].

Однако с форсированием Дуная и развертыванием военных действий русской армии в Болгарии вовлечение Сербии в вооруженную борьбу против Турции становилось необходимым. 13 (25) июля великий князь Николай Николаевич писал царю, что ввиду значительной помощи, которую может оказать русской армии в настоящее время вторжение сербов на турецкую территорию, было бы крайне желательным предоставить им финансовую помощь, как можно скорее, за их немедленный переход к активным действиям[238]. После первых неудач русских войск под Плевной стало особенно важно, чтобы Сербия возможно скорее выступила против Порты. Русское командование обещало сербам выдать миллион рублей, как только их войска сконцентрируются на турецкой границе. 13 (25) августа половина этой субсидии была доставлена в Белград. Остальное передали сербам в октябре.

Переход русской армии через Балканский хребет

Чтобы проверить готовность сербской армии к войне, в Белград был командирован полковник главного штаба Г. И. Бобриков. Александр II говорил ему: «Теперь мы задержались под Плевною, вероятно, на продолжительное время, и нам, пожалуй, было бы очень с руки, если бы сербы успели оттянуть на себя часть сил турецкой армии. Отсюда, ты понимаешь, что, чем скорее это было бы выполнено, тем лучше…»[239]

В инструкции, выданной Бобрикову в главном штабе, указывалось, что ему надлежит непосредственно ознакомиться с нуждами и состоянием сербских войск, имея в виду возможность скорого начала ими боевых действий против турок или, по крайней мере, сосредоточение их на границе. В дальнейшем он должен был находиться при главнокомандующем сербской армией князе Милане в качестве военного советника.

Правящая верхушка Сербии во главе с князем Миланом не спешила с объявлением войны Турции. После крупных неудач русских под Плевной она считала, что исход войны определится лишь весной 1878 г. Было решено отложить срок вступления Сербии в войну до того момента, когда обстановка станет более ясной. Министр иностранных дел Ристич заявил в беседе с Бобриковым, что Сербия не может выступить против Турции ранее первых теплых дней марта.

Расчеты на затяжной характер войны не оправдались. Падение Плевны положило конец колебаниям сербского правительства. 1 (13) декабря Сербия объявила войну Турции. В княжеской прокламации говорилось: «Сербы! Если Порта грозит нам в минуту величайшей для себя опасности от армии одной из могущественнейших держав, мы не можем упустить этого случая, чтобы не обеспечить раз навсегда нашу будущность… Хотя доблестная русская армия может и без нашего содействия восторжествовать в святом деле… тем не менее ничто на свете не может нас освободить от выполнения долга, падающего на сербскую нацию…» Воззвание закапчивалось словами: «Вперед! Во имя освобождения наших угнетенных братьев, во имя независимости нашей дорогой родины Сербии!»[240]

Народ с одобрением встретил весть о начале войны против османских завоевателей. Он видел в вооруженной борьбе единственный путь к избавлению своего отечества от турецкой зависимости. Сербская армия, являвшаяся, по существу, народным ополчением, горела желанием скорее вступить в бой и вместе с союзными армиями положить конец господству Оттоманской империи на Балканах. С вступлением Сербии в войну она приобретала характер всеобщей борьбы балканских славян в боевом союзе с Россией против вековых своих угнетателей — османских захватчиков.

Союзники обладали значительным превосходством в силах. Численность русской Дунайской армии составляла 554 тыс. человек при 1343 орудиях. Против Турции действовало 48 тыс. румынских, 81,5 тыс. сербских и 14 тыс. черногорских войск. Турецкое командование смогло противопоставить русским 183 тыс. человек при 441 орудии. Эти войска располагались следующим образом: на правом крыле — 100-тысячная армия Сулеймана-паши, в центре и на левом крыле — войска Весселя-паши и Шакира-паши. Кроме того, свыше 60 тыс. войск противника отвлекали на себя армии Румынии, Сербии и Черногории[241].

После всесторонней оценки обстановки Д. А. Милютин выдвинул предложение о немедленном переходе через Балканский хребет. Он считал необходимым «начать прежде всего движение правым флангом, разбить Шакира, рассеять вновь формировавшуюся турецкую армию в Софийско-Ихтиманском районе и затем движением на Филиппополь и по южному склону Балкан заставить турок очистить проходы, а в случае упорства — одновременно атаковать их и с фронта и с фланга»[242]. 30 ноября (12 декабря) на военном совете это предложение было одобрено[243]. Общий замысел похода заключался в том, чтобы, продолжая обороняться на левом крыле, нанести удары на правом крыле и в центре, преодолеть Балканский горный хребет, а затем развивать наступление на Константинополь. Переход намечалось осуществить последовательно тремя отрядами — сначала отрядом И. В. Гурко через Араб-Конакский перевал, затем отрядом П. П. Карцова через Троянов перевал и, наконец, отрядом Ф. Ф. Радецкого с Шипкинского перевала.