Утром третьего дня пути, с трудом соскребя свое бренное и порядком натерпевшееся тельце с земли, Альва принялась ныть. Ныть безжалостно и безрассудно, не давая пощады чужим нервам. Она отыгрывалась за все проявленное за два дня терпение.
— Надоело, — безапеляциионно заявила Альва, сидя в лодке, которую Велия почти сразу после пробуждения подняла в воздух. — Третий день едим эти безвкусные лепешки на завтрак и обед. Еще все отлежала себе, до синяков, а вчера обожглась, пузырь надулся, не знаю, что с этим теперь делать. Я думала, путешествия это интересно. А теперь даже и не знаю. Но не возвращаться же в деревню, там тоже плохо, хоть и по-другому.
Велия, хмурая, как нынешнее пасмурное утро, сидела, оперев лоб на руку и закрыв глаза. С утра пораньше, пока Альва спит, Велия насыщала кровь кадаверином. Он помогал только если попадал в кровь, что было крайне неудобно. Приходилось макать иглу в яд и колоть ею в бедро. Если повезет, хватало двух уколов. Другого способа занести яд в кровь пока не придумали. Сегодня уколы получились неудачными, бедро до сих пор болело, хотя прошло уже порядочно времени.
Альва выглядела выспавшейся. Наверное, поэтому так сильно надоедала.
— Я сейчас не в духе, поэтому либо ты молчишь, либо говоришь что-то хорошее, либо я тебя высаживаю. Понятно? — сказала некромантка.
Альва вроде и понимала, что Велия ей не будет вредить, но все же была не до конца уверена. К тому же, если человека довести, он способен сделать то, о чем потом будет жалеть. Но это будет потом, а Альве хочется остаться в лодке и благополучно жить дальше уже сейчас. Ведь у нее даже ножа с собой нет. А там звери. И волки еще не самые страшные из них.
— Разговоры о чудищах в лесу из разряда хороших? — нашла тему Альва.
— Ну, по большому счету, нет, но сойдет.
— Вот давно хотела узнать, чем чудище от простого хищника отличается? Не понимаю.
— Да тут все просто. Хищник ест всех подряд, а чудища всем другим предпочитают людей.
— А можешь рассказать об одном каком-нибудь чудище?
Велия подняла голову, убрала волосы за уши и, устроившись на сиденье поудобнее, спросила:
— И про кого же тебе рассказать?
— Папа говорил, в лесах у нас раньше баргесты водились. Кто такая эта "баргеста"?
Велия хмыкнула.
— Да не "баргеста", а "баргест". Рассказывать о нем особо нечего. Такое себе стандартное чудище. Тело, четыре лапы с огромными когтями, зубы, клыки длинные из пасти торчат, большие и злые зеленые глаза, лысый хвост с пупырчатой кожей, по всей длине позвоночника шипы из-под шкуры выпирают. Жрет всех, кто попадется на пути, ведет дневной образ жизни, как ни странно. Ночью просыпается редко, но если такое случается, носится по округе, убивая всех людей на своем пути, причем не сжирая, а просто убивая, и верещит как… Его вопли слышать надо на самом деле, но даже бабы, когда рожают, не так орут. Убить легко, надо только голову отрубить.
— Судя по твоему рассказу, уродливые и опасные твари эти баргесты.
— Опасные — да. Но не уродливые, нет…
— У них же хвост пупырчатый… Фу.
Альву аж перетряхнуло.
— Да почему "фу"? Не гадкие они совсем. И глаза у них очень красивые. Да и вообще, в этом мире все красиво. Или все уродливо. Красоту люди придумали. Если б они посчитали, что беззубые люди красивы, все бы принялись выбивать себе зубы. Но они пока просто считают, что зубы должны быть прямыми и белыми. Поэтому все страдают, если зубы кривые и желтые. А такие у большинства.
— Почему придумали? — не согласилась Альва. — Зачем бы людям придумывать что-то просто так? Ведь прямые и белые зубы это действительно красиво…
— Так не все считают. Есть на юге община, где люди красят зубы в черный. Люди красоту сами выдумывают и сами же от нее страдают.
— Тогда зачем?
— Да глупые потому что. И чтобы создать неравенство там, где его нет. Вот, скажем, есть три невесты. И один жених. Все хорошие хозяйки, все здоровы, все богаты. Не дуры вроде. Как выбрать? По красоте. Ведь внешне все люди разные. А идеалы красоты, в основном, одинаковые… По крайней мере, их, идеалов, намного меньше чем людей. С этим надо что-то делать.
Альва хмыкнула.
— Неплохая теория.
— У меня плохих и не бывает. У меня вообще все самое лучшее по жизни, — саркастически усмехнулась некромантка. — Так вот, в природе некрасивого нет, — продолжала Велия. — Возьми любую палку — она красива шероховатостями коры, листьями, с изысканными узорами прожилок, красива расположением сучков. Возьми камень — он тоже красив, своей формой или структурой. Возьми ржавую железяку и пойми, что кружево ржавчины на ней красиво, а блеск уцелевшего металла прекрасен. Или осознай, что все в этом мире уродливо и кривись при виде заката. Но это неприятный путь. Хотя есть вещи, которые мне не кажутся красивыми. Но, видимо, и не должны. Гнойные раны, к примеру. Из этого складывается простой вывод, давно всем известный, но не воспринимаемый всерьез: красиво не все, но все, что естественно. Болезнь не естественна. Ее быть не должно. Ее лечить нужно. А все животные, насекомые и люди от природы красивы.
Альва помолчала минуту. Внимательно посмотрев на трещину в одной из досок правого борта, она перевела взгляд на небо, пожевала губы и заговорила вновь.
— Мне как-то рассказывали, жила у нас в деревне девушка. По большому счету, красавица, — заговорила Альва, — но был у нее один недостаток — огромная родинка на лице. С самого рождения пятно на щеке, размером с подушечку большого пальца, причем родинка еще и не круглая, и волосы из нее черные растут, это при том, что сама девушка со светлыми волосами. В общем, была бы она красивой, если бы не родинка. И никто ее замуж не хотел брать. А в двадцать пять она от отчаянья утопилась и прокляла последнего, с кем ее сватать хотели, и с тех пор в его семье все мальчики рождаются с такими родинками.
— Простая девушка? Прокляла? — подняла одну бровь вверх Велия.
— Ага. Вот что с людьми красота делает.
Некромантка задумалась.
— Простая девушка прокляла? — переспросила она, отплевывая забравшиеся в рот из-за ветра волосы. — А ты уверена? Просто это невозможно. Та девушка наверняка была ведьмой. Если у нее были зеленые глаза, а вокруг дома не рос клевер, то это точно.
— Не знаю. Это давно было и больше на легенду похоже. А разве ведьмы есть? Есть же маги. Или… Я запуталась.
— Сейчас распутаю. На самом деле все просто. Есть маги: темные, светлые, стихийные. Есть некроманты. Потом есть еще целители, пророки, слухачи. Маги творят свою магию: некроманты — некромантию, темные маги — темную магию. Плюс все они владеют базовой магией, заключающейся в управлении чистой энергией. Еще есть артефакты, дополняющие их способности. Лечить, видеть будущее и читать мысли никто из магов не может. Это делают целители, пророки и слухачи. Ведьмы и ведуны это нечто среднее между темными и стихийными магами. Их способности довольно слабы, но разнообразны, тесно связаны с природой и завязаны на обстоятельствах: эмоции, настроение, погода, время года и прочее. Есть еще люди с редкими или уникальным дарами, вроде способности понимать птиц и животных, но их мало. Вот так.
Альва хлопала глазами, пытаясь осмыслить все сказанное.
— Это конечно просто, но потом повторишь как-нибудь. Медленно.
В разгар дня из-за туч, наконец, выглянуло солнце. Вскоре небо и вовсе очистилось от облаков. Лодка лениво покачивалась на волнах теплого ветра. Вдалеке показался маленький город, окруженный частоколом. Обычный такой городишка, серо-коричневый и грязный. Велия решила сделать в нем остановку, купить еды, переночевать и отправиться дальше. Путешествие длилось дольше, чем она рассчитывала.
Лодку не стали тащить в город, оставили под деревом за городской чертой. Велия соорудила нехитрую и не очень смертельную защиту от воров, чтобы на ее лодке никто не уплыл, и отправилась в город вместе с Альвой. Пошарив по карманам, Велия нашла какой-то шнурок и убрала волосы в пучок. Альва, два дня ходившая с распущенными волосами, наспех заплела косу. Теперь обе выглядели почти как приличные девушки.
