— Это же Загорск двенадцатый! — в радостном изумлении воскликнула Ольга. — Такой, каким он был когда-то! Это улица Ленина, сейчас будет перекресток с Энгельса, начнётся наш институт…

Конгломерат из множества соединённых надземными застеклёнными переходами зданий был обнесён кованой оградой с эмблемами войск связи. Он выглядел заметно чётче окружающего призрачного города. Дорога шла мимо, совпадая со здешним проспектом, и Артём сказал неуверенно:

— Кажется, мы на месте. Наверное, нам надо свернуть?

Я до минимума сбросил скорость и повернул к воротам институтской ограды. Как только машина покинула дорогу, мир вокруг вспыхнул красками и разразился звуками.

— Эй, что за!.. — заорал какой-то прохожий, с полного шага влетевший грудью нам в борт. — Смотри куда е… Да откуда ты взялся?

Ограды впереди не было, ворот тоже, комплекс зданий Института носил следы перестройки, но всё же легко угадывался. «Раскоряка» стояла посреди улицы, по которой шло много людей, но, к счастью, не было ни одного автомобиля. Представляю, если бы я так поперёк проспекта у нас в городе возник…

— Это что, проходной двор вам, разведчики, а? — сказал недовольный голос с лёгким кавказским акцентом. — Мало вам ваш репер-шмепер? Здесь ресторан, слюшай, тут люди кюшать пришли! Ольга, не ожидал от вас, такая приличная женщина! Артём, как же так?

Перед отбойником «Раскоряки», уперев руки в бока, укоризненно покачивал лысеющей головой плотный армянин в поварском фартуке.

— То женщин с автомат тут выпадает, то женщин на машина! Какой-такой аппетит будет после этого? Вах!

— Извините, Вазген, — сокрушённо ответила Ольга. — Совершенно случайно получилось. Мы больше не будем. А что за женщина с автоматом?

— Вах, слушай, утром было! — оживился армянин. — На тебя похожа, да! Рыжая, глаз голубой! Только волос длинный, вьётся. И как ты совсем: не было — и вдруг раз! Только без машины, да. Стоит, автомат крутит, совсем посетитель напугала! Одета в железки чудные, очки круглые… А так очень на тебя похожа, очень! Красивая, вах!

Я не выдержал и закричал:

— Где, где она?

— Вах, я знаю, да? Я к Палыч посылал, Палыч Лиза Львовна звал, Лиза её к себе увела, лечить, наверное, да? Потому что тот женщин совсем как больная! Кто так делает — автомат на улица крутить? Бардак у вас, разведчиков всегда, слушай… Сейчас к Палыч послать? Или вы сами?

— Сами, Вазген, спасибо, — Ольга помахала ему рукой, прощаясь, и сказала мне:

— Давай по улице потихоньку, до конца квартала и там налево, я покажу.

— Это же Ленка, это только она может быть! — сказал я, подпрыгивая от волнения. — Костюм у неё, только она знала, где от него акки лежат!

— Мы правда так похожи? — с любопытством спросила Ольга.

Я осёкся и задумался.

— Не то, чтобы очень, — сказал честно. — Волосы, глаза, веснушки… Но вы совсем разные. Она… Она другая.

Не объяснять же, что рядом с Ленкой я чувствовал себя живым, счастливым и на правильном месте в Мироздании, а рядом с ней — как будто гремучая змея в дом заползла. Такое не объяснишь.

— Другая так другая, — пожала плечами рыжая, — если она здесь — это интересный поворот…

— Я должен её увидеть, немедленно! — я больше ни о чём не мог думать. Ленка здесь! Она здесь! Это может быть только она! Я заберу её и вернусь — к башне, в Альтерион, к чёрту лысому, куда угодно! Пусть забирают свой сраный костюм и даже «Раскоряку» пусть забирают — только нас сперва домой отвезут, где бы он теперь ни был, наш дом. Где Ленка, я и Машка — там и дом будет.

— Сюда заворачивай! — Ольга показала проезд во двор. — Вот, тут останови.

— Мне нужно к жене! — настаивал я.

— Увидишь ты жену… Наверное.

— Какое, нахуй, «наверное»! — моментально озверел я. — А ну, блядь, винтовку верни бегом!

Я грубо сдернул у неё с плеча винтовку и, включив её, направил на пол «Раскоряки».

— Вот там под полом — главная пластина и два акка. Проверим, что будет, если пальнуть? — я крутнул колесико регулятора дульной энергии на максимум. — Расколет, как думаешь?

— Не знаю, — задумчиво ответила Ольга. — Я бы не стала пробовать…

— Я. Должен. Увидеть. Жену! — сказал я.

— Что это тут у вас за спектакль? — от двери в здание к нам спешил кряжистый широкий мужик с одним глазом. — Оленька, почему с тобой вечно проблемы? Кто этот человек и что ему нужно?

— Мне нужна моя жена!

— А где его жена? — удивлённо спросил одноглазый у Ольги. — И почему у него твоя винтовка?

— Это моя винтовка! — рявкнул я. — И жена моя у вас!

— Да, это его винтовка, — признала Ольга. — Моя повреждена, вон в кузове валяется. И насчёт жены — возможно, что он прав.

— Не помню никаких посторонних жён… — начал он. — Хотя…

— Рыжая, Вазген говорит — на меня похожа.

Мужик с интересом осмотрел Ольгу единственным глазом.

— А знаешь, и правда… Есть что-то общее! Надо же, всего полдня она здесь, а уже и муж нашёлся! Все бы проблемы так легко решались…

— Кстати, о проблемах… — нейтральным голосом сказал Борух. — Они у нас таки есть…

— Может, я расскажу? — перебила Ольга.

— Мужчины могли бы сделать больше, если бы женщины меньше говорили… — сделал постное лицо Борух.

— Проблемы у вас будут прямо здесь и прямо сейчас, — прервал я их затянувшуюся беседу. — Если я немедленно не увижу жену!

— Действительно, что это мы? — спохватился одноглазый. — Невежливо выходит как-то. Вас как зовут? Меня — Палыч, я председатель Совета Коммуны.

— Меня зовут Сергей, — я не стал прятаться за позывным, — а мою жену — Лена. И я должен с ней увидеться.

— Да увидитесь, не надо так нервничать! Она в госпитале, под наблюдением врачей.

— Она ранена? — меня уже трясло.

— Она не ранена, но она… В общем, сами увидите. Пойдёмте, тут недалеко. И уберите вы уже, ради бога, оружие! Никто тут на вас не нападёт!

Я выключил привод винтовки. Она, тихо пискнув, закрыла ствол шторкой и погасила прицел. Повесил на плечо, похлопал по поясу, проверив пистолет.

— Я готов, пошли.

— Пойдёмте с нами, — пригласил остальных Палыч. — Я смотрю, вам тоже медицинская помощь не помешает.

Идти оказалось действительно недалеко. Буквально в соседний корпус того же комплекса зданий, соединённых вверху застекленными переходами, а внизу — асфальтовыми дорожками в окружении газонов. Тяжёлая деревянная дверь открылась в царство медицины — кафель, хлорка и карболка. Ну, или что там так резко пахнет в недрах медучреждений, навевая невеселые мысли?

Мне интерьер напомнил детство — кажется, вот такой же кафель на стенах и плитку на полу я видел в детской больнице, когда лет мне было, как Машке сейчас. Эти воспоминания не способствовали оптимизму, но, надо признать, что, несмотря на старообразные интерьеры, здесь было чисто и ухожено, а персонал, снующий по коридорам, выглядел опрятно и деловито.

Проходя мимо дверей, я не удержался и бросил взгляд в одну из палат — она оказалась почти пустой, только на одной кровати лежал, задравши в зенит загипсованную ногу, какой-то мужик. Кровать была железная, стены крашены зелёной масляной краской, мужик читал книжку, на тумбочке у него стояла ваза с яблоками и графин. В общем, ничего необычного — в региональных больницах у нас и по сей день интерьеры того же плана.

— Лизавету Львовну пригласите, пожалуйста, — сказал одноглазый медицинской сестре, сидящей за столиком возле ячеистого шкафа бумажной картотеки.

Та подняла массивную эбонитовую трубку солидного чёрного телефона, набрала диском три цифры, послушала, потом сказала туда:

— Елизавета Львовна, к вам пришли. Да. Да. Палыч.

— Сейчас поднимется, — сказала сестра нам и, положив трубку, вернулась к заполнению каких-то бумажек. — Присядьте, если хотите.

Она указала на стоящие у стены деревянные стулья, с откидными, как в кинотеатрах, сиденьями. Воспользовался её предложением один Артём, который хромал всё сильнее.