— Ого! — поразился майор, отпрыгнув. — Ничего себе пробивает!

— Замучаются так-то… — отмахнулась Ольга. — Пошли отсюда.

Перед ними открылся прямой, квадратный в сечении бетонный коридор, с пустыми шероховатыми стенами. В него с двух сторон через равные промежутки выходят серые металлические двери — не такие массивные, как входная, просто железные. Впереди можно разглядеть металлическую лесенку, спускающуюся с потолка — над ней оказался мощный металлический люк, запертый изнутри толстым засовом. Артём, поднявшись на несколько ступенек, на всякий случай прихватил его по контуру сшивающим лучом — теперь створку только вышибать целиком.

— Ну, точно, бомбоубежище, — с уверенностью сказал Борух. — Из домов спуски, запасные выходы… Понастроили — а не пригодилось…

Он толкнул, проходя, одну из выходящих в коридор дверей и, мазнув по проему фонариком, внезапно застыл.

— Что такое? — обернувшись, спросила ушедшая вперед Ольга. — Что ты там увидел?

Борух только головой покачал молча, рассматривая что-то в свете фонаря. Ольга с Артёмом переглянулись и вернулись назад. За открывшейся настежь железной дверью оказалась длинная узкая комната с железными двухъярусными нарами по обеим стенам. Кроме нар в комнате ничего — ни стола, ни тумбочки, ни окон, ни даже каких-нибудь заметных источников освещения. Голый бетонный пол, голый бетонный потолок, голые бетонные стены. И нары, на которых лежат тела.

Трупы почему-то не разложились, а высохли и мумифицировались. В одинаковых позах, лицом вверх, положив руки вдоль тела. Все они одеты — кто в красивые костюмы, кто в рабочую униформу, кто-то даже в пижаму. Артём увидел женщину в кружевном переднике и чепце, и подумал, что это, может быть, та уборщица, кладовку которой они разорили, пробиваясь сквозь стену. Хотя вряд ли — скорее всего, та лежит в подвале соседнего дома. Головы мертвецов обтянула засохшая кожа, придав им жутковатый оскал, но Артёму подумалось, что они все умерли со спокойными лицами выполнивших своё предназначение людей. Встали, оставив недопитые бокалы, недочитанные книги и недовытертые полы, аккуратно, по очереди, не толкаясь, спустились в люки своих домов, закрыв их за собой на засовы, зашли в комнаты, легли на нары и умерли. Все как один. Разом.

Артём не мог бы сказать, отчего он так решил. Просто показалось. Но жуть его при этом охватила неимоверная. Лежащие рядами тела не имеют ран или следов болезни, они просто давно мертвые. Тут даже не воняет — так, немного пахнет пылью и тленом. Но никогда еще в жизни он не испытывал такой смеси тоски и ужаса. Хотелось лечь закрыть глаза и тоже умереть, прекратив эту бессмысленную гонку, которую называют жизнью…

— Очнись, — Ольга сильно толкнула Артёма в плечо, и его отпустило.

Все ещё было очень жутко, но лечь и сдохнуть уже не тянуло. Тянуло сбежать отсюда как можно скорее. Борух заглянул ещё за пару дверей и молча кивнул на немой вопрос. Дальше они двигались по коридору почти бегом. Там, где кончался один дом и начинался другой, стояли парные взрывоустойчивые двери с тамбуром между ними, но лестниц наверх больше не встречалось. Вместо этого — узкие поперечные коридоры без дверей, вероятно, связывающие подвальные линии параллельных домов по двум сторонам улицы. Артём торопливо заваривал двери и потолочные люки, и они продолжали бежать по бетонной кишке, больше не заглядывая в двери зловещих комнат. Погони слышно не было — то ли преследователи всё ещё возились с первой дверью, то ли потеряли к ним интерес. Возможно, — подумал Артём, — они просто не знают об этой системе убежищ. Непохоже, что они тут аборигены. Иначе просто взломали бы люки в домах впереди и перекрыли проходы, поймав беглецов, как крыс в норе. Чтобы подстраховаться, Борух несколько раз направлял маленький отряд в поперечные проходы, оказываясь на параллельной линии. Новые коридоры ничем не отличались от пройденных, и, если бы не направление на выходной репер, которое Артём периодически проверял, они бы, наверное, заблудились в этом полном мертвецов подземном кошмаре. Артёму уже казалось, что это будет продолжаться вечно, пока они не лягут, обессилев, на свободное место… — должны же где-то остаться свободные места? — и, конечно, тут же умрут от осознания бессмысленности своего существования… Он уже почти видел, как они открывают дверь, видят три пустых лежака и понимают, что это для них… Но, к счастью, в этот момент неясное чувство, формировавшееся в нём, наконец, оформилось в чёткое ощущение.

— Стоп! — воскликнул он. — Я чувствую репер! Мы совсем рядом!

Ольга и Борух остановились, но понимание в их глазах появилось не сразу. Он понял, что и их затянула невидимая аура дурной смерти, скопившаяся в этом страшном месте.

— Выходим! — первым опомнился майор. Он подошел к лестнице, ведущей к потолочному люку, отодвинул засов и, осторожно приподняв тяжелую крышку, выглянул, подсвечивая фонариком.

— Чисто! — сказал он и скрылся в темноте люка. Ольга и Артём последовали за ним, торопясь покинуть жуткие коридоры.

Наверху оказалась небольшая, размером буквально с лифтовую кабину, комната. Кроме люка в ней ничего не было. Борух открыл незапертую дверь и вышел в коридор — обычный, совершенно нормальный коридор, с деревянными дверями, весёленькими обойчиками и лампами-рожками из стекла и бронзы. Довольно миленько, если не знать, что внизу бесконечные галереи, набитые трупами тех, кто тут жил. И ведь в каждом доме, среди дверей квартир, есть вот такая же, неотличимая от прочих дверь. Дверь к люку вниз. У Артёма это в голове не укладывалось.

Осторожно ступая по скрипучей лестнице, они поднялись на второй этаж, подсвечивая ступени тусклым светодиодным фонариком-брелоком. Лестничная площадка этажа выходит в полукруглое помещение большого эркера, застеклённой дугой выходящего на площадь. Зеркальный близнец той, на которую они попали через входной репер — одна прямая, как струна улица, круглое, мощёное булыжником пространство и засыпанный гранитной крошкой круг с мраморными лавочками и чёрной колонной репера в центре. Вот только здесь вокруг реперной точки стоит целый лагерь.

Не подходя близко к стеклу, чтобы их не заметили снизу, они смотрели на происходящую внизу суету. Один внедорожник притащил на буксире другой, повреждённый — видимо тот, в который Борух метнул гранату. Сел в центре площади квадрокоптер. Пилот в центре, под прозрачным куполом, сидящих по бокам стрелков защищают боковые щиты.

— Как они протаскивают технику через реперы? — тихо спросил Артём.

— Без понятия, — ответила Ольга, — я всегда думала, это невозможно.

— Получается, они у нас могут в центре Коммуны чуть ли ни на танках выехать? — поинтересовался майор.

— Не знаю, сказала же, — резко оборвала его Ольга. — Артём, что там с репером?

Артём потянулся мысленно к камню.

— В готовности. Но нам надо быть ближе.

На площади одновременно десятка два человек. Ближайшие дома обустроили как временное жилье, туда входят и выходят люди. Одеты одинаково, у многих шлемы со стёклами — сосчитать, сколько их тут всего, никак не получается.

— Слишком много, — сказал Борух, — и это военные. Дело даже не в том, что у нас мало патронов — мы просто не успеем их потратить…

Действительно, деятельность на площади не была бестолковой штатской суетой. Организованный быт временного военного лагеря — с караулами, часовыми, огневыми точками на ключевых направлениях, деловито распоряжающимися командирами, которые выделялись среди остальных только невзрачными нашивками на рукавах, и выполняющими их команды рядовыми бойцами.

— Что будем делать? — спросил Артём.

— У меня идей нет, — ответил майор. — Силовое решение — без шансов. Положим человек пять на эффекте неожиданности, а потом они нас в фарш перемелют своими скорострелками.

— Как близко к камню мы должны быть, чтобы переместиться? — спросила Ольга.

— Ну… Метров десять хотя бы… — неуверенно ответил Артём. — Я никогда не пробовал дальше.