— А, так вы уже… — Как то разочарованно Клык посмотрел на Кая, но препятствовать его рассказу дальше не стал.
— Так вот, о чем это я… Ах да, точно. Судя по всему этот самурай собирал пленных для своих экспериментов… Я почти все запамятовал, но помню, как в один момент мне стало тяжело дышать, а воздух стал невероятно холодным. Этот великан тогда явно затащил меня на гору, а после начинается то, чего даже самый умелый тауматург объяснить не сможет.
Клык начал вслушиваться в слова Кая еще внимательнее, заметно навострив уши.
— Я помню, как меня поставили в центр какого-то ритуала, рядом со мной было еще несколько разумных существ, вроде бы это были люди. — Кая жмурился, пытаясь вытянуть из закромов памяти хоть какие-то воспоминания о том дне. — Вокруг всех нас выстроились люди в темных мантиях и шептали себе под нос непонятные слова. Потом… — Кай начал усиленно чесать голову, припоминая случившееся, что с каждым шагом становилось все туманнее и туманнее. — потом, вокруг начали расходиться фиолетовые искры, люди начали кричать. Я, кажется, видел как их души покидали их тела?..
Клык не переставал удивляться, даже начал уставать от этого. Поначалу он отнесся к словам собрата с сомнением, сославшись на его нездоровое состояние.
— При помощи тауматургии невозможно вытягивать души из тел живых существ. — Вервольф как-то припомнил одну из бесконечных лекций Хораса, которая относилась к теме влияния на сознание и чувства живых существ Сапфира.
— Да, я знаю, но мне кажется, что мои глаза тогда не подвели меня. Полупрозрачные тела вырывались изо рта людей, что если это что-то новое, чего не знают даже кованые?
Клык засомневался и в своих словах тоже. Кованые, при всем своем старании, не могут знать абсолютно все, яркий тому пример, это черный рыцарь, кованые до сих пор не могут разобраться, откуда этот мудак мог появиться. Так же возможно и то, что существуют виды тауматургии, неизвестные кованым. Почему бы и нет, но вытягивание душ прямо из живых существ, это уже слишком и верилось в это с большим трудом. В такие моменты, Клык полагался не на голову, а на чутье, и оно говорило ему, что такой исход возможен. Клыку стало немного жутко, представив как из его тела вытягивают саму его душу для неизвестных целей. Кстати, о целях.
— А что случилось потом, после того как их души были похищены?
— А дальше… я почувствовал сильную тошноту, люди вокруг меня исчезли, обстановка изменилась. Дерево сменилось камнем, потом меня бросили за решетку, где провел бог знает сколько времени… Но в один момент… Медленно умирая я вдруг почувствовал чье-то присутствие, кое-как открыл глаза и начал осматриваться… никого не было. Я почему-то подумал, что у меня есть шанс выбраться. Я обладаю скудными знаниями в концентрации энергии, но этого было достаточно, чтобы согнуть стальные прутья клетки, но после этого я просто вырубился.
Клык вспомнил, как впервые встретил этого заморыша в подземелье поместья.
— Да, я помню как ты разлегся в коридоре. Подумал, что стоит дать тебе шанс и может быть это окупится? Так я думал, когда вытаскивал тебя оттуда.
— Точно, я ведь еще не поблагодарил тебя за мое спасение. — Уперев руки на колени, Кай в почтении склонил голову перед своим спасителем. — Я никогда не забываю о чести и теперь, я обязан тебе своей жизнью и буду подле тебя, пока не расплачусь за свой долг.
Клык лишь презрительно отмахнулся, приговаривая.
— Честь, это обычная брехня, для тех кто хочет показаться благородным воином, представление для дебилов, которые верят во все это. Всем плевать насколько хреново они поступили, кто будет осуждать того, в чьих руках оружие? Только другой такой же лицемер с оружием в руках. — Оскаливаясь Клык добавил. — Меня это просто бесит.
Кай, не поднимая головы, со спокойным лицом ответил.
— Извини Клык, но не все воины такие лицемеры, как ты о них говоришь. Мой брат говорил мне, "Если мир вокруг тебя погряз в грязи, то чистым будь ты." Мой брат постоянно говорил мне об этом, пока я не поверил в это. Я верю, что и ты когда-нибудь поймешь эти слова.
Клык еще сильнее оскалился смотря на упертого Кая, что продолжал склонять голову перед ним.
— К черту честь, мне нужны только деньги и слава. Как ты думаешь, эта чистота может появиться во Мне, алчном и тщеславном существе, которое интересуют лишь низменные желания! — Клык начал постепенно повышать голос. — Каждый которому я говорил о своих мечтах, думал только о том, как бы послать меня подальше! Видите ли они не доверяют мне, но в то же самое время они думают о том же самом! О том как бы поживиться за счет чужого труда! Такое чувство, что меня окружают одни лишь лицемеры, они притворяются благородными людьми, но на деле им нужны лишь деньги! Но стоит мне заговорить о своих мечтах, как они отворачиваются от меня, плюют мне в душу… Но все это просто брехня! Твою мать, блядь, как же меня это бесит! — Морда вервольфа наполнилось гневом, его пасть оскалилась и начала издавать тихие рыки, постепенно увеличивая свой тембр, превращаясь в гневный рокот. — Аааааа!..
Из-за выплеснувшихся за край чувств, вервольф начал чаще вдыхать воздух через разгневанную пасть. Руки сжимались сами собой от гнева, глаза дергались и метались, не зная во что выместить свой гнев. Кай поднял голову и откликнулся.
— Не может быть такого, что все кого ты встретил, разочаровали тебя. Неужели не было никого, кто стал бы тебе настоящим другом?
Клык отмахнулся, поубавив жар своих чувств, и ответил в грубой форме.
— Зря я рассказал тебе об этом, никто не должен знать об этом. Просто молчи и некому не рассказывай об этом. — Говорил Клык, попутно вспоминая одного человека… которого может назвать другом?
— Не беспокойся, почему-то я уверен, что долго не проживу. Чутье капризная штука.
— Нет. — Резко произнес Клык. — Ты не умрешь до тех пор, пока я не докажу тебе, что ты не прав. Твоя жизнь принадлежит мне и не тебе ею распоряжаться. Ты меня понял?
Кай иронично усмехнулся кивая в ответ.
…
В этот же день.
Остров Аркней.
Ставка Харальда.
Дождь, это последнее, что можно было ожидать при снежной и морозной погоде. Еще вчера на землю валил белоснежный снег, сегодня же без остановки льет дождь, превращая землю в холодное болото. Снег пропитывался влагой и намачивал обувь ледяной водой, отрицательно сказываясь на состоянии людей. Но северяне умудрялись не только терпеть такую погоду, но и работать под ней без устали. Буквально тысячи человек таскали бревна, утрамбовывали фундамент и возводили деревянные укрепления, не простые частоколы, а полноценные стены с крытыми галереями, что скрывали за собой мост ведущий прямо на малый остров, в главный лагерь.
Прямо на ряду с людьми, трудилась и другая человекоподобная раса, орки. Антропоморфные существа на первый взгляд походили на народ дальнего юга с такой же темной кожей, но приглядевшись, можно разглядеть рост, что был чуть выше человеческого. Уши вытянуты и стоят торчком, словно у народа верл, а их приплюснутые шнобели походили на носы летучих мышей. При этом никакой растительности на всей поверхности тела не имелось.
Такая их физиология хорошо отражается в их образе жизни. Орки и им подобные гоблины, их более мелкие родственники размером с хоббита, ведут преимущественно ночной образ жизни, для чего приспособлены их огромные глаза с вертикальными-кошачьими зрачками, острый слух и нюх. Все эти три органа чувств, давали им не бывалое преимущество перед противником, который оперировал только одним или двумя такими чувствительным органами.
Помимо того, эти орки довольно мускулистые, по сравнению с людьми, но их физические данные не является чем-то широко распространенным в кругу своей расы. Орки имеют три конкретных подвида, чем-то напоминающие муравьиную иерархию, первыми идут женские особи, главные представители во всех колониях и кланах без исключения. Женщины в обществе орков занимают особое место. В отличие от других рас, у орков женщины рождаются крайне редко и ценятся как вожди племени, лидеры кланов и просто знатные особы, только благодаря им, орочий род может продолжаться. А редкость женских особей компенсируется их плодовитостью и быстрым ростом их чада. Орочий младенец уже к десяти годам становиться взрослым и дееспособным мужчиной. Женщин орков среди солдат конечно же не возможно встретить ни при каких обстоятельствах, слишком уж они важны.
