И вдруг я оказался здесь, на Сапфире и начал понимать, что сейчас у меня есть сила и я могу сберечь хотя бы этот не родной мне мир. Быть может я могу дать вам шанс на лучшее будущее? С такими мыслями я и согласился остаться здесь, не смотря на мои с Хорасом разногласия. Ваш мир еще жив и я не хочу снова смотреть как жизнь умирает у меня на глазах."

В сердце Софи что-то загорелось после того как прочла эти слова, что-то, что грело ее душу и заставило ее расплыться в легкой улыбке. Ее мысли о предвестнике как о простом наемнике рассыпались в пыль и вместо этого он предстал в ее глазах как некто, кто действительно достоин считаться предвестником, тот кто действительно желает спасать и оберегать, а не тот кто делает это из нужды.

Ее изумрудный глаз посмотрел на Эоса с надеждой и теплотой, не смотря на его пугающий и грозный вид. Он изменился в ее глазах, теперь вместо мертвых глазниц она видела очи наполненные состраданием. Он родился и вырос в умирающем мире, и пусть он завидует им и пусть Сапфир чужой для него, но все же готов помочь спасти мир от угрозы четырех всадников. Разве такой человек не достоин зваться предвестником, тот что знаменует начало лучших времен.

— Спасибо. — Это все что хотела сказать Софи предвестнику, сам он лишь промолчал, непонятно покачивая головой.

В это же время, дух взобрался на кровать, как бы решив вздремнуть, но вдруг натолкнулся на Софи, она подняла его и прижала к груди. Тот мягко деформировался подстраиваясь под пышные формы. Эос с безмолвной завистью начал таращиться на духа леса, по его лицу-маске видно, что тому очень приятно там находиться и не возможно словами описать эти чувства. Но все же не стал на этом зацикливаться, посчитав эти мысли слабохарактерными.

— Чертенок? — Обратилась Софи к духу леса, Эос вопросительно посмотрел на нее. — Может назовем его Чертенок? Как тебе? — Предложила Софи, на что дух довольно помахал ручкой. — Вот и хорошо.

Почти всегда эта женщина казалась ему холодной и непроницаемой королевой в своем кругу, и даже немного отрешенной что ли, всегда серьезная и говорит только по делу. А сейчас улыбаясь выбирает имя для маленького существа и даже немного похихикивает от этого. Ее так обрадовало заявление Эоса, о том что он желает спасти этот мир? Раз так, то и он бы хотел знать о ней по больше, а то получается как-то не честно.

Быстро написав свой вопрос, он показал его Софи. Та посмотрела и немного подождав ответила.

— Хочешь знать обо мне по больше? Ладно, все же мы с тобой немного похожи. На самом деле, я состояла в одном из не больших аристократических родов и звали меня тогда Софианна Ацурагара. До восьми лет я жила и не тужила, хорошо ела и вообщем то не жаловалась на жизнь. Я была вторым ребенком в семье и скорее всего меня бы выдали замуж за какого-нибудь толстяка которого я не любила бы, но зато для семьи это большой шаг к влиянию. Я думала так и будет, но что-то не задалось, вместо того чтобы отправить меня под венец, меня отправили на стол теургов, где в течении месяца из меня создавали сервита. — Софи прижала колени к груди и уткнувшись носом продолжила. — Я думала что сойду с ума, было так больно, что лучше бы я просто умерла там.

Эос медленно сошел со стула и подошел к Софи, положил руки на ее дрожащие плечи и прижал ее к себе. Она не стала сопротивляться и пала в его объятья, доспехи были грубыми и жесткими, но она совсем не обратила на это внимание и просто закрыла слезящиеся глаза. Как же долго она чувствовала себя одинокой, в ее сердце не было ничего, что могло бы разжечь костер эмоций, который растопил бы лед в ее жилах и заставил сердце биться чаще.

Софи отпрянула от Эоса и смотря ему прямо в глаза, потянулась к его шлему желая снять его стальную скорлупу. Но Эос мягко взялся за ее руки и не позволил сделать этого все еще боясь показывать свое лицо другим людям.

Софи грустно улыбнулась.

— Я, наверное, пойду. — Она положила Чертенка на кровать и передала трубку обратно Эосу, а сама натянула ботинки и поторопилась к выходу. Перед тем как выйти, Софи бросила последний взгляд на предвестника и сказала. — Спокойной ночи. — Дальше прозвучал лишь скрип дверных петель.

Софи начала шагать по коридору прижав руки к груди и повесив голову. Ее сердце колотилось словно не в себе, руки и ноги начали дрожать, а в голове витала одна только мысль которую Софи все никак не могла выбросить из головы. Эос не позволил ей снять с лица маску, значит ли это, что он не доверяет ей, значит ли это, что он отверг ее. Так ей думалось и эти мысли начали терзать ее ум. Теперь она точно не сможет уснуть этой ночью.

Предвестник все так же остался сидеть у кровати смотря вслед за ушедшей Софи. Докуривая содержимое трубки он задумался как давно уже не смотрел себе в лицо. Может хотя бы сейчас разок взглянуть на себя, не забывать о том как ужасен твой лик, чтобы не расслабляться и не забывать о том, что никто не должен видеть это подобие на человеческое лицо.

Эос снял перчатки и обнажил мертвецки бледные руки которыми потянулся к подбородку. Раздался тихий щелчок и с подбородка свисла пара ремешков. Схватившись за виски, он начал медленно стаскивать титановый шлем с головы. Избавившись от истертых и поблекших линз, глаза начали видеть настоящий контраст и резкость этого мира, пламя свечи горело более ясно чем в глазницах шлема, объекты обрели более отчетливый вид. До этого момента, было такое ощущение будто бы нос вечно заложен, но сейчас дышать стало гораздо легче и он наслаждался этим моментом, прежде чем вновь заковать себя в эту оболочку, ведь вместе с облегчением он чувствовал внутри себя некую тревогу. Эос еще помнит как этот шлем не раз спасал его от скользящих пуль и каждый раз когда снимал с себя череп ему становилось не по себе, казалось, что он становился слишком уязвимым и любой намек на опасность сильно пугал его. Но прежде, надо бы посмотреть на свое лицо. В комнате не было зеркал или других подобных поверхностей, разве что линзы.

Предвестник повернул шлем и посмотрел на его костлявый лик. Приглядевшись в глазницы он еле заметил в них отражение своего глаза. Кроваво-красное око, под которым красовался синий невыспавшийся мешок, смотрело на само себя с неумолимой тяжестью всего пережитого и оставленного давно позади. Множество битв отпечаталось на его лице, но еще сильнее это выражались в его глазах, сколько пуль просвистело мимо его головы, сколько взрывов он пережил, все это отразилось на его психике и казалось, он уже разучился улыбаться. Хотя…

Дальше линза скользнула по бледной исцарапанной переносице к его губам заросшие серой бородой, один уголок которого украшал глубокий шрам, который как бы изображал его улыбку до самого уха. Каких только садистов он не встречал и не повезло однажды попасть одному из таких в руки. "Зато он улыбается", говорил тот человек, жаль он потерял свою голову.

Посчитав это достаточным, он убрал линзы и немедля надел его обратно, возвращая себе чувство безопасности, ему сразу стало легче.

Чертенок уже успел уснуть и тихо сопел на мягкой подушке. Пришло время поспать и самому Эосу, сев на кровать, тот лишь снял с себя берцы и в полном снаряжении лег на кровать. Его собственный дивиз оставался неизменным на протяжении многих лет, выработанный самой жизнью, "Будь готов ко всему, ибо ты не знаешь что случиться в следующую секунду".

…

— Хочешь мороженое?

— Да! — Ответил тонкий детский голос на вопрос матери.

— Какой хочешь, давай выбирай.

Бледный мальчишка не смотря на летнюю жару носил непривычно длинные штаны и яркую водолазку, старательно скрывая свою кожу от солнечных лучей. Быть альбиносом не так просто, как в природе, так и в обществе. Солнце, вместо того чтобы приносить пользу витаминами, напротив обжигает от чего постоянной зудит кожа. А другие дети постоянно озираются на него и тычут пальцем. Но сейчас мальчик не выглядел загнанным или подавленным, его глаза горели детской радостью и энергичностью. С улыбкой на лице он приподнял широкополую шляпу и начал рассматривать такие разные по формам и цветам сорта мороженого, глаза начинали разбегаться, а выбрать можно только один. Что же выбрать?