Софи словно сошла с ума, ногами начала топтать землю, схватилась за волосы готовая вырывать их с корнем, не зная куда девать внезапно появившийся гнев смешавшийся с чувством собственной бесполезности. Не мудрено, что легшая ей на плечо рука тут же была схвачена и перекинуто через плечо.

На землю, роняя отрубленную голову конунга, упал Безликий, совершенно не ожидавший такой выходки. Запрыгнув на него, бестия совершенно не сдерживая себя, скрепя зубами, раз за разом наносила по титановому шлему тяжелые сервитские удары. Даже с широко открытыми обезумевшими глазами Софи не различала своего соратника. Безумие ослепило ее разум и лишила всякой логики.

Первые несколько ударов жестко прессанули голову Безликого, отчего тот на секунду был дезориентирован, а вся ситуация в целом ошеломило его. Придя в себя и подгадав момент, Безликий схватился за обе руки бестии.

Внезапно, Софи обнаружила себя на земле и Черепоголового над собой, чьи руки невероятным хватом прижимали ее к земле.

В голове Софи неожиданно раздался сухой безразличный голос, гласивший.

— "Хватит, успокойся."

На мгновение глаза бестии раскрылись от удивления, но после ее лицо вновь скорчилось от злости.

— Отвали от меня! — Ответила она на призыв исходивший очевидно от Безликого, но тот не переставал сжимать ее руки.

— "Нет, ты проявила акт агрессии. Я обязан предпринять тот же акт агрессии."

— Да! И что ты сделаешь мне, убьешь! — Выпалила она с несдерживаемым гневом, но ответ Безликого оставался холодным и расчетливым.

— "Убивать я тебя не стану, просто ударю." — Резко подняв руку для замаха, та кулаком помчалась к женскому лицу.

Неожидавшая этого Софи пропустила удар прямо в челюсть, из-за резкого смещения которого та потеряла сознание. Утихомирив соратницу, Безликий не теряя время взвалил ее обмякшее и вдоволь извалявшееся в грязи тело на себя, подобрал голову конунга из болота и тяжелыми шагами направился к освободившимся воротам.

Выходя за пределы укреплений, хлюпая по скользкой земле, Эос поднял голову и направился к стремительно приближающимся рядам нескольких тысяч стрелков. Держа оружие на перекрестии груди солдаты пробежали мимо Безликого, не обращая на того никакого внимания. Строй нескольких полков промчался и Эос оказался в их тылу, встретившись с командованием лицом к лицу.

Седобородое и сморщенное лицо коннетабля, сидя на коне, смотрело на Эоса сверху вниз.

— Что это с вами случилось, она жива хоть? — Поинтересовался он, кивая на бессознательную Софи. В ответ Безликий кивнул. — Лекарей сюда, позаботьтесь о ней! — Несколько лекарей оперативно вышли вперед и вместе утащили бестию дальше в тыл, для оказания возможной мед. помощи. Когда руки освободились, Безликий показал Андре свеже отрубленную голову Харальда. Бородатое лицо северянина было знатно облеплено слоем грязи, но когда он узнал его, то лицо старика озарилось широкой улыбкой. — Принесите сюда воду и пику! Живо!

В спешке двое солдат из личной свиты поднесли воду и по приказу начали омывать голову, смывая налипшую грязь с лица. Маска спала и лицо Харальда стало более узнаваемым. После водных процедур ее тут же насадили на пику и подняли высоко в небо, на всеобщее обозрение, только после этого, Андре с его свитой вошли в лагерь.

…

— Быстрее! Загружайтесь в корабли! Быстрее!

Прибрежная суета продолжалась уже довольно долго, или Снаргру так только казалось. Каждая секунда длилась словно часы, время играло против них.

Наниматель мертв, оборона прорвана, танкер с пушкой приблизились на опасно близкое расстояние от лагеря, дальнейшая оборона просто бессмысленна, а умирать за грязных туземцев не собирался ни один из орков. Пусть они остаются и передохнут все до единого, так хотя бы Снаргр сможет спасти своих воинов.

Смотря как его солдаты торопливо загружались в орочьи винтики, он то и дело переводил глаза в глубь лагеря, нервно ожидая прибытия то ли союзной армии людей, то ли разозленных северян. Ладно северяне, их они мигом перебьют, но вот если подойдет союзная армия людей, уйти они уже не смогут.

С недавнего времени до его ушей начал доносится топот сотен копыт, что разбрелись по всему лагерю. Нет сомнений, Сомерсетские рыцари уже вовсю бушуют на базе, а если они доберутся до берега, где собрались орки, то им точно не сдобровать. Здания ограничивают обзор и вовремя отреагировать просто не получиться.

— Поторапливайся! Живо! Живо! — Вновь прокричал Снаргр, торопя своих воинов.

Вернув глаза к лагерю, он обнаружил не самую, но все равно не приятную картину. Отчаянные толпы северных варваров ломились к ним. Жалкие и испуганные люди словно волна, заполонили улицы и мчались к орочьим кораблям, в надежде найти спасение, но последовавший после этого приказ Снаргра, говорил о противоположном.

— Шестой, седьмой и восьмой полки! Принять боевой порядок! — Указанные полки, оказавшиеся на самом краю, развернулись и направили мушкеты на бегущих северян, что совсем не давно были их союзниками. — Стоять! Стойте! — Прокричал Снаргр на варварском языке, в надежде остановить их, но те продолжали бежать и приблизились на опасно близкую дистанцию, пришлось рявкнуть приказ. — Огонь!..

Залп мгновенно выкосил впереди идущих варваров, а те что шли за ними, замедлились, пока совсем не остановились и не посмотрели на орков удивленными глазами.

Северяне еще не все поняли, но Снаргр догадался, что сейчас вопрос выживаемости. Либо передохнут все орки, либо северяне, Снаргр предпочел, чтобы этой жертвой оказались именно северяне. Голосить он более не собирается, лишь сказал им на последок одну вещь.

— Вам нет места на наших кораблях! Убирайтесь! — Рявкнул он, после чего стал ждать их реакции.

Ожидаемо они жалобно заголосили, крепче хватались за свои совершенно дрянные и бесполезные мечи и щиты. Отчаяние может толкнуть их на опрометчивое решение, но крики раздавшиеся в глубине лагеря и ржание лошадей толкнули их на неожиданное решение.

Группа женщин, обмотанные в подобие доспехов, вышли к оркам с маленькими детьми, что только научились ходить. Самоуверенность северян была настолько велика, что они умудрились притащить с собой своих чад, настоящие глупцы. Женщины, с отчаянными криками протягивали своих детей огромным стальным монстрам, уповая на их милосердие.

За группой женщин последовали сотни родителей, мужчины и женщины волокли за собой хнычущих детей и толкали их к оркам. Вся варварская арава умоляла сжалится и спасти их детей, совершенно наплевав на свои собственные жизни.

Снаргр явно изумился их мужественным поступком. С отпавшей челюстью и удивленными глазами он наблюдал за тем как буквально тысячи родителей выходили вперед, наплевавшие на себя, но ожидающие милосердия хотя бы ради их детей. И тут суровый орк задумался, почему бы не пустить хотя бы детей, которые не виноваты в глупости своих родителей. На кораблях придется потесниться, но их можно забрать с собой.

Ради мужества этих людей, Снаргр был готов пойти на некоторые уступки.

Взглянув на своих воинов, военачальник увидел в их действиях солидарность. Они не отпускали ружья, но с сомнением озирались на своего полководца, не желая стрелять в женщин и детей. Даже у орков есть понятие морали, кто бы что ни думал.

Собравшись с решимостью, Снаргр выкрикнул.

— Забираем де… — Не успел он договорить, как в глаза ударил знакомый тауматургический свет, поднявшийся с самого лагеря.

Случайность это или преднамеренное действие, было не понятно, но несколько орков произвели неожиданный выстрел, после чего по цепной реакции все приготовившиеся полки произвели залп. Мужчины и женщины вместе с детьми попадали в грязь словно тряпичные куклы которым обрезали нити. Обозревавшие это люди остолбенели и не могли даже шевельнутся. Когда же они пришли в себя, то их бородатые лица исказились в гневе и вся эта толпа ринулась в бой.

Милосердию больше не осталось места и Снаргр дал приказ на огонь.